В прихожей уже задохнулась от коробок. Игорь, вспотевший от усилий, втискивал очередную на старый антресоль, а пыль оседала на его лысеющей макушке, словно серый иней.
Зачем всё это хранить? Один лишь хлам, ворчал он, спрыгивая со скрипучей стремянки.
Это не хлам, ответила Василиса, тихо, но уверенно. Она сидела на полу, перебирая старый чемодан, набитый бумагами. Это воспоминания.
Воспоминания, фыркнул Игорь. От этой «памяти» у меня спина отваливается. Всё равно через год всё бросишь. Нет места.
Василиса ничего не сказала, её пальцы скользнули по потёртой кожаной обложке альбома. Она открыла его.
Смотри, произнесла она, будто не слыша его ворчания. Первоклассница. Помнишь?
Игорь нехотя подошёл ближе. На пожелтевшей фотографии щурилась на солнце девочка в белых бантовых косах.
Помню, пробормотал он, уже мягче. Ты тогда плакала, что фартук застревает в ножках.
А это пионерский лагерь
«Сармат», кивнул Игорь, заглядывая через её плечо. Ты оттуда привёзла ту самую ракушку, которая до сих пор гдето валяется.
Он снова принялся копаться в коробках, но уже без прежнего рвения. Василиса листала страницу за страницей: юность, институт, их свадьба Игорь в огромном пиджаке, она в кружевном платье матери. Молодые, гладкие, счастливые. Они улыбались в объектив, не подозревая, что через двадцать лет их ждёт эта крошечная квартира, его постоянные ворчания и её тихая обида на то, что романтика осталась лишь на бумаге.
Осторожно! вдруг крикнула Василиса.
Игорь задел плечом небольшую картонную коробку, и её содержимое разлетелось по полу. Пока он ворчал и собирал книги, она подняла с линолеума маленькую бархатную шкатулку и приоткрыла крышку.
Внутри, на вате, лежала та самая ракушка из «Сармата», несколько потускневших значков, засохшая веточка мимозы и сложенный вчетверо листок из школьной тетради.
Что это? спросил Игорь, закончив уборку.
Василиса развернула листок. Детским, аккуратным почерком было написано: «Список моих желаний. 1. Стать врачом. 2. Научиться играть на гитаре. 3. Побывать в Париже. 4. Выйти замуж по большой любви».
Она безмолвно протянула листок мужу. Он пробежал глазами, смягчился, потом хмыкнул:
Ну, с врачом не получилось. На гитаре тоже не играешь. В Париж не мчишься А вот про любовь он запнулся, не решаясь закончить фразу, и потёр спину. Врачом не стала, зато теперь у меня спина болит, как у старика. От этих твоих архивов.
Василиса взяла листок, внимательно посмотрела на пункт номер четыре, потом на мужа. На его уставшее, покрытое пылью лицо, на руки, которые только что таскали тяжёлые коробки, пытаясь освободить место в её шкафу.
Выйти замуж по большой любви это не значит жить в вечной романтике, Игорь. Это значит, что когда у мужа болит спина, жена делает ему массаж, а он за это моет посуду.
Она аккуратно сложила листок, положила обратно в шкатулку и закрыла крышку.
Ладно, вздохнула она. Возможно, ты прав. Часть этого действительно можно реализовать.
Она отложила шкатулку в сторону, в стопку самого дорогого, что никогда не будет выброшено. Потом подошла к Игорю, обняла его и прижалась щекой к его густой щетине.
Спасибо, прошептала она. За всё.
Игорь сначала замер от неожиданности, потом неуклюже погладил её по волосам.
Да ладно тебе Чего это ты? он помолчал. Спину мне всё-таки помнёшь?
Помню, улыбнулась Василиса, уткнувшись в его плечо.
Она понимала, что Париж и гитара останутся в прошлом, на пожелтевшей бумаге. Но здесь и сейчас, в пыльной тесной прихожей, пахло не мечтами, а жизнью. И это тоже было счастьем тем, которое не поймаешь на фото и не вклеишь в альбом. Оно просто было, и этого было достаточно.