Злата Морозова повернула ключ и застыла: у двери сидели три пушистых гостя.
Тот же бесконечный, унылый осенний дождь. Злата шла по дворику, сжимая зонт, будто тот может укрыть её и от холодных капель, и от равнодушного мира вокруг. Ключ щёлкнул в замке, и за спиной прозвучало короткое, жалобное:
Мяу.
Злата замерла, обернулась. У порога, тесно прижавшись друг к другу, сидели три мокрых комочка. Маленькие, дрожащие от холода. Рыжий, белый и чёрный будто ктото специально выбрал контрастные цвета, чтобы они выглядели особенно трогательно.
Господи прошептала она почти шёпотом.
Котята подняли на неё глаза. Не просили, не звали просто смотрели. В их взгляде было чтото, от чего защемило сердце.
Зачем вы ко мне? пробормотала Злата, присев на корточки. Идите, малыши, идите отсюда.
Рыжий осторожно вытянул лапку и коснулся её пальцев. Она вздрогнула, быстро поднялась, открыла дверь и шагнула внутрь. Обернулась котята всё ещё сидели, не шевельнулись.
Простите, прошептала она и закрыла за собой дверь.
Ночью сон не приходил. Злата лежала, слушая, как ветер шуршит в ветвях за окном, и всё казалось, будто гдето под её дверью слышен слабый «мяу». Может, ветер воет, а может совесть.
К утру дождь стих. Она выглянула в окно порог пуст.
Ну и ладно, произнесла вслух, будто оправдываясь перед собой. Найдут когонибудь получше.
Но в груди пронзило острое, как игла, чувство будто потеряла чтото важное.
Златка! крикнул знакомый голос с улицы.
Во дворе стояла соседка Галина Михайлова, держа на поводке свою дворняжку Джину.
Выходи, поболтаем!
Злата натянула платок и спустилась вниз.
Слушай, начала Галина, говорят, у тебя вчера под дверью котята сидели. Где они?
Ушли, пожала плечами Злата. Пришли сами, ушли сами.
Эх ты, дура, вздохнула соседка. Кошки так не появляются просто так. Если выбрали дом, значит, добро несут. А ты их прогнала?
Не прогнала, тихо ответила Злата. Просто не взяла.
А зря, Златка. Грех прогонять тех, кто к тебе сам придёт.
Эти слова застряли в сердце. Злата постояла ещё минуту, а потом решительно развернулась:
Пойду ищу их.
Вот теперь правильно! крикнула ей вслед Галина.
Старый зонт в руке, мокрый асфальт под ногами. Злата обошла весь двор, заглядывала за мусорные баки, под лестницы, в подвал никого. Лишь тишина и шум воды в водостоке.
На следующий день встала на рассвете, не включая радио, оделась и пошла искать снова. Обошла свой двор, потом соседний, заглянула в каждый угол.
Кискис, звала она шёпотом, чувствуя себя глупо. Где же вы, малыши?
Ответом был лишь мелкий, противный дождик.
Третий день стал самым тяжёлым. Злата бродила до темноты, ноги ныли, одежда промокла, но остановиться не могла. У подъезда её встретила Галина:
Злата, ты же вся мокрая! Заболеешь!
Не могу, Галя, устало сказала она. Они ведь пришли ко мне. А я
Понимаю, кивнула соседка. Завтра вместе пойдём.
На четвёртое утро Злата уже собиралась выйти, как вдруг услышала тихое, сдавленное «мяу». Звук шёл откудато снизу. Она присела и заглянула под теплотрассу. Там, в углу, прижавшись друг к другу, сидели двое рыжий и белый. Худенькие, промокшие, дрожащие. Белый еле дышал.
Мои хорошие, прошептала она, осторожно протягивая руки. Рыжий сразу же с радостью прыгнул в её ладонь, белый же выглядел без сил.
Злата несла их домой, пряча под курткой, чувствуя, как под её ладонью бьются крошечные сердечки. На кухне достала старое полотенце, укутала малышей. Рыжий сразу оживился, стал осматриваться, а белый лежал без движения.
Только не умирай, шептала она, растирая его лапки. Слышишь? Не смей!
Она налила тёплого молока. Рыжий жадно прижался к блюдцу, а беломупоила из пипетки, капля за каплей. Через час он наконец тихо мяукнул.
Вот и молодец, улыбнулась Злата впервые за эти дни.
Но где же третий чёрный?
Оставив найденышей в тепле, Злата снова вышла. Искала до вечера, пока не услышала жалобный писк изпод старого сарая. В щели между досками застрял крошечный чёрный котёнок.
Как ты туда влез, глупыш? приговаривала она, вытаскивая его. Щель оказалась узкой, пришлось искать молоток и выдергивать доску.
Чёрныш был самым слабым из всех. Злата принесла его домой, уложила рядом с другими на старый плед у батареи. Рыжий уже шустро бегал по кухне, белый дышал ровно, а чёрный
Держись, малыш, просила она, поя его молоком. Не сдавайся.
К полуночи он наконец сделал несколько самостоятельных глотков.
Первые недели были нелёгкими: то понос, то жар, то один заболел, то другой. Злата ночами не смыкала глаз, грела, кормила, носилась к ветеринару.
Может, отдашь комунибудь? предложила Галина.
Нет, твёрдо ответила Злата. Они теперь мои.
Мои. Это слово прозвучало впервые за долгое время.
Рыжего назвали Рыжиком шкодливый, неугомонный, везде суёт нос. Белого Снежком, степенным наблюдателем, который любит сидеть на подоконнике и смотреть на улицу. А чёрного Тёмой. Тихий, осторожный, но к ней привязался сильнее всех: стоило Злате сесть, он сразу устраивался у её колен.
Дом наполнился мурлыканьем, топотом лап, звоном мисок. Вернулись запахи молока, шампуня, тёплого хлеба. Вернулась жизнь.
Злата просыпалась раньше обычного, чтобы позаботиться о своих котятах: налить свежей воды, насыпать корм, поменять наполнитель в лотке. Её день стал чётко расписанным завтрак, игры, обед, прогулки по квартире, вечерние ласки и сон. И самое удивительное ей это нравилось. Впервые за долгое время у Златы появился настоящий смысл вставать по утрам.
Прошло два месяца. Котята подросли, окрепли и превратились из жалких, дрожащих комочков в настоящих маленьких хулиганов. Особенно Рыжик бесстрашный, непоседливый, вечно чтото вытворял. То занавеску сбросит, то цветок уронит, то в шкаф залезёт и устроит там настоящий разгром.
Что ты опять натворил, непоседа? укоряла его Злата, но без злости, а с улыбкой и нежностью, в которой звучала тёплая радость. Рыжик, будто понимая, что ему всё простят, терся об её ноги и мурчал, словно говорил: «Я просто играю, мамочка!».
Снежок же был полной противоположностью степенный, важный, будто рождённый для философских раздумий. Он облюбовал подоконник на кухне и мог часами сидеть там, наблюдая за двором. Иногда мяукал то с пролетающими птицами, то наставлял соседских котов.
Тёма стал её неотступной тенью. Куда Злата туда и он. В ванную и он за ней. На кухню уже под ногами. Стоит ей лечь в кровать и Тёма мгновенно устраивается у неё на подушке, свернувшись клубком.
Ну и прилипала ты у меня, смеялась Злата, поглаживая его за ухом.
Но однажды утром всё изменилось. На кухне Снежок сидел на своём месте, Рыжик мчался по коридору, а Тёмы нигде не было.
Тёма! позвала она. Где ты, малыш?
Ответа не последовало. Злата обыскала всю квартиру под диваном, в шкафу, в стиральной машине. Пусто. Сердце сжалось. Неужели он выскочил на лестницу? Но дверь была закрыта форточка! Она бросилась к окну, но оно тоже было плотно закрыто. Тогда выбежала в подъезд, затем во двор, осмотрела подвал, чердак, кусты вдоль забора.
Тёма! Тёма! звала она в отчаянии, не обращая внимания на соседей.
Из окна выглянула Галина:
Златка, что случилось?
Тёма пропал! почти плача ответила Злата. Не знаю, куда делся!
Сейчас, подожди, я спущусь вместе поищем!
Они обошли весь двор, заглянули в каждый закоулок. Злата уже готова была расплакаться. В голове мелькали страшные мысли: а вдруг его сбила машина? Или ктото подобрал?
Не накручивай себя, пыталась успокоить Галина. Коты умные, найдётся твой Тёма.
Но Злата не могла успокоиться. Вернувшись домой, снова обошла все комнаты. Рыжик и Снежок сидели рядом, словно ощущая её тревогу.
Где же ты, мой малыш прошептала она, опустившись на диван.
И тут услышала тихое, едва уловимое «мяу». Звук шёл сверху. Злата подняла голову и увидела шкаф. На верхней полке, за коробками, притаился чёрный комочек.
Тёма! выдохнула она, глаза защипало от облегчения. Как ты туда забрался, проказник?
Котёнок жалобно мяукнул, боясь спрыгнуть вниз. Злата поставила стул, осторожно забралась и достала дрожащего Тёму. Прижимая его к груди, она гладила по спине и шептала:
Ну и напугал же ты меня, глупыш
Тёма мурчал, тыкая мордочкой в её щеку, будто извиняясь.
В тот миг Злата поняла, что боялась не только потерять котёнка, а и остаться одна. Эти малыши стали её семьёй, смыслом, частью её сердца. Рыжик подошёл, мяукнул, Снежок одобрительно промурчал, а Тёма уткнулся ей в шею.
Вечером Злата впервые за долгое время почувствовала себя понастоящему нужной.
Спасибо вам, тихо сказала она, расставляя миски с водой. Спасибо, что пришли ко мне.
Теперь Рыжик встречает её у двери каждый раз, когда она возвращается из магазина подпрыгивает, мурлычет, терётся о ноги. Снежок зорко охраняет дом, как настоящий сторож, наблюдая из своего поста на подоконнике. А Тёма, как всегда, рядом внимательный, преданный, с жёлтыми глазами, полными нежности.
Если Злата грустила, он ложился рядом, согревая своим теплом. Если радовалась мурчал громче, будто делил её счастье.
Дом ожил. Злата больше не вставала «потому что надо», а потому что хотела накормить мальчишек, поиграть, поговорить. Да, она разговаривала с котами и совсем не стеснялась. Потому что, знаете, они действительно отвечали посвоему: мягким мурчанием, лёгким движением хвоста, коротким «мяу».
В этих тихих диалогах Злата осознала главное теперь она не одна. Рядом были те, кто нуждался в ней, и те, без кого она уже не могла жить.
Прошёл год. Злата стояла у окна, глядя на двор, где когдато приютила трёх промокших малышей.
Снежок, смотри, опять дождь, сказала она белому коту, устроившемуся на подоконнике.
Снежок мяукнул в ответ, не отрывая взгляда от стекла. Он вырос, превратился в грациозного красавца с зелёными глазами спокойного, мудрого, как старый профессор. Из коридора послышался топот это Рыжик мчался с игрушечной мышкой в зубах. Попрежнему шаловливый, только теперь уже большой, пушистый, словно живой апельсин.
Опять всё вверх дном перевернул? засмеялась Злата.
А у её ног, как всегда, тихо урчал Тёма чёрный, как уголёк, с глазами, в которых отражалось всё её прошлое и настоящее. Он никогда не отходил от хозяйки дальше, чем на шаг.
Мои хорошие, прошептала Злата, склоняясь к нему.
За окном хлопнула калитка Галина возвращалась с собакой.
Златка! позвала она. Выходи!
Злата улыбнулась, глядя на своих питомцев.
Галя, ты была права, прошептала она. Это они меня спасли.
Потом посмотрела вверх и тихо добавила:
Спасибо тебе, родной Наверное, этоИ я навсегда останусь их домом, а они моим счастьем.
