28 октября, пятница.
Я спешила домой после длинного дежурства в ветеринарной клинике в центре Москвы. Было уже почти темно, а в эти дни, кажется, все пациенты решают одновременно заболеть будто по расписанию. В кабинете время тянется, как резиновый шнур, а потом резко сжимается: уже десять часов вечера, я только закрываю дверь, мечтая о горячем чае, тёплом пледе и тишине. Выходя на лестничную площадку подъезда, слышу тихое мяуканье, будто тонкая ниточка, протянутая из темноты. Остановилась привычка врача не отпускать дело, даже когда хочется быть просто девушкой с сумкой.
Звук повторился, ближе. На площадке между вторым и третьим этажом, под старой батареей, сидела маленькая белосеребристая кошка с тёмным пятном над правым глазом, как мазок кисти. Шерсть слегка спутана, глаза огромные и усталые; в их взгляде читался крик: «Я держусь, но сил почти не осталось».
Привет, прошептала я себе, удивлённо. Что ты здесь делаешь?
Кошка не убежала, лишь спрятала голову в своё «плечо». Покошачьи это значит: «я не опасна». Я присела, протянула ладонь вниз. Она ощутила запах лекарств, страха и чужих историй, сделала крошечный шаг навстречу. Понимание пришло мгновенно договор заключён.
Наверху открылся балкон, выглянул сосед с шестого этажа, посмотрел на сцену и сказал то, что, наверняка, думали многие:
Девушка, не трогайте её. Может быть заражённая. С управляющим уже обсуждали, ругать будет.
Пусть ругает, спокойно ответила я. Я всё равно заберу кошку. Ей холодно.
А если бешеная? почти шёпотом спросил он.
Нет, она измотана, уверила я. Её можно согреть.
Сосед замолчал. Я сняла шарф, подложила под животное, осторожно подняла его на руки. Ожидала шипение, сопротивление, но котёнок прижался к моей куртке, спрятав мордочку. Внутри будто прозвучало тихое «спасибо». Кошки не говорят, но их молчание часто громче слов.
Дома включила мягкий ночник, достала полотенце, миску, воду и запасной лоток. Поставила коробку в угол временное жилище. Котёнок вышел, осмотрелся и начал умываться, нервно, но постепенно. Это всегда хороший знак: животное возвращается к себе.
Давай знакомиться, сказала я. Я Виктория, а ты кто?
Она подошла к воде, выпила без спешки. Я села рядом и просто наблюдала. Пять минут молчаливого наблюдения негласное правило врача. За это время видно многое: нет ошейника, уши чистые, шерсть на бедре слегка спутана, на лапе маленькая царапина. Ничего критичного, всё поправимо теплом, расчёской и временем.
Я открыла пакетик сухого корма «на всякий случай», за который часто ругаюсь, и подала его. Котёнок поел аккуратно, потом присел и посмотрел вбок, будто спрашивая, можно ли остаться.
Можно, ответила я. По крайней мере на ночь.
Она подошла ближе и слегка коснулась моей ладони лбом. В тот момент наступила обещанная тишина, но уже не пустая под ней слышался мягкий мурчащий мотор. Постелила плед, рядом положила полотенце. Котёнок занял место на границе пледа, глаза не полностью закрыты он ещё контролирует обстановку. Я лёгла рядом, чувствуя странное спокойствие: кошки умеют урегулировать даже наш внутренний шум.
Ночью просыпалась пару раз. Один раз она проверочно мяукнула, я погладила её и она снова замурлыкала. Потом в чат дома пришло сообщение: «Кто принёс эту кошку? Разберёмся». Улыбнулась: разберёмся, конечно, но сначала согреем.
Утром сделала фото и разместила объявление в местных группах: «Найдена кошка, белосеребристая, пятно над глазом, ласковая. Ищу хозяев». Расклеила листовки у подъезда, разослала в чаты. В клинике проверили микрочип ничего.
Оставишь её у себя? спросила администратор.
Сначала будем искать, ответила я. Если не найдём, тогда приберу к себе.
Она кивнула, будто уже знала ответ.
Вечером позвонили:
Здравствуйте у кошки пятно над глазом? Как будто грязью мазнули? робко спросил голос женщины.
Да. Вы её знаете?
Думаю, да. В нашем соседнем подъезде жила Тамара Николаевна, сейчас в больнице. У неё была кошка, Мурка. Мы её иногда подкармливали, но в подъезд не пускали. Я думала, кошка ушла к Тамаре, а её увезли на скорой. С тех пор она ищет дверь.
Приходите, пожалуйста, сказала я. Посмотрите сами.
Через двадцать минут к двери подошла женщина лет сорока, за ней маленькая девочка, прячась за мамой. Кошка выскочила из кухни, остановилась, словно вопросительный знак. Женщина села.
Мурка? прошептала она. Мася, это ты?
Котёнок сделал пару быстрых шагов и мягко уткнулся лбом в ладонь женщины. Всё стало ясно без лишних слов. Девочка радостно пискнула, но с уважением, как будто впервые увидела живое существо.
Мы думали, её уже ктото забрал, поспешно сказала женщина. Тамара в больнице, мы с соседкой подкармливали её кошку. Но она исчезла позавчера, а в подъезд её больше не пускали. Она вздохнула и улыбнулась. Вы ведь Виктория? Врач из клиники? Я вас видела в чате. Спасибо.
Как Тамара Николаевна? спросила я мягко.
История оказалась простой и горькой. Тамара Николаевна, «бабушка с третьего этажа», жила одна с кошкой, болела, но в один вечер её сердце подвело. Соседи вызвали скорую, её увезли. Родные далеко, пока не приехали. Домоуправляющий пообещал разобраться, но дверь осталась закрытой, а под батареей сидела Мурка, ожидая хозяина.
Мы могли бы взять её к себе, сказала женщина, но у нас попугай, боюсь, не поладят. Я работаю допоздна, дочка в продлёнке. Хотелось бы приютить хотя бы временно.
Давайте так, предложила я. Сегодня кошка останется у меня. Завтра схожу в больницу к Тамаре, узнаю, есть ли кто может позаботиться. Если нет подумаем дальше. Я помогу, если решите её взять. Попугая можно разместить отдельно, знакомить животных постепенно через запах.
Девочка кивнула и спросила:
Можно я куплю ей миску? У нас в магазине рядом с хлебом такие продаются.
Можно, улыбнулась я. И плед возьми, кошки любят их.
Когда они ушли, в глазах Мурки отразилось спокойствие. Я убрала миску, села на пол и просто сидела. Котёнок положил лапку мне на колено, словно шептал: «Не оставляй меня одну». В тот момент я вновь ощутила, как включается мой внутренний мотор тот самый, ради которого я терплю ночные звонки и бессонные смены. Иногда кажется, что спасаем когото, а на деле это они спасают нас.
На следующий день, между приёмами, зашёл в кардиологическое отделение с букетом и пакетом корма, попросив «пустить на минуту». Тамара Николаевна оказалась худой женщиной с добрым, уставшим взглядом.
Я по поводу вашей кошки, сказала я. Её глаза сразу засияли.
Мурка моя девочка Спасибо! Я боялась, что она замёрзнет, шептала она. Я всегда дверь закрывала, чтобы она не убежала. А тут стало плохо не успела.
Всё в порядке, ответила я. Она в тепле, ест, отдыхает. Соседка готова взять её на время. Я помогу.
Возьмёт? Тамара закивала, руки дрожали. Лишь бы не на улицу. Она домашняя. Затем тихо добавила: Вы ведь не сердитесь, что я не успела? Я старалась.
Я едва сдержала слёзы.
Я никогда не злюсь на тех, кто старается, сказала я. Буду писать, как она. Когда поправитесь, решим вместе.
Вечером мы с соседкой и девочкой торжественно вынесли новый лоток и розовую миску с сердечками. Котёнок сначала оглядывался тревожно новое место, запахи, попугай возмущённо кричит. Я положила плед, на котором он спал у меня, и он сразу улегся. Девочка села на ковер с игрушечной мышкой. Котёнок не играл, просто смотрел, а потом медленно закрыл глаза. Иногда такой знак лучший знак доверия.
Мы будем ухаживать, серьёзно сказала девочка. Я утром поменяю воду и не буду её тревожить. Попугая разместим в другой комнате.
Договорились, улыбнулась я.
В подъезде меня встретил сосед с шестого. Пожимая руку, он кашлянул и сказал неловко:
Спасибо вам. Правильно сделали.
И вам спасибо, ответила я. Что не мешали.
Через неделю Тамара прислала голосовое: «Скажите моей Мурке, что я скоро приду. Спасибо». Через несколько дней её выписали. Мы встретились у соседки, и кошка подошла к хозяйке, будто недели разлуки не было, уткнулась лбом и остановилась. Мир снова встал на место.
Пока Тамара будет восстанавливаться, Мурка останется у нас, сказала соседка. А потом вернётся. Мы с дочкой уже учимся правильно ухаживать.
Я стояла на кухне, пахнущей картофелем и яблоками, и думала: именно ради таких историй я люблю свою профессию больше, чем любые препараты. Одна кошка на лестнице может превратить случайных жильцов в настоящих соседей.
Поздно ночью вернулась домой. На столе всё ещё стояла та самая миска, из которой Мурка ела первую ночь. Я её не убрала пусть стоит. Это не просто память, а напоминание: слышать тонкий зов в подъезде и подать руку вот что действительно важно.
Кошки часто приходят к нам «по ошибке»: теряются, путают двери, забредают в наши жизни. Но мы часто находим то, чего нам не хватало умение остановиться, согреть, подождать. Я ветеринар, умею ставить диагнозы. Иногда достаточно просто взять чужую жизнь в руки и перенести её из холодного коридора в тёплый дом.
Это самая лучшая работа на свете.
