22марта2025г.
Сегодня я, Дмитрий Петрович, снова задумался о том, как всё началось с того, как решил познакомиться с сыном Анастасии. Сидел я в кухне в своей квартире на Тверской, отложив чашку крепкого кофе, и посмотрел на неё. Она замерла, будто мои слова застали её врасплох.
Может, уже пора мне увидеть твоего ребёнка? спросил я, пытаясь звучать спокойно.
Зачем спешить? ответила она, её голос был лёгким, но в её плечах читалось напряжение. Максим только привыкает к мысли, что у мамы есть ктото ещё.
Мы уже четыре месяца вместе, мягко напомнил я. Я не прошу переезжать к тебе или сразу образовывать семью. Просто хочу лучше узнать того маленького человека, который для тебя так важен.
Анастасия отвернулась к окну, где мерцал вечерний свет СанктПетербурга.
Ему всего семь. Я не хочу травмировать сына…
Травмировать? возразил я. Если ты планируешь держать меня на расстоянии от своей жизни, то о каких отношениях вообще может идти речь?
Во взгляде её появилось чтото похожее на страх, но оно быстро исчезло, как отзвуки голоса в пустой комнате.
Хорошо, через пару недель? сказала она, и я кивнул. Две недели растянулись почти на три месяца. Каждый раз находилась новая причина отложить встречу: Максим приболел, у него контрольная, он был не в настроении. Однажды сама позвонила Анастасия и предложила, чтобы я приехал в субботу.
Когда я пришёл, мальчик оказался худеньким, с тёмными глазами и серьёзным видом для семилетки. Он сидел на диване, прижимая к себе машинку, и настороженно наблюдал за мной.
Привет, сел я рядом, но не слишком близко. Что у тебя это? Красивая тачка.
Максим молчал, изучая мой взгляд.
Максим, не молчи, поздоровайся, крикнула Анастасия, стоя в дверях, руки скрещены на груди.
Здравствуйте, тихо произнёс он.
Я не стал давить. Достал телефон и показал фотографию своей «Лады»:
Вот на ней езжу. Хочешь прокатиться?
Глаза Максима загорелись, но он бросил быстрый взгляд на мать.
Можно?
Посмотрим, уклончиво сказала Анастасия.
Со временем лёд треснул. Она стала мягче, разрешала мне брать мальчика на прогулки. Я вёз его в парки, в Московский зоопарк, в кино. Покупал игрушки, которые он просил, объяснял, как работает двигатель, показывал, как правильно забивать гвозди и держать отвертку.
Смотри, здесь нужно крутить по часовой стрелке, направлял я маленькую ладошку. Чувствуешь, как резьба идёт?
Угу, выскочил язык от усердия. А если не туда покручу?
Тогда открутишь, усмехнулся я. Но ничего страшного, просто начнёшь сначала.
Мы часами копались в машине. Максим подавал инструменты, задавал миллион вопросов, пачкался в масле и светился от счастья. По вечерам играли в настольные игры, пока Анастасия готовила ужин.
Рыбалка стала нашей традицией. Каждое второе воскресенье мы уезжали к реке Оке, расставляли удочки, сидели на берегу, пока поплавки покачивались. Максим научился насаживать червяка, терпеливо ждать и правильно подсекать.
Дима, клюёт! крикнул он однажды, когда поплавок исчез под водой.
Спокойно, не дергай резко, подсказал я. Плавно тяни, вот так.
Карась был небольшой, но гордость на лице мальчика стоила любого улова.
Дома мы смотрели боевики, которые Анастасия не разрешала без меня. Максим устраивался рядом, комментировал каждую сцену:
Это же нереально, да? В жизни так не бывает, заявлял он, когда герой отбивался от десятка противников.
Ну, немного преувеличивают для зрелищности, согласился я. Главное здесь не драки, а то, что герой защищает тех, кто ему дорог.
Когда в школе начались проблемы с математикой, я помогал. Мои два образования техническое и экономическое позволяли объяснять задачи простыми примерами.
Не понимаю эти дроби, хмурился Максим, глядя на страницу.
Давай подругому. Представь, что у тебя есть пицца, взял листок. Ты съел половину. Это одна вторая. Правильно?
Угу.
А если поделить на четыре части и съесть одну?
Одна четвёртая?
Точно. Теперь решай задачу, думая о пицце.
Через пять минут в тетради появился правильный ответ.
Получилось!
Видишь, молодец, потрепал я его по макушке. Оценки пошли вверх, учительница на родительском собрании отметила прогресс, а Анастасия светилась от гордости.
Я стал для Максима почти отцом. Просыпался рано, думал, чем бы его порадовать. Планировал выходные, выбирал подарки, переживал за каждую двойку больше, чем за свои собственные. Любовь пришла незаметно, но укоренилась в сердце.
Когда Максиму исполнилось десять, я решился на разговор с Анастасией.
Давай поженимся, сказал я вечером.
Она оторвалась от журнала, глаза широко распахнуты.
Что?
Мы же уже как семья, продолжил я. Я люблю тебя и Максима. Зачем откладывать?
Лицо её застыло.
Нет.
Почему? я ожидал любой ответ, но получил категоричный отказ.
Потому что я уже была замужем. Мне хватило.
Я не твой бывший муж.
Знаю, её голос смягчился. Но я не хочу снова связывать себя официально. Мне хорошо так, как есть. Разве тебе плохо?
Я вздохнул. Плохо не было, но хотелось большего.
Хорошо, пусть будет так.
Годы шли. Мы жили втроём в квартире на Красных воротах, летом ездили к морю в Сочи, зимой в СочиКурорт. Я оплачивал большую часть расходов, не требуя ничего взамен. Иногда поднимал тему свадьбы, но Анастасия упорно отказывалась.
Может, тогда хотя бы ребёнка родим? спросил я, когда Максиму исполнилось тринадцать.
Она долго молчала, глядя в потолок.
У меня проблемы со здоровьем, врачи говорят, что рискованно.
Можно проверить, сходить к хорошим специалистам.
Нет, Дима. Не хочу больше детей. Мне хватает Максима.
Я принял её решение, хотя внутри тлела тихая обида.
На восьмой год совместной жизни всё изменилось. Анастасия стала придираться к мелочам: неправильно помыла посуду, говорила слишком громко, забывала закрыть тюбик зубной пасты.
Ты всё делаешь не так, бросила она однажды, когда я пришёл с работы.
Что именно?
Всё!
Я старался сглаживать конфликты, помогать по дому, но она словно искала поводы для ссор.
Может, тебе нужен отдых? предложил я. Съездим куданибудь вдвоём.
Не надо, отрезала она. Не хочу!
Максим замечал напряжение, стал тише, меньше попадаться на глаза. Мне было больно видеть, как мальчик метется между нами.
Правда вскрылась случайно. Я вернулся домой раньше и увидел чужую куртку в прихожей мужскую. Сердце упало.
Ань?
Она выскочила из спальни, закрыв за собой дверь. Но я успел заметить мужчину в нашей кровати.
Дима, это не то, что ты думаешь.
Правда? спросил я хрипло. Как долго?
Она молчала, опустив взгляд.
Три месяца.
Три месяца постоянных придирок, провокаций.
Вот оно что, кивнул я медленно. Значит, ты специально выводила меня. Хочешь, чтобы я ушёл сам, чувствуя вину.
Я не хотела тебе больно, прошептала она. Поэтому нашла другого и превратила жизнь в ад?
Я собрал вещи за двадцать минут. Максим стоял неподалёку.
Дима, ты уходишь? спросил он.
Я присел перед ним, взял за плечи.
Макс, я всегда буду рядом. Позвонишь приеду. Мы будем видеться, как раньше.
Обещаешь?
Обещаю.
Но Анастасия не оставила меня в покое. Она писала, что я ей «никто», и грозила судом.
Ты ему никто! У тебя нет прав на ребёнка! её голос был холоден, безэмоционален.
Я пытался звонить Максиму, но его телефон был отключён. Через несколько дней пришло короткое сообщение: «Мама запретила общаться с тобой. Прости».
Время шло. Звонок с незнакомого номера отвлёк меня от готовки.
Дима? Это я.
Макс! Господи, как я рад тебя слышать! Я теперь совершеннолетний, мама больше ничего не может мне запрещать.
Мы встретились в кафе на Тверской. Максим вырос, стал шире в плечах, но глаза остались прежними тёмными, серьёзными.
Как ты? спросил я.
Выживаю, усмехнулся он. Мать совсем достала. Каждый день скандалы, претензии. Говорит, что я её испортил.
Я?
Да. Что я теперь неуправляемый, дерзкий. Всё потому, что я не принимаю её мужчин.
Через месяц он позвонил в два часа ночи.
Я не выдержал, ушёл из дома. Можно у тебя переночевать?
Конечно, приезжай.
Анастасия в ярости звонила Максиму, кричала, плакала, требовала вернуться. Он сбрасывал звонки. Наше общение сведено к редким вежливым фразам.
К двадцати двум годам Максим назвал меня «папой», снял небольшую квартиру рядом.
Пап, хочу машину купить, сказал он недавно. Поможешь выбрать?
Разумеется, ответил я. Мы провели субботу, объезжая автосалоны, обсуждая плюсы и минусы каждой модели, как в старые добрые времена.
Через полгода я познакомился с Еленой, бухгалтером, которая любила готовить и читать. Я сразу предупредил её:
У меня есть взрослый сын, не кровный, но для меня он важнее всего.
Она улыбнулась.
Я люблю детей, сказала она. Познакомишь?
Максим сначала насторожился, но она не пыталась заменить ему мать. Просто была рядом, готовила вкусные обеды, шутила.
Хорошая, одобрил он. Не то, что моя мать.
Мы женились тихо, без пышных церемоний. Елена объявила через шесть месяцев, что беременна.
Ты будешь папой, сказала она, протягивая тест.
Мне было сорок пять, я посмотрел на две полоски и не мог поверить.
Правда? спросил я.
Правда, кивнула она.
Максим обрадовался:
У меня будет брат или сестра! Папа, это круто!
Ты не против? спросил я.
Почему я должен быть против? Наоборот, рад за тебя, ответил он. Ты заслужил.
Мы помогали собирать кроватку, красили стены. Семья наконец стала полной.
Анастасия продолжала писать оскорбительные сообщения, но я их игнорировал, блокировал номера, хотя она постоянно меняла их. Я объяснил Елене:
Я не понимаю, чего она хочет. Я ничего не делал, просто любил Максима.
Она злится, что потеряла контроль, ответила она. Максим выбрал тебя, и она не может простить.
Но я не виноват, сказал я. Я просто был настоящим отцом.
Жизнь налаживалась. Впереди ожидало рождение ребёнка, бессонные ночи, первые шаги, первые слова. Максим, который теперь называл меня отцом, стал лучшим старшим братом.
Сегодня я понимаю, что настоящая семья это не формальность в актах и не общественное признание, а то, как мы держимся друг за друга в трудные минуты. Самый главный урок, который я вынес из всех этих лет, иногда стоит слушать своё сердце, а не чужие ожидания, потому что только искренность способна построить крепкие отношения.
