В два часа ночи в больнице на Тверской улице царила пугающая тишина слишком глухая. Лишь однообразный писк монитора и холодный свет флюоресцентных ламп держали Элину Соловьеву в сознании. Три года она ухаживала за Алексеем Воронцовым, богачомдиректором крупного нефтяного концерна, который погрузился в коматозный сон после страшной автокатастрофы. Никаких родственников, ни друзей, лишь она и его неподвижное тело.
Элина не могла объяснить, почему к нему тянула её душа. Может, это была его безмятежная мимика, а может, ощущение, будто за ним скрывается огонь, способный разжечь любые переговорные столы. Она уверяла себя, что это лишь профессиональное сочувствие, но знала, что это больше.
В ту ночь, когда проверки закончились, она опустилась рядом с его постелью, будто вглядываясь в часть себя, ставшую чужой. Его волосы отросли, а кожа стала бледна, словно покрытая инеем. Шёпотом она произнесла: «Ты пропустил столько, Алексей. Мир ушёл вперёд, а я я всё ещё здесь».
Комната будто утонула в тяжёлой тишине. Слеза скользнула по её щеке. В порыве безрассудства она наклонилась и прикоснулась губами к его холодному лицу поцелуй, не обещавший романтики, а лишь человеческое прощание, которое никогда не прозвучало.
И случилось.
Слабый, задушевный звук вырвался из его горла. Элина замерла. На экране монитор изменил ритм, писк ускорился. Пока она пыталась понять происходящее, сильные руки обвили её талию.
Она задохнулась от удивления.
Алексей Воронцов тот самый, кто не шевелился три года проснулся и прижался к ней. Его голос был хриплым, едва слышным: «Кто ты?»
Сердце её почти остановилось.
Так и думали, что мужчина, которого все полагали мёртвым, возродится в объятиях того, кто лишь поцеловал его.
Врачи назвали это чудом. Электрическая активность мозга, которую считали мёртвой, ожила за считанные часы: он дышал, говорил, вспоминал осколки прошлого. Но для Элины чудо оказалось горьким. Этот поцелуй никогда не был задуман для того, чтобы ктото узнал о нём.
Когда к больнице прибыли его адвокаты, финансовые директора, люди, которым важнее были активы, чем пульс, Элина попыталась раствориться в фоне. Но она не могла забыть, как его глаза следили за ней во время её ночных смен, как его голос смягчался, когда произносил её имя.
Дни превратились в недели. Алексей боролся за каждый шаг, собирал в кучу разрозненные воспоминания. Он вспоминал аварию ссору с бизнеспартнёром, яростный дождь, грохот металла. Всё после этого было лишь туманом, пока он не открыл глаза и не увидел её.
Во время очередного сеанса физиотерапии он тихо спросил: «Ты была рядом, когда я проснулся, не так ли?»
Элина ответила: «Да».
Он посмотрел её в глаза. «И ты поцеловала меня».
Её руки дрожали. «Ты помнишь?»
«Помню тепло», сказал он. «И голос. Твой».
Она попыталась исчезнуть. «Это была ошибка, господин Воронцов. Прости меня».
Но он покачал головой. «Не извиняйся. Я думаю, ты спасла меня».
Она не могла поверить. Его улыбка была скромной, не как на обложках журналов, а настоящей, уязвимой.
С новыми силами слухи начали кружиться по коридорам: о том, что красавецдиректор влюбился в медсестру, что она пошла против правил. Его заставили явиться к заведующему. «Ты будешь переведена», холодно сказал он. «Эту историю нельзя скрывать».
Элина кивнула, сердце разрывалось. Пока она собиралась попрощаться, его палата оказалась пуста он добровольно выписался, растворившись в мир, из которого вышел.
Она убеждала себя, что всё закончилось. Но в глубине души знала, что их связь ещё не завершена.
Три месяца спустя Элина работала в небольшом частном кабинете в Подмосковье, когда в комнату вошёл он Алексей Воронцов, в сером костюме, с тем же пронизывающим взглядом.
«Мне нужен осмотр», сказал он спокойно. «Возможно, увидеть когото».
Её пульс ускорился. «Господин Воронцов»
«Алексей», поправил он. «Я давно тебя искал».
Она попыталась сохранять профессионализм, но голос дрогнул. «Зачем?»
«Потому что после всего, я понял одно», тихо произнёс он. «Когда я проснулся, первой вещью была не боль, а мир. Я ищу её с тех пор».
Она опустилась. «Ты благодарен. Это всё».
«Нет», сказал он твёрдо. «Я жив благодаря тебе. Но живу, потому что хочу снова тебя увидеть».
Кабинет гудел, но всё стишлось в тишине. Он приблизился, глаза встретились. «Ты дала мне причину вернуться. Может, наш поцелуй был не случайностью».
Элина прослезилась. «Это было», прошептала она. «Но не должно было ничего значить».
Он улыбнулся тем же тихим, понимающим улыбком. «Тогда сделаем его смыслом чегото нового».
Он ушёл, полон благодарности, с лёгкой печалью, которой нет без потери. Когда их губы вновь соприкоснулись, это было не кража, а начало.
Отделившись, она тихо рассмеялась. «Тебе не место здесь. Пресса»
«Пусть болтают», сказал он. «Я уже устал от бесконечных забот. Сейчас я выбираю то, что действительно важно».
Впервые за годы Элина поверила ему. Тот, кто когдато правил целыми империями, стоял рядом в её скромном кабинете, выбирая любовь вместо наследия.
И, как в странном сне, та женщинацелительница, что нарушила все правила, нашла свой единственный ритм один удар сердца за раз.
