Пятнадцать лет я каждый вечер в ровно восемь часов ставил горячее блюдо на ту же самую зелёную скамейку в парке Горького.
Никогда не ждал, кто возьмёт еду. Не оставлял записок. Никому не говорил.
Всё началось как тихий ритуал после смерти жены попытка заполнить пустоту, отзвуки которой гулко раздавались в нашем пустом доме. Со временем это превратилось в привычку, известную лишь мне и голодным прохожим, которые находили утешение в этом небольшом акте доброты.
Будь то дождь или солнце, жаркое лето или морозная зима еда всегда лежала там. Иногда это был суп, иногда рагу, иногда сэндвич, аккуратно завернутый в восковую бумагу и положенный в коричневый пакет.
Никто не знал её имени. Горожане называли её просто «Бабушка с скамейки».
В тот вторничный вечер небо навалилось тучами. Марина Шевченко, уже семьдесят три года, подтянула шапку, пока шёл по парку. Колени пульсировали от усталости, дыхание прерывалось, но руки всё ещё держали тёплую тарелку.
Она осторожно положила её на скамейку, как всегда. Но прежде чем она успела уйти, в проспект врезалось яркое пятно света чёрный «Ростов» с полным кузовом остановился у обочины.
Впервые за пятнадцать лет к скамейке подошёл ктото.
Задняя дверь открылась, и из машины вышла женщина в тёмноголубом костюме, держа в руках зонт и запечатанный восковой конверт. Ее ботинки слегка утопали в мокрой траве, приближаясь к скамейке.
Марина Шевченка? спросила она, голос дрожал.
Марина кивнула. Да Вы меня знаете?
Женщина слабо улыбнулась, но в её глазах блестели слёзы. Я знала вас когдато может, не по имени. Меня зовут Людмила. Пятнадцать лет назад я часто брала еду, которую вы оставляли.
Марина сжала руку к груди. Ты ты была одной из?
Нас было трое, ответила Людмила. Мы бежали, скрывались у качелей. Те ваши обеды спасли нам жизнь в ту зиму.
Голос Марине застрял в горле. О, сердце моё
Людмила подошла и положила конверт в дрожащие руки Марине. Мы хотели поблагодарить вас. Вы не только накормили нас, вы дали нам повод верить, что в мире ещё есть доброта.
Внутри был листок и банковский перевод. Марина с трудом разглядела письмо:
Уважаемая Марина Шевченко,
Вы накормили нас, когда у нас не было ничего. Сегодня мы хотим отдать другим то, что вы нам дали надежду.
Создали фонд «Стипендия Марина Шевченко» для бездомных молодых людей. Три первых получателя начнут учёбу в университете этой осенью. Мы использовали имя, которое вы когдато написали на ланчпакете «Господин Шевченко». Пора миру знать, кто вы.
С любовью,
Людмила, Юлия и Елена
Марина подняла глаза, слёзы скатывались по щекам под дождём. Вы, девочки, сделали это?
Людмила кивнула. Мы все вместе. Юлия управляет приютом в СанктПетербурге. Елена работает соцработницей в Новосибирске. А я теперь я адвокат.
Марина выдавила смешок, перемешанный со вздохом. Адвокат. Ну, я никогда такой не была.
Мы сели рядом на мокрую скамейку, забыв про зонты. На мгновение парк будто ожил вновь смех смешался со шёпотом дождя, воспоминания плавали в воздухе.
Когда Людмила уехала, «Ростов» исчез в серой тишине, оставив лишь запах влажной земли.
Марина ещё немного сидела, рука отдыхала на всё ещё тёплой тарелке.
В тот вечер, впервые за пятнадцать лет, она не оставила еду на скамейке.
Но на следующее утро скамейка уже не была пуста.
На ней лежала один белый розовый цветок, а под ним записка изящным рукописным шрифтом.
