Дядю, возьмите мою маленькую сестрёнку она уже давно ничего не ела, он резко обернулся и замер от удивления!
Папа, пожалуйста возьми мою сестрёнку. Она совсем голодна
Тот тихий, полны отчаяния крик, проложивший сквозь шум улицы, застал Игоря врасплох. Он мчался, будто за ним гнался невидимый враг. Время поджимало: миллионы рублей зависели от одного решения, которое предстояло принять сегодня на совещании. После того как ушла Людмила его жена, свет, опора работа стала единственной целью.
Но тот голос
Игорь обернулся.
Перед ним стояла ребёнок семи лет. Хрупкая, измождённая, со слезами в глазах. На руках у неё был крошечный свёрток, в котором выглядывало личико малыша. Девочка, завернутая в старую потертое одеяло, тихо всхлипывала, а мальчик прижимал её к себе, будто был её единственным щитом в этом безразличном мире.
Игорь задумался. Он знал время терять нельзя, надо идти дальше. Но чтото в взгляде ребёнка или в простом «пожалуйста» задело глубокую часть его души.
Где мама? мягко спросил он, садясь рядом с ребёнком.
Она обещала вернуться но уже два дня её нет. Я жду, вдруг придёт, голос мальчика дрожал, как и его рука.
Его звали Максим, а девочку Варвара. Они остались совсем одни. Никаких записок, никаких объяснений лишь надежда, которой семилетний Максим держался, как заплаканный ребёнок за соломинку.
Игорь предложил купить еду, вызвать полицию, написать в соцслужбы. Но при слове «полиция» Максим задрожал и прошептал с болью:
Пожалуйста, не берите нас. Заберут Варвару
И в тот миг Игорь понял, что просто уйти он уже не может.
В ближайшем кафе Максим жадно поглощал лапшу, а Игорь осторожно покормил Варвару смесью, купленной в аптеке по соседству. В нём просыпалось чтото давно забытое то, что давно лежало под холодным панцирем.
Он набрал помощника:
Отмените все встречи. На сегодня и на завтра тоже.
Через некоторое время приехали полицейские Смирнов и Кузнецова. Обычные вопросы, стандартные процедуры. Максим судорожно сжимал руку Игоря:
Вы не отдадите нас в приют, правда?
Игорь сам удивился своим словам:
Не отдам. Обещаю.
В отделении началась бюрократия. К делу присоединилась Лариса Петровна старая подруга и опытный соцработник. Благодаря ей всё оформилось быстро временная опека.
Только пока не найдут маму, повторял Игорь самому себе. Только временно.
Он повёз детей домой. В машине было тихо, как в могиле. Максим крепко держал сестрёнку, не задавая вопросов, лишь шепча ей чтото нежное, успокаивающее, родное.
Квартира Игоря встретила их простором, мягкими коврами и панорамными окнами с видом на всё городское просторы. Для Максима это было словно сказка в его жизни никогда не было столько тепла и уюта.
Сам Игорь чувствовал себя растерянным. Он ничего не понимал в детских смесях, подгузниках и распорядке дня. Спотыкался о пеленки, забывал, когда кормить, когда укладывать спать.
Но Максим был рядом. Тихий, внимательный, напряжённый. Он наблюдал за Игорем, как за незнакомцем, который может исчезнуть в любой момент. И тем же помогал бережно качал сестрёнку, напевая колыбельные, нежно укладывал её спать, как умеют только те, кто делал это десятки раз.
Однажды вечером Варвара никак не могла уснуть. Она хихикала, крутилась в кроватке, не находя себе места. Тогда Максим подошёл, бережно взял её на руки и тихо запел. Через несколько минут девочка уже спокойно спала.
Ты так ловко умеешь её успокаивать, сказал Игорь, наблюдая за этим с теплом в сердце.
Пришлось научиться, просто ответил мальчик, без обиды, без жалоб как факт жизни.
В тот момент прозвонил телефон. Говорила Лариса Петровна.
Мы нашли их маму. Она живая, но сейчас проходит реабилитацию наркозависимость, тяжёлое состояние. Если завершит лечение и докажет, что способна заботиться о детях, их вернут ей. В противном случае опеку возьмёт государство. Или ты.
Игорь замолчал. Внутри чтото сжалось.
Ты можешь оформить официальную опеку. Или даже усыновить, если действительно этого желаешь.
Он не был уверен, что готов стать отцом. Но знал одно: не хочет их потерять.
Того вечера Максим сидел в уголке гостиной и осторожно рисовал карандашом.
А что будет с нами теперь? спросил он, не отрывая взгляда от листа. В его голосе звучало всё страх, боль, надежда и страх снова быть оставленным.
Не знаю, честно ответил Игорь, садясь рядом. Но я сделаю всё, что в моих силах, чтобы вы были в безопасности.
Максим помолчал.
Нас снова заберут? Уйдут от тебя, из этого дома?
Игорь обнял его крепко, без слов. Хотел всей силой объятий сказать: ты больше не один. Никогда больше.
Я не отдам вас. Обещаю. Никогда.
В тот момент он понял: эти дети уже не случайные. Они стали частью самого Игоря.
На следующее утро Игорь позвонил Ларисе Петровне:
Я хочу стать их официальным опекуном. Полным.
Процесс оказался нелёгким: проверки, интервью, домашние визиты, бесконечные вопросы. Но Игорь прошёл всё, ведь теперь у него была настоящая цель. Два имени: Максим и Варвара.
Когда временная опека превратилась во чтото большее, Игорь решил переехать. Он купил дом за пределами Москвы с садом, простором, утренним пением птиц и ароматом трав после дождя.
Максим зацвел на глазах. Он смеялся, строил крепости из подушек, читал вслух, приносил рисунки и гордо вешал их на холодильник. Он жил понастоящему, свободно, без страха.
Однажды вечером, укладывая мальчика спать, Игорь накрыл его одеялом и нежно провёл рукой по волосам. Максим посмотрел сверху вниз и тихо сказал:
Спокойной ночи, папа.
Игорь почувствовал тепло гдето глубоко внутри, а глаза наполнились слезами.
Спокойной ночи, сынок.
Весной состоялось официальное усыновление. Подпись судьи закрепила статус формально, но в сердце Игоря всё уже давно было решено.
Первое слово Варвары «Татя!», стало дороже любого делового успеха.
Максим завёл друзей, записался в футбольную секцию, иногда приходил домой с шумной компанией. А Игорь учился заплетать косички, готовить завтрак, слушать, смеяться и снова чувствовать себя живым.
Он никогда не планировал стать отцом. Не искал этого. Но теперь не представлял своей жизни без этих детей.
Это было сложно. Это было неожиданно.
Но это стало самым прекрасным, что когдалибо случалось в его жизни.
