Через неделю после того, как мы с женой возвращаемся с дачи, к нам подъезжает последний катер соседей Ивана и Ольги. Они возвращаются без своего кота, огромного серого «Бандита» без правого уха. Всё лето мы с ним боремся на даче: то он воруе́т еду со стола, то ры́щет в огороде. Я уже привык к нему. Когда вижу пару, вернувшуюся без серого, меня охватывает тревога, и я прошу жену без лишних разговоров спросить у соседей, куда делся их кот.
Оказалось, что всё так плохо, как я подозревал: кот оставили на даче. Я мучаюсь и переживаю до самого вечера, затем звоню начальнику, прошу завтрашний выходной. Жена тяжело вздыхает и говорит:
Будь осторожен. Попроси, чтобы лодкой перевезли.
С самого утра погода не радует. Свинцовые тучи сеют мелкий дождик, а ветер подгоняет пожухлую, местами покрытую льдом листву к асфальту. Я блуждаю по лодочной станции, надеясь, что ктонибудь всёже соберётся на ту сторону за забытыми вещами.
Никто не появляется. Появляется здоровый мужик в сапогах пятого размера, копающийся в моторе и ворчащий. Я объясняю ему, что на даче забыты важные документы, и протягиваю ему пятьдесят рублей. Он кладёт бумажку в карман, возмущённо рассказывает небесам о дачниках, и спускает лодку на воду.
Волны приличные, бросают холодную пену, грозя опрокинуть небольшое судно. Через полчаса отчаянной борьбы с водой мы оказываемся на берегу рядом с нашими дачами. Мужик, угрюмый, шепчет, что за такие подвиги не помешало бы собрать ещё двадцать рублей, а я бросаюсь к даче. Небо темнеет, мелкий дождик превращается в ледяную крупу.
Серый, Серый, Серый! воплю я во всё горло, надеясь, что кот жив.
И Серый появляется, дрожа, прижимаясь к моим ногам и жалобно пищит. Я хватаю его, мчусь к лодке, подпрыгивая, и ставлю кота рядом с собой. Мужик раскрывает глаза, но вдруг…
Серый выпрыгивает из лодки, стеснительно прижимает своё единственное левое ухо к голове и тихо мяукает, затем разворачивается и убегает.
Стой, стой, куда ты, черт возьми! кричу я, бросаюсь за котом, не замечая ни клятв, ни проклятий, ни угроз. Он мчится вперёд, я за ним, руки сжаты в клятве, и вдруг, свернув налево, исчезает в кустах. Подхожу, раздвигаю ветки, и вижу, как Серый прижался к маленькому чёрному котёнку, мокрому и пищащему. Серый виновато смотрит на меня и мяукает.
Я падаю на мокрую землю, собираюсь схватить обоих, но земля грохочет. Угрюмый мужик топает огромными сапогами, изрыгая проклятия, появляется за моей спиной и вдруг замолкает. Затем, удивительно спокойно, говорит: Поторопись, сейчас начинается метель и всё покрывает снег.
Я поднимаю Серого и чёрного котёнка, мы мчимся к лодке. Как мы переправляемся через реку, я не знаю может, так решил Бог, ведь вокруг уже ничего не видно. Угрюмый мужик, перекрывая рёв мотора, произнёс: Скотина ты, однако.
Я смущаюсь. Почему «скотина»? спрашиваю, бросая взгляды на бурлящую воду.
Значит, как получается, продолжает он. Ты меня обманул с документами и деньгами, а сам спасал кота? Ты вроде человек, а я нечисть бездушная? Так ли?
Я боялся, что ты откажешься, а спасти его некому было, объясняю я. Мужик молчит, хмыкает, и мы причаливаем к станции.
Он долго ищет коробку для котёнка, кладёт в неё тёплое полотенце. Когда я уже собираюсь уезжать, благодарю его, он говорит: Ты вот чего. Не бывает так, что у одного всё, а у другого ничего. Подходя к Серому, он обращается: Ты иди ко мне жить. Я на рыбалку хожу, а ты хороший кот. Правильный кот. Мужик тоже хороший человек. Не бросил малыша.
Кот, виновато мяукая, подходит к мужчине, встаёт на задние лапы и упирает передними в огромные сапоги. Мужик поднимает его, обнимает, прижимает к себе. Затем, дрожащим голосом, он произносит минуту: Ну, ну, ну
Обретя самообладание, он поворачивается ко мне, строгим, но мягким голосом говорит: Приглашаю тебя, молодой человек, на следующие выходные на рыбалку. и подмигивает.
Когда возвращаюсь домой, мы с женой ухаживаем за чёрным малышом, а под тёплым махровым полотенцем находим пятьдесят рублей. С тех пор мы постоянно ездим на рыбалку с добрым, здоровым ворчуном. И что, если я иногда приезжаю не совсем трезвым и без рыбы? Рыбалка дело житейское, я бы сказал.
