Моя будущая невестка сказала мне: «Только настоящие мамы сидят в первом ряду», но мой сын ответил так, что все поняли правду.
Когда я женился на Марине, её сыну Сергею было лишь шесть лет. Его мать ушла, когда ему было четыре, без писем и звонков, лишь тихим прощанием в холодную февральскую ночь. Марина горевала безутешно. Мы познакомились через год, оба пытаясь собрать осколки разбитых жизней. Когда мы поженились, дело касалось не только нас двоих. Оно касалось и Сергея.
Я не был его биологическим отцом, но с того момента, как я переступил порог того небольшого дома с скрипучими лестницами и плакатами хоккейных команд на стенах, я стал для него отцом. Я будил его по утрам, готовил бутерброды с джемом, помогал с школьными проектами и вёз в больницу по ночам, когда у него поднималась высокая температура. Я сидел в первом ряду на школьных спектаклях и выкрикивал, как безумный, на его матчах по футболу. Я не спал до поздней ночи, проверяя его перед контрольными, и держал его за руку, когда впервые разбилось его юное сердце.
Я никогда не пытался заменить ему мать. Я лишь делал всё, чтобы он мог на меня положиться.
Когда Марина вдруг скончалась от инфаркта, ещё до того, как Сергею исполнилось шестнадцать, я оказался разбит. Я потерял партнёра, лучшего друга. Но даже в боли я знал одно:
*Я никуда не уйду.*
С тех пор я воспитывал Сергея в одиночку. Без кровных связей. Без наследства. Лишь с любовью и преданностью.
Я видел, как он становился замечательным человеком. Я был рядом, когда он получил письмо о зачислении в университет в Москве; я держал его, как драгоценность, в кухне. Я оплатил обучение, собрал вещи и плакал, когда мы обнимались у дверей общежития. Я присутствовал, когда он закончил с отличием, со слезами гордости на лице.
Поэтому, когда он сказал, что вступает в брак с Алисой, я радовался за него. Он выглядел счастливым, лёгким, будто давно не видел такого сияния.
Мамочка, сказал он (и так он называл меня «мамой»), я хочу, чтобы ты была рядом во всём: при выборе платья, на репетиции, в каждый момент подготовки к свадьбе.
Я не ожидал, что меня посадят в центр внимания. Я просто радовался, что меня позвали.
В день свадьбы я пришёл рано, желая лишь поддержать сына. На мне было светлоголубое платье, цвет, который он когдато сказал, напоминает ему дом. В сумочке лежала маленькая бархатная коробочка.
Внутри серебряные браслеты с гравировкой: «Мальчик, которого я воспитал. Мужчина, которым я горжусь». Они были простыми, но в них было моё сердце.
Когда я вошёл в зал, увидел флористов в суете, квартет, настраивающий инструменты, и организаторку, нервно проверяющую список.
И вот она Алина.
Она выглядела прекрасно, элегантно, безупречно. Платье сидело как влитое. Она улыбнулась мне, но улыбка не дошла до глаз.
Привет, тихо произнесла она. Рада, что ты пришла.
Я улыбнулся. Я бы ни за что не пропустил этого.
Она робела, взгляд скользнул по моим рукам, затем вернулся к лицу и добавила:
Просто знай, первый ряд только для настоящих мам. Надеюсь, ты понимаешь.
Слова не сразу дошли до меня. Я подумал, что это семейная традиция или вопрос рассадки. Но затем я увидел напряжённость в её улыбке, взвешенную холодность. Она имела в виду именно то, что сказала.
*Только настоящие мамы.*
Я почувствовал, как земля дрожит под ногами.
Организаторка подняла глаза ктото из светских подруг неловко шевельнулся рядом. Никакой реакции.
Я проглотил: Конечно, ответил я, принуждённо улыбаясь. Я понимаю.
Я прошёл в последний ряд церкви. Колени дрожали. Сел, крепко держась за коробочку на коленях, будто она могла меня удержать.
Зазвучала музыка. Гости обернулись. Начался свадебный процесс. Все выглядели счастливыми.
А потом в проходе появился Сергей.
Он выглядел великолепно в синем костюме, спокойный и уверенный. Проходя по рядам, он быстро окидывал их взглядом: слева, справа, затем на меня, в глубине.
Он задержался.
Лицо его побледнело от удивления, потом от понимания. Он посмотрел на первый ряд, где мать Алины гордо сидела рядом с отцом, улыбаясь и держась за платок у глаз.
Затем он развернулся и пошёл назад.
Сначала я подумал, что он чтото забыл.
Но потом услышал, как он шепчет свидетелю:
Госпожа Ковалёва, сказал свидетель мягко, Сергей просит вас пересесть в первый ряд.
