Села я с Андреем Соколовым, которого познакомила в санатории у Чёрного моря. Сначала я даже не успела никому об этом рассказать, как дочери пришло сообщение: «Мам, слышала, ты съехала из дома. Это какаято шутка?!»
У меня от этого аж мозги замёрзли. Всего лишь вчера мы обсуждали рецепт яблочного пирога, а теперь тон её письма был холодный и обвинительный.
Я ответила, что всё в порядке и скоро поговорим, но она ничего не написала. И я поняла для неё это не радостная новость, а настоящий скандал.
А я? Сижу за кухонным столом в его квартире на Тверской, пахнет только свежезаваренной кофе и сухой сосной с открытого балкона, рядом со мной Андрей, нежно держит мою руку. Мы познакомились три месяца назад, но то, что случилось между нами, вовсе не мимолётно.
И всё началось с одного вопроса за ужином в санатории: «Судя по вкусу, суп у вас слегка пересоленный?». Я посмотрела на него и улыбнулась. После этого всё пошло, как по маслу.
Совместные прогулки, разговоры до ночи, обмен номерами телефонов. По возвращении домой я ещё какоето время думала, что это просто приятный эпизод. Но он позвонил. И позвонил снова.
Мы начали встречаться. Сначала в кофейнях, потом он пригласил меня на свой дачный участок в Подмосковье. Там было то, чего мне не хватало годами: тепло, внимание, забота. Я была вдовой уже семь лет, почти всё время жила в тени чужих дел детей, внуков, соседок, врачей, аптек. О своих же чувствах почти не помнила.
И вдруг я ощутила, что ещё чтото в груди пульсирует. Что ктото может обнять меня так, что исчезают годы, морщины, одиночество. Однажды он сказал: «У меня свободная комната. Заходи на пару дней, а можешь и остаться надолго».
Тогда я почувствовала то самое знакомое жжение в животе, будто снова молодая девчонка, уверенная, что попала в нужное место. Сложила чемодан тихонько, не желая шуметь, не объяснять детям.
Для меня это было решение сердца. Для них каприз. Когда дочь перестала отвечать, я попыталась позвонить, но она отвергла звонок.
Сын спросил холодным тоном: «Мам, а ты чего делаешь?». Затем добавил: «Люди всё болтают. В твоём возрасте так не прилично». Я попыталась пошутить: «В каком возрасте, дорогой? Мне только шестьдесят шесть!». Шутка не прошла.
Для них важнее было, что меня нет там, где они ожидают в доме, готовой к звонку, доступной в любой момент, готовой помочь, присмотреть за внуком, перевести деньги.
Сначала они обижались, потом качали: «Ты всегда была ответственной, а теперь ведёшь себя, будто подросток!», «Ты не можешь просто уехать!», «Что подумают люди?». Я ответила, что живу не для чужих мнений. После этого всё стало только хуже. Внуки перестали звонить, меня не позвали на день рождения самой младшей внуки. Сердце ноет, но я не возвращаюсь.
В этом крошечном домике с ароматным садом, с мужчиной, который каждое утро делает мне кофе и ласково говорит: «Привет, красавица», я ощущаю себя самой собой. Не бабушкой, не старой. Просто собой.
Однажды вечером я посмотрела на него и спросила: «Ты думаешь, дети когданибудь поймут?». Он пожал плечами: «Не знаю. Но знаю, что ты сама себя поняла. А это главное». Я плакала ту ночь долго, но не от грусти, а от приятного смущения.
Не знаю, как дальше будет эта история. Может, они вернутся, а может, нет. Но точно знаю, что никому, ни сейчас, ни когдалибо, нельзя говорить, что уже поздно любить. Что любовь лишь для молодых.
Сейчас я чувствую себя молодой. И, конечно, нелегко быть счастливой, когда все против. Но это всё равно счастье настоящее, заслуженное.
Дети? У детей своя жизнь, внуки взрослеют. Может, когданибудь они посмотрят на меня не как на нарушительницу правил, а как на женщину, которая осмелилась быть собой.
А если меня когданибудь спросят, жалею ли я о чёмто я отвечу, что единственное, о чём жалею, это то, что так долго ждала. Потому что никогда не бывает слишком поздно влюбиться снова.
