В день, когда я ухожу на пенсию, муж объявляет, что уходит к другой.
Я не падаю в обморок, не кричу, не разбиваю посуду. Я просто сажусь в кресло, всё ещё в пальто, сумка у меня на коленях, и наблюдаю, как он упаковывает зубную щётку в дорожный косметический набор. Всё у него было спланировано. Он ждал. А я наивно думала, что мы только начинаем новый, спокойный этап жизни.
Последние месяцы он всё повторял: «Наконецто отдохнёшь, ты её заслужила». Обещал выходные на даче, поездки к озеру Селигер, долгие завтраки без будильника. А сегодня, вместо кофе и поздравлений, я слышу одну фразу, произнесённую как сообщение об изменении планов: «Ухожу. Уже давно встречаюсь с кемто другим. Хотел подождать, пока ты закончишь работу, чтобы не усложнять тебе жизнь».
Я мгновение не понимаю, о чём он говорит. В голове всё ещё звучат вчерашние пожелания коллег из офиса, смех у торта, крошка сахарной глазури, которая упала ему на бороду, когда он откусил кусок и подмигнул мне. Я не падаю в обморок, не кричу, не разбиваю тарелку. Я просто сажаюсь в кресло, всё ещё в пальто, сумка у меня на коленях, и смотрю, как он кладёт щётку в дорожный набор.
Он всё продумал. Ждал. А я, как ребёнок, верила, что мы только начинаем тихую, размеренную жизнь.
Пару дней я убеждаю себя, что это просто кризис, что он поймёт, вернётся. Пытаюсь звонить нет ответа. Пишу короткое сообщение без эмоций: «Если чтонибудь понадобится, я дома». Ответа нет.
Через неделю понимаю: он действительно ушёл. Та женщина, о которой я ничего не знала, была в его жизни давно. Никакой человек не бросает жену после 35 лет совместной жизни лишь потому, что вдруг влюбился. Это был план, выжиданный момент.
Я начинаю искать знаки, вспоминать, казавшиеся тогда пустяками, его отрывистые взгляды за обедом, «походы на рыбалку», как он всё реже ложился рядом спать будто засыпал на диване, у телевизора, может, разговаривая с ней.
Самое больное приходит через неделю, когда случайно встречаю знакомую с тех же отпусков. «Это должно было быть шоком, говорит с сочувствием, но ведь он уже тогда встречался с ней, да?»
Я смотрю на неё, будто она сошла с ума.
О чём ты?
Я думала, ты знаешь
Я ничего не знала. Никто не говорил мне правду. Соседи, друзья, даже двоюродная сестра в Сочи знали, а я оставалась единственной, кто верил в свой дом, в свой брак, в свою обычную жизнь. Это ранило сильнее, чем сама измена: ощущение, что меня обманули не только он, но и весь мир, который молчал. С жалостью? С безразличием?
Месяцы я живу в подвешенном состоянии, не могу есть, не могу спать. Просыпаюсь рано с ощущением, что чтото плохое уже случилось, а потом вспоминаю детали, как будто каждый раз ктото втыкает нож в то же место.
Я стеснялась говорить об этом комулибо, не отвечала на звонки, не открывала дверь. Каждый день один раз выходила на прогулку тем же маршрутом, в те же часы, чтобы не встретить никого. Не хотела слышать утешения типа «время лечит», ведь время ничего не лечит.
Однажды пришло письмо в обычном конверте, почерк я сразу узнала. Я не открывала его сразу, положила на стол и сидела с чашкой чая, пока не нашла в себе силы прочитать:
«Я понимаю, что не заслуживаю прощения. Но хотел, чтобы ты знала: я был с тобой почти всю жизнь и действительно был счастлив. Потом всё изменилось, и я не смог тебе сказать. Не потому, что не любил, а потому, что боялся, что ты перестанешь меня уважать. Сейчас я понимаю, что уважал только себя. Прости, что ты должна была всё узнать так».
Это не было любовным письмом, а письмом труса. В нём был лишь сожаление, но не искренняя раскаяние. Он просто убежал, когда я перестала ему нужна как опора, как надёжный тыл, как ежедневный якорь. Убежал к той, кто не знал его морщин, забывчивости, недостатков.
Но я знала его. Я любила его годы, искренне. И эта любовь ранила меня сильнее всего.
Со временем я начинаю жить снова, но уже не в паре. Я делаю маленькие шаги, без планов на вечность: с книгой в руках, со своим огородиком, с поездками к подругам. Я не притворяюсь, что счастлива слишком легко. Но сейчас я точно знаю: ни работа, ни брак, ни даже любовь не гарантированы навсегда. Это не значит, что не стоит пытаться.
Я предпочту прожить ещё десять лет осознанно и посвоему, чем ещё тридцать в иллюзии, что я нужна только когда соответствую чьимто требованиям.
Пусть люди говорят, что женщина после шестидесяти должна думать только о внуках и борще по воскресеньям. А я? Я записалась на курс керамики. Само себе. И больше никому не объясняю, почему.
