У входа я ждала чёрный лимузин блестящий, как ночное небо, отражающий огни Москвы. Шофёр открыл дверь с лёгким кивком.
Аграфена сделала глубокий вдох. На мгновение ей показалось, что она не просто садится в машину, а переступает порог к иной жизни.
Михаил уже ждал внутри в безупречном чёрном костюме, но с лицом, на котором не читалась ни одной искры радости.
Ты невероятна, прошептал он. Возможно, даже чересчур.
Я такая же, ответила она спокойно. Просто ты только теперь видишь.
Дорога к особняку в Бутово тянулась долго. За окном город медленно погружался в огни, а осеннее небо отражалось в стеклах. Михаил держал стакан бурбона, но руки дрожали. Он знал, что не от алкоголя. В груди боролись гнев, страх и странное чувство стыд.
Особняк сиял, как дворец.
Фасад был залит тёплым светом, фонтаны шептали, а из внутреннего дворика доносилась музыка. Сотни гостей политики, бизнесмены, актрисы, люди из высших слоёв общества.
Аграфена сошла из машины. Шёпот. Взгляды. Пренебрежение, зависть, насмешки.
Кто это? пробормотал ктото.
Наверное, модель или просто новая «игрушка» Михаила.
Войдя в большую залу, оркестр играл, но музыка стихла, когда все глаза обратились к ним.
На подиуме стоял Арсений Крестов, бокал шампанского в руке.
Увидев сына, его лицо замерзло.
Папа, это Аграфена, заявил Михаил твёрдо.
Воцарилась тишина, от которой, будто, сгущался воздух.
Арсений окинул её взглядом от головы до пят. Платье безупречно. Поведение гордо. Но чтото в ней встревожило его. Слишком настоящей она была для этого мира масок.
Это твой выбор? спросил холодным голосом. Пригласить уборщицу на мой день рождения?
Аграфена побледнела, но не опустила голову.
Да, я убираю. Это моя работа. Но в этом нет стыда. Я пришла, потому что он попросил меня.
Шёпот в зале усилился, но никому не хватало смелости вмешаться.
Михаил шагнул вперёд.
Не говори так с ней.
Что ты сказал? голос Арсения стал твёрдым. Ты, кто никогда не зарабатывал ни рубля, теперь указываешь, как я должен говорить?
Михаил выпрямил плечи.
У неё больше достоинства, чем у всех нас здесь вместе взятых.
Наступила гнетущая тишина. Музыка прекратилась.
Арсений поставил бокал на стол.
Убирайтесь. Вы оба.
Все смотрели, не моргнув. Аграфена и Михаил направились к выходу, их шаги отдавались эхом по мрамору, словно удары сердца.
На улице ночной холод был кристально ясен.
Михаил рассмеялся горько, почти беззвучно.
Ну вот, я победил. Теперь у меня нет отца.
Возможно, так и должно быть, ответила она. Порой нужно потерять всё, чтобы найти себя.
На следующее утро телефон не умолкал.
Банк замороженные счета.
Юристы отозванный доступ к корпоративным средствам.
Газеты заголовки о «скандале года».
Фамилия Крестов уже не имела веса.
А Аграфена исчезла.
Ни письма, ни объяснений. Единственная записка, оставленная на столе:
«Не мсти. Стань тем человеком, которым хотел стать».
Дни превратились в недели, недели в месяцы.
Михаил искал её повсюду в университете, в центре, в старых кварталах. Ничего.
Полгода спустя, в тёплый весенний день, он увидел её.
У входа в дом культуры на «Лужники». Держала книги и улыбалась.
Солнце ласкало её лицо, а глаза были те же чистые и живые.
Аграфена! воскликнул он, не успев подумать.
Она обернулась.
Ты изменился, сказала спокойно. Уже не злишься.
Он вынул конверт.
Это не деньги. Приглашение. Я создал фонд продал оставшиеся акции и запустил программу для таких, как ты. Бесплатное образование, общежитие, поддержка. Назвал его «Фонд Аграфены».
Она посмотрела на него долго, потом улыбнулась.
Значит, ты наконец нашёл смысл.
Он кивнул.
С того момента, как встретил тебя.
Через год, в небольшой церкви над Самоковым, они стояли рядом.
Без роскоши, без шума. Только свечи и аромат свежего хлеба.
У входа стоял Арсений Крестов, поседевший, уставший, но с глазами, уже не стальными.
Он подошёл к Аграфене.
Я ошибался, тихо сказал. Жил между стеклом и бетоном, а тепло ощутил лишь теперь от тебя.
Она взяла его руку.
Никогда не поздно учиться.
Он кивнул.
Снаружи солнце садилось за горы, ветер успокоился.
И когда вечером Михаил обнял её у окна их маленького дома, он понял, что его отец был прав в одном: не важно, с кем ты входишь на праздник. Главное кто остаётся рядом, когда музыка стихает.
