Когда я женился на Анастасии, её сыну Тимуру было шесть лет. Мать ушла, когда ему исполнилось четыре, без писем, без звонков, лишь шёпот холодной февральской ночи. Иван, мой муж, разболелось от горя. Мы встретились через год, оба пытались собрать осколки своих жизней. Когда мы связали судьбы, это коснулось не только нас это коснулось Тимура.
Я его не родила, но с того момента, как переступила порог того крошечного дома с скрипучими лестницами и плакатами «Спартак» на стенах, я стала ему мамой. Не мачеха, а женщина, которая будила его по утрам, готовила бутерброды с мёдом, помогала с школьными проектами и везла в больницу ночью, когда поднималась температура. Я сидела в первом ряду школьных представлений и кричала, как сумасшедшая, на его футбольных матчах. Я не спала до поздней ночи, проверяя его домашние задания, и держала его за руку, когда первое сердце било сильнее.
Я никогда не пыталась заменить ему мать, но делала всё, чтобы быть тем, к кому он мог обратиться.
Когда Иван внезапно скончался от инсульта до того, как Тимуру исполнилось шестнадцать, я была разбита. Я потеряла партнёра, лучшего друга. Но даже в боли я знала одно:
*Я не уйду никуда.*
С тех пор я воспитывала Тимура сама, без кровных связей, без наследства, лишь с любовью и преданностью. Я видела, как он растёт замечательным человеком. Когда он получил письмо о приёме в МГУ, я держала его как сокровище, оплатила обучение, помогла собрать вещи и плакала, обнимая его перед общежитием. Я была рядом, когда он закончил с отличием, слёзы гордости блестели на моих щеках.
Поэтому, когда он сказал, что женится на девушке по имени Алёна, я радовалась за него. Он выглядел легче, чем я видела его давно.
«Мама», сказал он (и действительно называл меня «мама») «я хочу, чтобы ты была со мной на каждом этапе: когда она будет выбирать платье, на репетиции, на самом торжестве».
Я не рассчитывала стать центром внимания, просто была счастлива, что меня включили.
Я пришла рано в день свадьбы, желая лишь поддержать своего сына. На мне было светлоголубое платье, тот самый цвет, который он однажды сказал, напоминает ему о доме. В сумочке лежала маленькая бархатная коробочка.
Внутри были серебряные браслеты, выгравированные словами: «Парню, которого я воспитала. Мужчине, которым я горжусь». Они не были дорогими, но хранили моё сердце.
Когда я вошла в зал, увидела флористов, суетящихся с букетами, квартет, настраивающий инструменты, и координатора, нервно проверяющего список гостей.
А потом появилась Алёна. Она выглядела прекрасно, элегантно, безупречно. Платье сидело, как влитое. Она улыбнулась мне, но улыбка не дошла до глаз.
«Привет», тихо произнесла она. «Рада, что ты пришла».
Я улыбнулась. «Я бы ни за что не пропустила».
Она замешкалась, взгляд скользнул по моим рукам, потом вернулся к лицу и добавила:
«Только настоящие мамы сидят в первом ряду. Надеюсь, ты поняла».
Слова не сразу дошли до меня. Я подумала, что это семейная традиция или нюанс рассадки. Но потом я увидела напряжение в её улыбке, холодную выдержку. Она имела в виду именно то, о чём говорила.
*Только настоящие мамы.*
Я ощутила, как земля под ногами дрожит. Координатор подняла взгляд, услышала шёпот. Одна из подружек скользнула рядом, ничего не сказав.
Я проглотила сухой воздух. «Конечно», ответила я, вынужденно улыбаясь. «Я понимаю».
Я прошла к последнему ряду в церкви. Колени дрожали. Села, крепко держась за коробочку на коленях, как будто она могла меня удержать.
Зазвучала музыка. Гости обернулись. Начался свадебный процесс. Все выглядели счастливыми.
И вдруг в проходе появился Тимур.
Он выглядел великолепно в синем костюме, взрослым, спокойным, уверенным. Идя к алтарю, он оглядывал ряды. Взгляд то остановился слева, то справа, потом упал на меня, в глубине зала.
Он замер.
Лицо его побледнело от удивления, затем от осознания. Он посмотрел на первый ряд, где мать Алёны гордо сидела рядом с отцом, улыбаясь и держась за платок у глаз.
Затем он развернулся и шагнул обратно. Сначала я подумала, что он чтото забыл.
Но потом услышала, как он шепчет свидетелю:
«Госпожа Ковалёва, сказал он тихо, прошу перевести меня в первый ряд».
