30 октября, 2025г. Слово поперёк и мой сын вышврит тебя за дверь! Мне всё равно, чья это квартира! крикнула теща.
Я поставила тарелку с завтраком перед мужем и украдкой взглянула на часы. Без пятнадцати девять. Сергей медленно жевал яичницу, лишь изредка бросая взгляд на меня.
Не знаю, как ты, а я в восторге от приезда мамы, пробормотал Сергей, отпивая кофе. Она же из деревни. Городской воздух ей полезен.
Я натянуто улыбнулась, но промолчала. «Неделя» Марии Петровны, мамы Сергея, растянулась уже на двадцать дней, и конца этому визиту не просвечивало.
Сергей, ты не говорил, когда мама планирует уезжать? спросила я, как можно деликатнее.
Сергей отложил вилку и вздохнул:
Не начинай, пожалуйста. Мама приехала отдохнуть. Ей в деревне тяжело одной.
Понимаю, но
Наш разговор прервал грохот из кухни. Мария Петровна уже проснулась и начала свой утренний распорядок мыть посуду и варить кашу. Я закрыла глаза. Каждый день одно и то же.
Доброе утро, молодёжь! громко объявила теща, появившись в дверях. Что это вы, едите втихаря? А мне?
Мам, я сама себе взяла, объяснил Сергей. Ирине надо собираться на работу.
Ой, конечно, работа у неё, завила глаза Мария Петровна. А кто же по дому убирает? В деревне женщины успевают и скот покормить, и в поле сходить, и мужа поддержать.
Я сжала кулаки под столом. Этот монолог я слышала уже двадцать раз. Каждый день теща находила повод напомнить, что городские женщины ленивые и избалованные.
Мария Петровна, я действительно спешу, взглянула на часы. У меня собрание в девять.
Ой, собрание у тебя. Сиди в кресле весь день и бумажки перекладывай. Да это же не работа!
Сергей погрузился в тарелку, стараясь не вмешиваться. Как обычно.
Вернувшись с работы, я обнаружила свою косметичку на журнальном столике, содержимое расставлено аккуратными рядами, словно в витрине.
Мария Петровна, вы брали мою косметичку? спросила я, пытаясь говорить ровно.
А что тут такого? теща сидела перед телевизором и смотрела телепередачу на полной громкости. Смотрю, чем ты сейчас мазешься, этой городской химией. В моё время без этих баночек лицо было хоть на обложку!
Я молча собрала вещи и пошла в ванную. Это не был первый случай, когда теща копалась в моих вещах. На прошлой неделе Мария Петровна «перебрала» все шкафы «чтобы навести порядок». В результате я два дня не могла найти нужные документы.
После ужина, когда посуда скапливалась в раковине (тётя моет её лишь раз в неделю в воскресенье), теща включила маленький радиоприёмник и запела «Ой, мороз, мороз». Голос у неё был громкий, деревенский, звучал по всему дому.
Мария Петровна, не могли бы вы потише? попросила я. Соседи жалуются.
Какие соседи? ворчала теща. В деревне по утрам песни поём и никто не жалуется!
Мы живём в многоэтажном доме, напомнила я. Здесь свои правила.
Правила, правила пробормотала Мария Петровна, но выключила радио. Вы все такие в городе.
Когда Сергей вернулся с работы, я попыталась осторожно поговорить с ним.
Сергей, может, поговоришь с мамой? тихо спросила я, когда остались одни в спальне. Объясни, что у нас маленькая квартира, тонкие стены
Что я ей скажу? размахнул руками Сергей. Мама мама. Ей шестьдесят пять. Не буду её воспитывать.
Я не про воспитание, вздохнула я. Просто о взаимном уважении.
Всё нормально, не преувеличивай, отмахнулся Сергей. Потерпи немного. Она же не навсегда к нам.
Дни шли, а Мария Петровна, кажется, не собиралась уезжать. Напротив с каждым днём всё больше обжилась в городской квартире.
Однажды я вернулась с работы и обнаружила, что в квартире холодно. Все окна распахнуты, хотя за окном минус пятнадцать.
Мария Петровна, зачем вы открыли окна? На улице мороз! воскликнула я, торопливо их закрывая.
Проветриваю! гордо ответила теща. У вас здесь городская духота. В деревне воздух чище.
Но батареи не выдерживают такой холод. Мы платим за отопление
Ой, снова ты про деньги! отмахнулась Мария Петровна. Городские только о деньгах думают.
К концу третьей недели я чувствовала себя гостьей в собственной квартире. Теща переставила постель «как надо», разложила посуду в шкафах «поразумному», даже телеканалы перенастроила, чтобы «нормальные программы показывались».
Во время обеда теща неизменно критиковала мои блюда.
Это не борщ, а крашеная вода, морщилась Мария Петровна, пробуя суп. В нашей деревне борщ ложкой стоит! А картошку ты недоварила, мяса мало.
Если хотите, приготовьте сами, не выдержала я.
Сразу и приготовлю! гордо заявила теща. Покажу, как надо!
На следующий день она действительно приготовила ужин. Кухня после этого выглядела как поле боя: все поверхности запачканы жиром, горой грязной посуды в раковине, а пол лип от пролитого масла.
Вот настоящая еда! воскликнула Мария Петровна, ставя на стол огромную кастрюлю, напоминавшую рагу.
Блюдо оказалось вкусным, но мне было не до него. Я смотрела на кухню и думала о часах уборки, которые меня ждали.
Мам, а посуду помоешь? осторожно спросил Сергей.
Посуду? удивлённо подняла брови Мария Петровна. В нашей деревне мужчины посуду не моют. Это женская работа.
Но ты же готовила, напомнил Сергей.
Я же сделала главное наккормила семью! А посуда подождёт до воскресенья. У меня свои правила.
Сергей бросил виноватый взгляд на меня и пошёл смотреть футбол.
К концу месяца мое терпение было на пределе. Я почти не спала ночами теща храпела так, что стены дрожали, а утром жаловалась, что «молодёжь всю ночь стучит кроватью». В ванной теща путала полотенца с тряпками, стирала кухонные, а в ванной мыть пол. Моё кремовое средство Мария Петровна использовала как средство от трещин на пятках «чтобы добро не пропадало».
Когда я попыталась поговорить с мужем о том, что ситуация выводит меня из себя, Сергей лишь рассердился.
Ты вечно всем недовольна! крикнул он. Мама делает, как ей удобно, а ты всё ворчишь. Она для меня готовит, убирает
Серьёзно? я не могла поверить своим ушам. Она не убирает. Я убираю после неё каждый день. И после тебя, кстати, тоже.
Вот опять всё началось, вздохнул Сергей. Не можешь без претензий.
После этой ссоры я решила примириться. В конце концов, рано или поздно теща всё равно вернётся в деревню, где у неё есть огород, корова и соседки.
Но недели шли, а Мария Петровна, кажется, решила остаться в городе надолго.
Последней каплей стал случай со шторами. Я долго выбирала ткань, заказывала пошив, выложила почти половину своей премии. Светлые лёгкие шторы преобразили комнату она стала светлее и просторнее.
Того вечера Мария Петровна лепила вареники. Я сидела в комнате, работая над срочным проектом, когда услышала, как открылась дверь.
Ирина, ты не видишь, готовятся вареники? Мне руки помыть надо, крикнула теща.
Я пошла на кухню и увидела, как Мария Петровна вытирает руки о кремовую ткань новых штор. Жирные следы темнели на светлом фоне.
Чтото внутри меня оборвалось. Я не крикнула, не размахнула руками. Просто тихо, но твёрдо сказала:
Мария Петровна, это новые шторы. Для рук есть полотенце.
Ой, подумаешь, чутьчуть запачкала, отмахнулась теща. Вытерется!
Дело не в пятнах, продолжила я, чувствуя, как внутри растёт решимость. Дело в уважении. Вы живёте в нашем доме уже полтора месяца и ни разу не спросили, можно ли трогать мои вещи, переставлять мебель, менять порядок.
Лицо Марии Петровны покраснело.
Что значит «в вашем доме»? перебрала теща. Это дом моего сына! Я здесь не в гостях!
Это наш общий дом, спокойно пояснила я. И я бы хотела, чтобы вы уважали наш пространство.
Теща хлопнула кастрюлей по столу:
Слово поперёк и мой сын вытолкнет тебя за дверь! Мне всё равно, чья эта квартира!
Кухня замерла в глухой тишине. Слова Марии Петровны висели в воздухе тяжёлой тучей. Я посмотрела на неё, и внутри чтото щёлкнуло, как выключатель.
Я не крикнула в ответ. Не заплакала. Не бросила дверь. Просто замолчала.
Повернувшись, я пошла в спальню. Движения были спокойными, размеренными, словно я исполняла давно запланированное действие. Открыв шкаф, я достала большую сумку Марии Петровны ту самую, с которой она приехала «на неделю» полтора месяца назад. Аккуратно расстегнула молнию и положила сумку на кровать.
Мария Петровна появилась в двери спальни. Сначала на её лице отразилось удивление, потом недоверие, а затем гнев.
Что ты делаешь?! воскликнула теща, наблюдая, как я методично открываю ящики комода и вытаскиваю оттуда её вещи.
Я не ответила. Просто продолжила укладывать вещи в сумку аккуратно, почти бережно. Свитеры, блузки, юбки, бельё. Всё сложено так, чтобы не помялись.
Я позвоню Сергею! пригрозила теща, вытаскивая из кармана телефон. Он тебе покажет!
Я кивнула молча, как бы соглашаясь: отличная идея. Затем пошла в ванную и собрала её личные средства гигиены шампунь, мыло, зубную щётку. Всё заняло своё место в сумке.
Алло, Сергей! закричала в трубку Мария Петровна. Твоя жена сошла с ума! Собирает мои вещи!
Я не слышала, что ответил Сергей, но по лицу тещи было ясно: сын не спешил приходить на помощь.
Закончив с сумкой, я застегнула её и поставила в прихожей. Затем вернулась к ноутбуку, открыла приложение такси и заказала машину. До деревни, где живёт Мария Петровна, около сорока километров недалеко.
Такси прибудет через пятнадцать минут, сообщила я, впервые обратившись к тёще. Я оплатила поездку до вашего дома.
Мария Петровна застыла, открыв рот. Такой поворот она явно не ожидала. В деревне никто бы не осмелился её так крикнуть, не говоря уже о том, чтобы её выбросить за дверь.
Ты у тебя нет права так действовать! наконец выкрикнула теща. У меня в доме уже полтора месяца холодно!
У вас есть соседка Зинаида Петровна, спокойно ответила я. Вы ведь говорили, что она присматривает за домом. Наверное, она регулярно топит печь.
Теща открыла рот, чтобы возразить, но аргументы не нашлись. Действительно, соседка ухаживала за хозяйством коровами и козой.
Телефон в руках тёщи зазвонил. Она схватила трубку.
Сынок! её голос сразу стал жалобным. Ты её выгоняешь! Приедешь быстрее, сделай чтонибудь!
Я знала, что муж не приедет. Сергей всегда избегал конфликтов. Он предпочитал молчать, ждать, прятаться за газетой или телефоном. Похоже, и сейчас он выбрал стратегию «я ничего не вижу».
Через пятнадцать минут, как обещало приложение, такси подъехало к дому. Я подняла тяжёлую, но подъёмную сумку и направилась к выходу.
Вы уходите? спросила я тёщу, стоявшую в коридоре, сложив руки на груди.
Мария Петровна посмотрела на меня недоверчиво.
Думаешь, я просто уйду? бросила она вызов.
Вы можете остаться, пожал плечами я. Тогда я вызову участкового, объясню ситуацию. Это моя квартира, документы у меня есть. Решайте.
Чтото в моём голосе заставило тёщу поверить в серьёзность моих намерений. Она схватила пальто, сумку и, выглядя оскорблённой, вышла на лестничную площадку.
Спустившись в подвал, я поставила сумку у машины. Водитель открыл багажник и помог загрузить вещи.
Она меня выгоняет! Сделайте чтонибудь! снова закричала в трубку тёща, глядя на меня с ненавистью.
Сергей молчал. Он всегда молчал, когда требовалось принять чёткое решение. И сейчас его не было.
Тёща, бросив на меня последний презрительный взгляд, села в такси. Машина тронулась и вскоре исчезла за поворотом.
Я вернулась в квартиру, закрыла дверь и прислонилась спиной к ней. Тишина обвила меня, как тёплое одеяло зимнего вечера. Впервые за долгие недели я могла просто стоять и слушать, как тиктак на кухне отсчитывает время.
Подойдя к раковине, я помыла руки и тщательно вытёрла их кухонным полотенцем не шторой. Затем взглянула на часы почти восемь вечера. Скоро вернётся Сергей.
Я не готовила ужин. Вместо этого заварила себе чай и села у окна. Мысли текли спокойно, неторопливо. Странно, но злости не было. Лишь облегчение и тихая радость будто с плеч сняли тяжёлый груз.
Телефон завибрировал сообщение от мужа:
«Буду поздно. Не жди.»
Я улыбнулась. Конечно, Сергей не хотел сразу возвращаться домой после всего произошедшего. Боялся конфликтов, выяснения отношений, криков. Но криков больше не будет. Я чувствовала себя спокойнее, чем когда-либо.
Впервые за два месяца в квартире воцарилась тишинаЯ закрыла дверь, глубоко вдохнула и поняла, что теперь живу в доме, где я сама задаю правила.
