Старика выгнали из собственного дома сын и невестка, но спасла неожиданная встреча
Сын и невестка прогнали пожилого отца из его же жилища. Старик уже почти замёрз, когда к нему прикоснулась мягкая лапа.
Антонио сидел на холодной скамейке парка гдето в Визеу, дрожа от резкого мороза. Ветер ревел, как голодный зверь, крупные хлопья снега падали тяжёлым покрывалом, а ночь была бесконечно тёмной. Он уставился в пустоту, не в силах понять, как после того как построил дом собственными руками, оказался выброшенным на улицу, будто бы никому не нужен.
Всего несколько часов назад он находился в тех четырёх стенах, что знали его всю жизнь. Но его сын, Педро, посмотрел на него холодным равнодушием, будто перед ним был не отец, а чужой человек.
Папа, нам с Аной тесно, произнёс он, не моргнув. И к тому же ты уже не молод, тебе лучше переехать в дом престарелых или снять комнату. У тебя есть пенсия
Ана, невестка, стояла рядом, кивала молча, как будто это было самым естественным решением.
Но это мой дом голос Антонио дрожал, не от холода, а от боли предательства, разрывающей его изнутри.
Ты же всё переоформил на моё имя, Педро отмахнулся холодным плечевым движением, отрезав последний луч надежды. Документы подписаны, отец.
Тогда старик понял: у него больше ничего не осталось.
Он не стал спорить. Гордость или отчаяние чтото заставило его просто встать и уйти, оставив позади всё, что было дорогим. Теперь он сидел в темноте, завернувшийся в старое пальто, и мысли путались: как он мог доверять сыну, растить его, отдать всё себя, а в конце стать чужим? Холод проникал в кости, но боль в душе была сильнее.
Внезапно он почувствовал прикосновение.
Тёплая, пушистая лапа мягко опустилась на его оледенелую руку.
Перед ним стояла собака огромная, шерстяная, с добрыми почти человеческими глазами. Она внимательно посмотрела на Антонио, потом прижала влажный нос к его ладони и шепнула: «Ты не один».
Откуда ты, друг? прошептал старик, пытаясь сдержать слёзы, которые уже собирались.
Собака вильнула хвостом и слегка подгоняла его, укусив край пальто.
Что ты здесь делаешь? удивлённо спросил Антонио, но его голос уже не был таким печальным.
Собака настойчиво тянула его вперёд, и, вздохнув, старик последовал за ней. Что терять?
Они прошли несколько заснеженных улиц, пока не открылась дверь маленького дома. На пороге стояла женщина в тёплом платке.
Дюк! Где ты, шалунишка?! начала она, но, увидев дрожащего старика, замолчала. Боже мой всё ли с ним в порядке?
Антонио хотел ответить, что справится, но из груди вырвался хриплый звук.
Вы замерзли! Пожалуйста, зайдите! она схватила его за руку и почти потащила в дом.
Антонио проснулся в тёплой комнате. Воздух был наполнен ароматом только что сваренного кофе и чегото сладкого вероятно, коричных булочек. Он сначала не понял, где находится, но тепло разливалось по телу, отгоняя холод и страх.
Доброе утро, прозвучал нежный голос.
Он обернулся. Женщина, спасшая его ночью, стояла у входа с подносом в руках.
Меня зовут Мариана, улыбнулась она. А вас?
Антонио
Итак, Антонио, её улыбка расширилась, мой Дюк редко когото впускает в дом. Вам повезло.
Он улыбнулся скромно.
Не знаю, как вам благодарность выразить
Расскажите, как вы оказались на улице в такую стужу, попросила она, ставя поднос на стол.
Антонио колебался, но в её глазах была искренняя доброта, и он, неожиданно, открыл ей всё: о доме, о сыне, о предательстве тех, кого любил.
Когда рассказ закончился, в комнате повисла тяжёлая тишина.
Оставайтесь со мной, неожиданно произнесла Мариана.
Антонио посмотрел на неё удивлённо.
Что?
Я живу одна, только я и Дюк. Мне не хватает компании, а вам нужен дом.
Я не знаю, что сказать
Скажите «да», она снова улыбнулась, а Дюк, как бы соглашаясь, прижался мордой к её руке.
В тот момент Антонио понял: нашёл новую семью.
Через несколько месяцев, при содействии Марианы, он обратился в суд. Документы, которые Педро заставил его подписать, признали недействительными. Дом вернули ему.
Но Антонио не вернулся туда.
Это место уже не моё, спокойно сказал он, глядя на Мариану. Пусть остаётся с ней.
Ты прав, кивнула она. Потому что теперь твой дом здесь.
Он посмотрел на Дюка, на уютную кухню, на женщину, дарившую тепло и надежду. Жизнь не закончилась она только начиналась, и впервые за годы Антонио почувствовал, что может быть счастлив.
