Почему я должна жалеть вас? Вы же меня не жалели, ответила Аграфена.
В последний год мама часто болела. Когда её госпитализировали, Аграфена оставалась дома с отчимом дядей Мишей. Он, как обычно, трудился без устали: выходил из дома в семь утра, возвращался к восьми вечера. Так что Аграфена, как будто бы, жила одна.
Михаил давал ей небольшую сумму в рублях, чтобы девочка могла питаться в школе. На оставшиеся деньги она покупала макароны, гречку, картошку, иногда дешёвые сосиски и готовила из этого ужин.
В конце ноября Аграфена пришла из школы и нашла дядю Мишу в кухне. Он сидел, опершись локтями на колени, и уставился в пол. Когда она вошла, он поднял голову и произнёс:
Всё, Аграфена, мамы больше нет.
Девочка ничего не сказала и направилась в свою комнату. Ей было тринадцать, она знала, что при такой болезни жизнь коротка, но всё же тайно надеялась, что мама всё ещё вернётся.
Они вместе с мамой строили планы: закончить девятый класс, поступить в медицинский техникум. Мама говорила, что из Аграфены получится отличная медсестра.
Тебе, дочка, лучше с детьми работать ты добра, а к больным надо относиться с нежностью.
Аграфена не плакала, просто смотрела на голые ветви берёзы, растущие под окном. Вдруг её охватило чувство глубокой одиночества, будто рядом никого нет ни дяди, ни родственников, ни подружек. Окружала лишь бездна, поглощающая всё вокруг.
На следующий день приехали тёти мамы: тётя Вера, тётя Валентина и тётя Светлана, живущие в Подмосковье. Они прошмыгнули по квартире, обсуждали чтото, достали из шкафа мамины вещи и начали готовить ужин.
Аграфена сидела в своей комнате. Тётя Вера принесла ей тарелку с картошкой и котлетой, но девочка ни к чему не прикасается.
На поминки пришли ещё три женщины и двое мужчин, которых Аграфена никогда не видела. За столом сразу же заговорили, что делать с Аграфеной.
Мы с Катей не были в браке, просто жили вместе, начал Михаил. Поэтому я не обязан никому. Квартиру надо освободить через две недели двушку я себе не нужен, подыщу чтонибудь покомнее. Решайте, кто возьмёт Аграфену к себе.
В комнате воцарилась тишина. Тётя Вера, тётя Валентина и тётя Светлана лишь молчали, глядя друг на друга.
Наконец, одна из тёток произнесла:
Что думать? Катя была твоей родной сестрой, значит, ты должна её дочь воспитывать.
Ну и что, что родная? Мы с Катериной общаемся лишь раз в полгода на день рождения и на Новый год. Я даже не знаю, от кого она её ребёнка. К тому же у меня уже трое мальчиков, где её разместить?
Может, Светлана, возьмёшь её? спросила Валентина. У тебя, кажется, не хватает денег, но за опеку платят, плюс Аграфене полагается пенсия по маме. А твоей Христине двенадцать, им будет интереснее вдвоём.
Нет! Мы только что с Павлом переехали. Я Христине велела вести себя тише травы под водой, а вы хотите навязать чужую девочку.
Нет, и денег мне не нужны, ответила Светлана. Почему ты, Валентина, сама не берёшь Аграфену?
Я инвалид, мне не дадут, сказала Валентина. К тому же я старше вас, мне тяжело будет за ребёнком ухаживать.
Так они разошлись, не решив судьбу Аграфены, которая сидела в соседней комнате и слышала их торги.
Она поняла: ни одна из маминых сестер не проявила к ней интереса. Когда они уже собирались в прихожей, тётя Светлана бросила:
Если бы квартира была не в аренде, а в собственности, можно было бы помочь, но так теряешь больше, чем получаешь, да ещё и проверки.
К моменту, когда квартиру нужно было сдавать, судьба Аграфены была решена: её направили в местный детский дом.
Передавая девочку сотрудникам опеки, Михаил на прощание сказал:
Не злись на меня, наши пути теперь расходятся.
В первый же день к Аграфене подошла высокая девочка с густой кудрявой шевелюрой:
Ты новенькая? спросила она. Как тебя зовут?
Аграфена.
Не бойся. Здесь не так плохо. Есть добрые воспитатели, есть и такие, кому всё равно. Но особенно злых нет.
Плохо только тем, кто один. Я уже месяц здесь, держимся вместе будет проще. Меня зовут Людка.
У тебя тоже родители умерли? спросила Аграфена.
Нет, они живы, но скоро, думаю, уйдут, потому что им отняли родительские права, и забрали нас четверых сюда меня и трёх моих братьев.
Счастье! воскликнула Аграфена. У тебя есть братья.
Хоть бы их не было. Младший Вовка, ещё ребёнок, а старшие меня всю жизнь избивали, заставляли готовить и стирать, пока мама не держалась на ногах.
Сколько тебе лет? спросила Аграфена.
Тринадцать и три месяца.
Я думала, ты старше.
Нет, у нас в семье все высокие: дед, папа, братья.
Людка и Аграфена держались вместе до окончания девятого класса.
В последний год они часто обсуждали своё будущее.
Я бы хотела поступить в медицинский техникум, сказала однажды Аграфена. Мы с мамой об этом мечтали. Не знаю, получится ли.
А почему не получится? У тебя пятёрки по химии и биологии, в аттестате, скорее всего, две четвёрки. К тому же у нас есть льготы, но и без них ты сможешь поступить.
Ты решила стать поваром? спросила Аграфена.
Кондитером. Хочу печь торты и кексы, лёгкие, как облака.
Помнишь, я тебе рассказывала, как нас четверо Наталья Ивановна в конкурс вокальных ансамблей возила? Мы тогда стали лауреатами, по телевизору появились.
Потом зашли в кафе, Наталья Ивановна купила нам кофе с кексами. Там был воздушный крем.
Аграфена поступила в медицинский техникум и стала одной из лучших студенток. На последнем курсе ей выделили небольшую квартиру с простым ремонтом.
Она была счастлива: впервые после лет в детском доме и общежитии у неё была собственная комната, своя кухня и ванная.
Она сделала её уютной: повесила светлые шторы, поставила на подоконник цветущую герань, раскрасила стол ярким клеем, купила две красные кастрюли в белый горох и ещё немного посуды. Квартира выглядела скромно, но в ней можно было жить.
Однажды, когда занятия закончились, Аграфена шла к шкафу, чтобы поехать в детскую поликлинику, где подрабатывала санитаркой, её крикнуло.
Это была тётя Светлана двоюродная сестра её мамы, та, что отказывалась взять её к себе, чтобы не мешать своему счастью.
Аграфена, привет! Ты меня помнишь?
Помню. Вы двоюродная сестра моей мамы.
Я и не знала, что ты учишься. Представляешь, Христина случайно рассказала, что в нашем техникуме наша тезка Аграфена Пономарёва победила в конкурсе!
Пономарёвых много, а имя Аграфена редкое. Я приехала проверить, родственницы ли мы, сказала Светлана.
Извините, я опаздываю на работу, ответила Аграфена и направилась к выходу.
Женщина шла рядом, продолжая:
Слышала, тебе квартиру дали. У меня к тебе небольшая просьба: Христине только второй курс, ей ещё два года учиться, а соседки в общежитии совсем неудачницы.
Можно её у тебя до окончания техникума пожить? Мы половину за квартиру заплатим, продукты привезём. Согласна?
Нет, не согласна, ответила Аграфена.
Ты же всегда была доброй девочкой! Не жаль своей сестры?
Я уже не такая добрая, как прежде. И мне не жаль Христину! Вы же всех не жалели, когда отправляли меня в детский дом!
Почему я теперь должна тебя жалеть? Я была в детском доме, в общежитии, выжила. И Христина тоже выживет.
Они дошли до остановки. Аграфена вошла в подошедший автобус, двери захлопнулись. Светлана стояла несколько минут, глядя в сторону удаляющегося транспорта, потом повернулась и ушла. Как бы то ни было, иногда даже неуклюжие находят свой путь.
