Тихий вечер в Москве. Пустынные улицы, лишь редкие фонари бросают желтые пятна на мокрый асфальт. Я стою перед Златой, и между нами будто бездна, хотя мы так близко, что я вижу дрожащую её ресницу.
Ты теперь не любишь меня? спрашиваю, уже зная ответ.
Но надежда странный зверь. Она живёт, даже когда разум шепчет: «Все закончилось».
Она не встречает мой взгляд. Пальцы её нервно перебирают бахрому шарфа, того самого, что я подарил ей прошлой зимой, когда мы ещё смеялись вместе. Её смех тогда был для меня самым дорогим звуком.
Люблю но не так, как прежде.
Глупо, но эти слова захватывают дыхание, будто ктото сжимает горло и медленно душит.
А как? мой голос звучит чужим, сжатым. Как друг? Как воспоминание? Как старую песню, которую раньше пел с душой, а теперь ставлю лишь на фон?
Тишина.
Я помню всё. Как она впервые схватила меня за руку, будто боялась, что я уйду. Как шептала ночью: «Ты мой», и мир казался бесконечно добрым. Как мечтали о путешествиях, о доме у реки, о детях
А сейчас?
Она смотрит, но не видит. Я уже не человек, а тень, призрак прошлого, мешающий ей идти дальше.
Зачем? я шепчу, голос дрожит. Зачем ты говоришь, что любишь, если в твоих глазах нет огня? Зачем целуешь в щёку, как родственника, если раньше твои губы пылали, как пламя?
Она вздрагивает.
Я не хотела тебя ранить
Но ранила.
Чувства просто уходят.
Нет, качаю головой. Чувства не уходят сами. Их предают, убивают каплями равнодушия, лжи, трусости.
Она отворачивается. Я вижу её тяжесть, но мне не легче. Я всё ещё люблю. А она уже нет.
Прошёл год. Возможно, два. Жизнь идёт своим чередом: работа, встречи, пустые разговоры, люди, не оставляющие следа в душе. Я научился улыбаться без радости, смеяться без счастья. Та часть меня, которая умела любить, будто навсегда осталась в прошлом вместе с ней.
И однажды случайность, ирония судьбы, или просто обычный день я вижу её в том же кафе, у окна, где раньше при свечах шептали вечные слова. Сейчас за её столом сидит незнакомый мужчина, рука его лежит на её колене, она смеётся, запрокидывая голову, а солнечный луч играет в её волосах, как когдато играл для меня.
Я замираю. Сердце, казавшееся окаменевшим, вдруг бросается вперёд, нелепо, против логики. Оно помнит её, узнаёт.
Она поднимает глаза. Наши взгляды встречаются и время будто спотыкается.
В её глазах вспыхивает неуловимое: может, сожаление, стыд, а может, мимолётное воспоминание о том, что между нами было больше, чем случайная встреча?
Я не успеваю понять. Она резко отводит взгляд, как будто обожглась, пальцы сжимают руку мужчины. Она чтото шепнет ему, улыбнётся но улыбка теперь напряжённа, почти вымучена.
Я просто прохожу мимо, не останавливаясь, не оборачиваясь, не давая себе шанса на ложную надежду. Потому что иногда самое сильное уйти и не оглядываться.
Но улица помнит. Тротуар, по которому мы бегали под летним дождём, смеясь и спотыкаясь. Скамейка в парке, где она впервые произнесла: «Боюсь потерять тебя». Даже воздух в этом кафе всё ещё пахнет её лёгким цветочным ароматом.
Я выхожу наружу. Холодный ветер бьёт в лицо, как будто стирает то, что не должно было быть видно. В кармане телефон вибрирует очередное уведомление, пустота. Я вытаскиваю его, и на экране Одноклассников всплывает фото: год назад, мы. Её голова на моём плече, мои пальцы в её волосах.
Я сразу выключаю телефон.
Удалить? мысль проскальзывает.
Палец замер над экраном. Год держит в себе осколок, занозу, доказательство того, что всё было реальным.
Эй! слышу голос за спиной. Поворачиваюсь.
Официантка, запыхавшись, протягивает мне чёрный шарф.
Вы забыли, улыбается она.
Это не мой. Я беру его; шерсть мягкая, почти живая в руках.
Спасибо, отвечаю.
Она вдруг меняет тон.
Вам больно? спрашивает тихо, подетски.
Я смотрю ей в глаза: карие, с веснушками, голос слегка дрожит. Настоящая.
Было, отвечаю честно.
А сейчас?
Я понимаю, что держу чужой шарф, чужую историю, чужие чувства.
Сейчас я просто живу, говорю.
Она кивает, будто уловила важность.
Хотите кофе? предлагает, заканчивая смену.
Я улыбаюсь, впервые за месяцы искренне.
Да, пожалуйста.
Она наливает кофе в фарфоровую чашку с крошечной трещинкой у ручки и едва заметным цветочным узором.
Сахар? спрашивает, уже зная ответ.
Два кусочка, говорю, хотя обычно пью без сахара.
Она кладёт два кусочка, они звенят, касаясь дна. Кофе крепкий, с горьковатым послевкусием, но именно таким, каким нужно в этот момент. Я делаю глоток и ощущаю вкус впервые за год.
Как? она облокотилась, наблюдая.
Как жизнь, отвечаю. Горько, но с надеждой на сладкое.
Она смеётся, и звонок телефона подтверждает окончание её смены.
Подождёте меня у выхода? просит, снимая фартук.
Я киваю, наблюдая, как она исчезает в подсобке. Бармен лениво протирает бокалы, бросает на меня оценивающий взгляд и подмигивает:
Ксюша у нас редко кого приглашает на прогулку после работы.
Значит, мне повезло?
Значит, ты особенный, улыбается он и отходит.
Особенный. Странное слово после всего произошедшего.
Когда Ксюша выходит уже без униформы, в джинсах и простом свитере, с мокрой прядью, спешно заправленной за ухом я понимаю, что хочу верить в это.
Пойдём? она кивает.
Пойдём, я встаю, оставляя на столе 300 рублей за кофе, хотя он стоил гораздо меньше.
За дверью встречает вечер не холодный и безразличный, а новый, наполненный обещаниями.
Куда? спрашивает Ксюша, в её голосе та же нетерпеливая надежда, что и в моём сердце.
Я смотрю вверх, на первые звёзды.
Вперёд, говорю.
Мы идём не туда, где остались разбитые мечты, а вглубь узких улочек, где свет фонарей разбивается в лужах, а аромат жареных каштанов смешивается с прохладой.
Знаешь, что странно? говорит Ксюша, перепрыгивая через трещину в асфальте. Ты даже не спросил, почему позвала меня.
Потому что не важно, отвечаю, ловя её взгляд. Важно, что я пришёл.
Она прикусывает губу, будто решает, говорить дальше или нет, но потом замолкает.
Я видела тебя раньше.
В кафе?
Нет. указывает на облёпившуюся скамейку в парке. Здесь. Ты сидел прошлой осенью, держал в руках конверт, потом рвал его и ушёл.
Ледяная волна пробегает по спине. Тот конверт с билетами в Венецию, куда мы так и не полетели.
Почему ты запомнила это? спрашиваю.
Потому что… её пальцы слегка касаются моей ладони, ты выглядел, будто теряешь последнее. А я в тот день нашла бездомного щенка. Подумала, как странен баланс Вселенной: ктото теряет, ктото находит.
Вдалеке звенят колокола. Я понимаю, что стою на перекрёстке и буквальном, и переносном.
И? хриплю. Кто я сейчас? Тот, кто теряет, или тот, кто находит?
Ксюша поднимается на цыпочки, приближает лицо так близко, что я ощущаю её вишнёвую помаду, и лёгко хлопает меня в щёку.
Это зависит только от тебя.
В тот момент падает осенний лист прямо на плечо, будто метка судьбы.
Я не жду ответа. Хватаю Ксюшу за руку и иду дальше мимо закрытых магазинов, под мостами, по неизвестным переулкам.
Ты уверена? она смеётся.
Впервые за долгое время да.
Улицы пустеют, фонари рисуют длинные тени. Ксюша идёт рядом, её плечо иногда касается моего.
Куда теперь? шепчет она, её голос сливается с шелестом листьев.
Я смотрю вперёд, на тёмную полосу дороги между спящих домов.
Не знаю. Просто… идём.
Она кивает, и мы шагаем вместе, не спеша, не оглядываясь, не думая о том, что ждёт за поворотом.
Потому что иногда главное не пункт назначения, а тот, кто идёт рядом.
