Мой муж ушёл к более молодой женщине. Я не заплакала. Села, вздохнула впервые за годы почувствовала облегчение.
С Алексеем мы были женаты тридцать три года. Познакомились, когда мне было двадцать два, ему двадцать шесть. Свадьба была ранняя, полна любви, совместного строительства квартиры в Москве, кредита в рублях, рождения первого ребёнка, второго, ремонтных работ, двойных смен на заводе. Жили «обычной» жизнью, как большинство: без ярких страстей, но и без трагедий.
Со временем мы начали отдаляться. Он возвращался домой поздно, оправдываясь проектами. Я погрязла в рутине работа в городской библиотеке, покупки, обед, стирка, помощь в выполнении домашних заданий внукам, беседы с соседкой. По вечерам каждый смотрел телевизор в своём уголке дивана.
Контакт стал редким. Я даже не помню, когда в последний раз он меня обнял. Но я не жаловалась, считая, что таково зрелое счастье, что любовь меняет форму.
Два года назад Алексей стал вести себя странно. Он стал следить за внешностью, сбросил живот, начал надевать рубашки, которые годами висели в шкафу без дела. Вернул парфюм. Появились «служебные» поездки и «делегации», хотя раньше он никуда не ездил. Я делала вид, что не замечаю.
Боялась спросить. Внутри уже знала, но думала: «Может, это просто фазa», «Возможно, ему станет скучно».
Однажды, когда он пришёл домой и не поужинал чего никогда не случалось он сказал:
Мне нужно с тобой поговорить.
Сел напротив меня, посмотрел в глаза и произнёс:
Я нашёл когото. Она моложе, с ней мне хорошо. Я ухожу.
Это было всё. Никаких криков, без колебаний.
Я посмотрела на него. Ему было пятьдесят девять, мне пятьдесят пять. И почувствовала… облегчение. Действительно облегчение.
Слёз не было, драм нет. Я села на кухню, наливла себе чай с мёдом, и в комнате воцарилась тишина, которой я не слышала годами. Впервые никто не жаловался, что чай слишком сладок, никто не шумел при ужине, никто не хлопал дверью, потому что пульт опять не находили.
Этой ночью я не спала, но не от боли, а от облегчения. Я впервые смогла думать только о себе. Через неделю Алексей съехал, унеся чемодан, пару рубашек, ноутбук. Остальное, по его словам, «моя была» уже не нужна.
Дети отреагировали поразному. Дочь возмущалась: «Папа сошёл с ума, мам, как он может так?». Сын молчал, всегда был ближе к отцу. Мне же поддержка не требовалась. Я стала свободной.
Я начала делать то, что откладывала всю жизнь. Записалась на курсы живописи, хотя кистью никогда не держала. С соседкой съездила в Суздаль на выходные первый раз за двадцать лет путешествовала без плана и без страха, что ктото ждёт дома с недовольным лицом.
Теперь я сплю, когда хочу. Ужинаю в постели. Переставила мебель в гостиной. Купила новый яркий скатерть с крупными цветами, которую Алексей бы ненавидел, а я полюбила.
Окружающие реагировали поразному. Ктото удивлялся: «Как ты справляешься? В таком возрасте». Другие, может, тихо, радовались, что «Алексей получил то, что заслужил». Мне же чужие мнения не нужны.
Годами я жила в браке, где была почти невидима. Я была и поваром, и бухгалтером, и медсестрой, и уборщицей, но не женой, не женщиной. Когда Алексей ушёл, я не потеряла любовь, а только тяжесть.
Я понимаю, как это может звучать, будто я радуюсь чужому несчастью. Это не так. Я просто рада вновь обрести свою жизнь.
Не знаю, сколько продлится его роман с молодой. Может, надолго, а может, быстро закончится это уже не моё дело.
Моё дело пить чай с мёдом, читать до ночи, долгие прогулки без чувства вины. Моё дело я сама.
И впервые за тридцать лет я действительно дома. Слушайте своё сердце; иногда отпускание тяжести открывает путь к настоящему себе.
