Элен было 47, когда она решилась на усыновление. Не ребёнка, не собаки, и уж тем более не кота. То, что она приняла в свою жизнь, это тишина.
Она жила одна в крохотной квартире, окружённая растениями, подчёркнутыми книгами и бесчисленными чашками, которые собирала без видимой причины. Большую часть жизни она откладывала всё: любовь, путешествия, детей. Всегда находилось чтото более насущное. Пока однажды она не остановилась и не увидела, что больше нет никаких срочных дел.
В обычный вторник она спустилась к мусорному контейнеру и услышала звук.
Тихий мяуканье.
Нежное.
Настойчивое.
Скрипящее.
Она обернула взгляд вокруг. Ничего.
Пока не приоткрыла крышку бочки.
Там лежало небольшое, грязное котёнокпотерпевший травму: хвост был сломан, глаза покрыты секрецией. Он едва дышал.
Не раздумывая, она завернула его в свой шарф и подняла вверх. Вымыла, высушила, заговорила с ним:
Не знаю, выживет ли ты, крошка но хотя бы не умрёшь в одиночку.
Ночь прошла без сна. Котенок свернулся у неё на груди. Элен держала его, будто пыталась удержать не только животное.
Против всех ожиданий кот выжил.
И не просто выжил. Он вновь начал ходить, есть, мурлыкать. Каждый раз, когда Элен возвращалась с работы, он бросался к двери.
Несмотря на отсутствие хвоста и хромоту.
Котёнка назвали Ремо намёк на то, насколько трудно грести, когда всё против тебя.
Месяцы шли, а вместе с котом пришли привычка, распорядок, уют.
Элен снова начала смеяться, спокойно спать, говорить вслух, чувствуя, что ктото её слышит, даже если не отвечает.
В один воскресный вечер, пока Ремо дремал у неё на коленях, подруга Джулия спросила:
Ты понимаешь, что не ты спасла его?
Элен подняла взгляд.
Что ты имеешь в виду?
Что кот появился именно тогда, когда тебе было особенно нужно. Когда ты уже начала исчезать. Он стал твоим напоминанием.
Элен опустила глаза. Ремо лежал рядом, с раскрытым брюханом, влажным мордочкой, прильнув к ней, будто они одно целое.
Тогда она осознала:
Я его не приняла, он принял меня.
Не все усыновления требуют бумажных форм. Некоторые требуют лишь совпадения, раны и сердца, готового любить то, что ещё сломано.
С тех пор, когда её спрашивали, почему она не вышла замуж, не завела детей и не создала «традиционную» семью, она отвечала:
Не всех детей мы усыновляем. Иногда усыновляем души.
И иногда эти души мяукают.
«Есть существа, которые приходят без приглашения, но остаются, словно обещание».
