Пожалуйста, не забирайте моего пса. Он всё, что у меня осталось. Я сюда не пришёл, чтобы его отнимать.
В новогоднюю ночь, когда за окном кружилась сильная вьюга и улицы Москвы покрылись густым белым покрывалом, я, Дмитрий Кузнецов, генеральный директор крупной корпорации, выезжал из собственного бизнесцентра после благотворительного бала, где только что отдал тридцать миллионов рублей. Я всё ещё не мог взглянуть в зеркало без боли деньги не вернули мне сына Алексея, который ушёл из жизни три новогодних праздника назад.
Водитель, слегка притормаживая, тихо сказал: «Смотрите, вам стоит посмотреть». Я бросил взгляд в окно, и там, между мусорными контейнерами, в глуши переулка за дорогим рестораном на Тверской, лежала маленькая девочка, не старше семи лет, свернувшись калачиком на холодном снегу. В её руках сжимался дрожащий коричневый пёс Барсик, который почти не шевелился от холода.
Её крошечные руки обвивали его, будто он был единственным одеялом в этом мире. Я, тот, кто без колебаний увольняет сотни людей, стоял и смотрел, пока в груди не проснулся давно забытый отклик. «Остановите машину», крикнул я, выскочил на улицу, мороз щипал губы, а вонь мусора смешивалась с ароматом свежего снега. Девочка проснулась, в глаза ей бросились испуганные, будто бы в них отразилось всё наше безмолвие. Губы её были посиневшими, лицо бледным, но шёпотом она вымолвила: «Пожалуйста, не забирайте моего пса. Он всё, что у меня есть».
Я опустился на колени, сердце сжалось в горле. «Я не пришёл за ним», сказал я тихо, «я пришёл помочь». Звали её Алёна, а пёс Барсик. Они бродили по улицам уже две недели, с тех пор как мама Алёны, которой уже не было после операции в больнице, ушла в мир иной. Алёна не плакала, а лишь крепче обнимала Барсика, словно он был её последним спасением.
Я накинул на неё свой пальто, помог пройти к машине. Барсик поскуливал, отказываясь оставаться позади, и я сказал: «Он тоже идёт со мной». Дома я укутал Алёну в тёплые пледы, приготовил горячий шоколад и поставил её у камина, где Барсик тихо спал рядом. Я не открыл ноутбук, не отвечал на звонки просто сидел и смотрел, как её грудь ровно поднимается и опускается.
Утром проснулась она с улыбкой, унюхала аромат блинов и закричала: «Ты хуже мамы, если сожжёшь их!» Я впервые за долгие годы действительно рассмеялся, и смех раскрыл чтото давно запертое внутри. Потом Алёна увидела на каминной полке фотографию моей покойной жены и сына и спросила: «Это ваша семья?». Я кивнул, боль мелькнула в глазах. «Да, они были», прошептал я.
Алёна нежно сжала мою руку и сказала: «Возможно, Бог послал меня и Барсика, чтобы ты снова улыбнулся». Её слова пробили меня глубже, чем любой бизнеспроект. Ночью я не смог уснуть, меня мучило одно кто же был её матерью? Я позвонил своей ассистентке, и спустя несколько часов выяснилось правду. Мать Алёны Елена Харитина, была одним из моих сотрудников, которую я уволил в прошлом году, когда сокращал расходы. Подпись под её увольнительным письмом моя.
Мой мир перевернулся. Я понял, что своим успехом разрушил чьюто жизнь, а ребёнок так оказался на мусорных свалках. Я смотрел на Алёну, спящую у камина с Барсиком, и сердце разрывалось. Тот, кто считал победу в бизнесе высшей целью, понял, что всё это пусто, если рядом остаётся голодный ребёнок.
Утром я принял решение. Снизив голос, я встал рядом с Алёной и сказал: «Ты больше не уйдёшь туда. Ты и Барсик теперь живёте со мной». Её глаза расширились от удивления. «Вы хотите, чтобы мы остались?» спросила она. Я улыбнулся, сквозь слёзы отвечая: «Мне нужны вы оба, а не просто хотите». Алёна бросилась в мои объятия, Барсик радостно залаял, виляя хвостом. И впервые за годы я ощутил то, что думал потерял спокойствие.
С тех пор я, Дмитрий Кузнецов, стал известен как руководитель, открывающий приюты для бездомных семей и спасительные дома для животных. Когда меня спрашивают, что всё это вдохновило, я отвечаю одно: всё началось той ночью, когда я нашёл маленькую девочку и её пса, спящих на мусоре. Им не нужны были мои деньги. Им нужен был мой сердце.
