Я ушла от мужа после сорока лет брака. В конце концов решилась жить посвоему.
Все в считали меня сумасшедшей. Родня, соседи, даже продавщица на рынке поглядывала, будто я сошла с ума. «Какой же у тебя порядочный муж», говорили, «дом, внуки, покой», добавляли, «А вдруг тебе в голову всё вбежало?», подмигивали, «Развод в старости?».
Да, в старости. Шестьдесят два года. Я собрала сумку, бросила ключи на стол и вышла. Без криков, без слёз, без сцен. Всё, что нужно было пережить и проплакать, я сделала за последние двадцать лет тихо, внутри себя.
Он не изменял. Не пил. Не бил. Просто был стеной: молчаливой, холодной, безразличной. Мы были как две книжные полки в одной гостиной стояли рядом, но не соприкасались. Он сидел у телевизора, я поливала комнатные растения. Спали в одной кровати, но уже давно словно в разных. Годами говорила себе: «Таков брак», «Все так живут», «Нельзя иметь всё».
Однажды проснулась и подумала: а что, если можно?
Туманным утром заварила кофе, посмотрела в зеркало и почти не узнала эту женщину. Серую, уставшую, невидимую. А в глубине всё ещё жила та девушка, что мечтала о путешествиях, живописи, смехе до рассвета. И я ощутила, что больше не хочу ждать. Если сейчас не попробовать никогда.
И я попробовала. Открыла дверь и вышла из жизни, которая перестала быть моей.
В первые дни всё было странно тихо. Не душно, а как лёгкий ветерок. Сняла крошечную однокомнатную квартиру на окраине Новосибирска. Три окна, старый диван, всё «моё», хотя и не было ещё чегото настоящего. Плана не было, не знала, что будет дальше. Но впервые за годы я почувствовала пространство. В голове, в теле, в сердце.
Сначала просыпалась с чувством вины, будто сделала чтото тяжёлое. Ведь я бросила дом, мужа, семейные воскресенья. Но можно ли оставлять то, чего уже не было? Я уже давно не ощущала себя женой, а лишь тенью рядом с мужчиной, которого перестала понимать и который меня не пытался понять.
Мы разговаривали об этом не раз. Правда, в основном я говорила сама: «Мне плохо, нужен уют, хочется чегото большего, чем только борщ и сериал». Он кивал, щурился, включал телевизор. И со временем я тоже перестала говорить. Сколько можно просить, чтобы тебя видели человеком, а не предметом мебели?
Мои дети отреагировали поразному. Сын молчал, дочь плакала: «Зачем ты ушла, пока внуки ещё малы?», «Папа так страдает», «Зачем тебе всё это?». Я спокойно объясняла, что ушла не из гнева, а из тишины. Не ради когото другого, а ради себя. У меня нет романа, роскошной жизни, только одна сумка, скромная квартира и отвага, которую ношу как медаль.
Я начала выходить в парк, в библиотеку, на йогу. Записалась на курс акварели, хотя руки дрожали от стресса. Училась делать вещи впервые сама купить краски, сама сесть в автобус, сама зайти в кафе и заказать чай. Звучит банально? Может. Но после сорока лет быть фоном это мой маленький Эверест.
Однажды села на скамейку в парке, достала блокнот и карандаш. Начала рисовать. Дерево, отбрасывающее тень. Листва. Женщина с собакой Барсиком. Глаза наполнились влагой, но это не были слёзы боли. Это было облегчение, чутьчуть сожаления не потому что ушла, а потому что так долго ждала.
Бывали и моменты сомнений. Когда возвращалась домой вечером и не знала, к кому обратиться. Когда знакомый говорил: «И как, теперь лучше?» Когда в зеркало видел старую женщину с седыми волосами, убежавшую из собственной жизни. Но я вспоминала, как выглядели мои дни до того: пустые взгляды, долгие молчания, холод. И знала, что сейчас хоть и одиноко, но я наконецто собой.
Жизнь после шестидесяти это не конец. Это может быть начало. И дело вовсе не в грандиозной революции, романе с моложе, экзотических поездках. Иногда просто хочется утром заварить любимый кофе, подпить его у окна, наблюдая, как просыпается день. Без страха, без обиды. С ощущением, что наконецто дышишь полной грудью.
Однажды утром проснулась и ощутила покой. Не эйфорию, не возбуждение. Просто тишину, которая не ранит. За окном туман обнимал берёзы, воздух пахнет зимой. Села у подоконника с чашкой чая и смотрела на мир тот же, но уже иной.
Спустилась в пекарню. Продавщица за прилавком, как обычно, спросила:
Булочки с изюмом, как обычно?
Я ответила:
Нет, сегодня с маком. Хочу попробовать чтото новое.
И вот в этом и дело. Маленькие выборы. Решения, которым не обязана угождать никому. Я больше не спрашиваю: «Что ты хочешь на ужин?», «Какой фильм смотреть?», «Тебе это подходит?». После сорока лет игнорирования собственного голоса я начала слышать свой. Тихий, но мой.
Недавно встретила старую знакомую. Она остановила меня на улице, посмотрела сверху вниз и сказала:
Как жалко, вы были так согласны.
Я улыбнулась и ответила:
Может, и были. Но согласие не то же самое, что близость.
Вернулась домой, включила стиральную машину, зажгла свечу с ароматом имбиря и села за наброски. Рукам ещё не привыкать, но сердце уже отважнее.
Не знаю, что будет дальше. Но точно знаю, что не хочу возвращаться к жизни, в которой забыла, кто я.
Порой нужно уйти очень поздно, чтобы наконецто прийти к себе.
