Он мне не нужен, раздражённо повторяла она, поджав ноги к груди. Я от него отказываюсь. Мне нужен только Илья, а он сказал, что ребёнка ему не хочется. Значит, и мне не нужен. Делайте с ним что хотите мне всё равно.
Дитёчка моя! Отказываться от собственного дитя это варварство, возразила заведующая отделением. Даже звери так не поступают.
Плюнь на зверей. Выпишите меня сейчас, а то я вам тут устрою мало не покажется, рыдала новоиспечённая мама.
Ты, глупая девчонка, прости меня, господи! вздохнула заведующая. Опытом знала она, что в таком случае медицина бессильна.
Эту девушку неделю назад пересадили из родильного отделения в детскую. Невозмутимая и вспыльчивая, она отказывалась кормить малыша сама, как её ни уговаривали. Согласилась лишь сцеживать молоко, но потом и этого ей отказали.
Лечащая её врач, молодая Ангелина, безуспешно пыталась успокоить девушку. Та бесконечно устраивала истерики, а Ангелина объясняла, что так опасно для ребёнка. Девушка заявила, что сбежит, если так будет дальше. Ангелина позвала заведующую, и та часами убеждала «неразумную» маму. Та упорно держала, что ей нужно к своему парню, а он её без неё не подождёт.
Заведующая не собиралась сдаваться: за годы работы она видела подобных мам. Она могла бы продержать эту девчонку ещё три дня, дабы она успокоилась и, может, передумала. Услышав про три дня, женщина вышла из себя.
Вы сошли с ума? Илья уже зол на меня изза этого проклятого ребёнка, а вы ещё подлизываете меня! Если я не поеду с ним на юг, он возьмёт Аню́ту. заплакала она, оскорбляя всех вокруг.
Заведующая снова вздохнула, отдала валерьянку и направилась к двери. За ней последовала ординаторша, молчавшая всё это время. В коридоре она тихо спросила:
Вы действительно верите, что ребёнок будет в порядке с такой матерью, если её так можно назвать?
Детка моя, ответила заведующая. Что делать? Иначе ребёнка отправят в дом малютки, потом в детский сад. У него, у её парня, и у неё есть семьи, так что можно попытаться поговорить с их родителями. Сначала выясни, где они живут, надо с ними связаться.
В тот же день девушка сбежала. Заведующая позвонила родителям. Молодой человек и его семья не захотели ничего слышать.
Через два дня к больнице приехал отец девушки мрачный, недружелюбный человек. Заведующая попыталась договориться, предложила посмотреть ребёнка. Он отмахнулся, сказав, что ему всё равно, и что отказзаявление напишет его дочка, а потом отправит через водителя. Заведующая напомнила, что ребёнка нельзя выписать без её подписи, иначе будут проблемы. Оттолкнутый, он согласился, что жена разберётся.
На следующий день пришла маленькая бледная женщина. Села на стул, заплакала и прошептала, что всё это горе. Оказалось, родители малыша уехали за границу, они богатые, у них большие планы, а теперь всё разваливается. Дочка рыдает, кричит, что ненавидит ребёнка, обещает уехать с Ильёй, даже если мир разорвётся от её ярости.
Заведующая предложила посмотреть малыша, надеясь, что бабушка возьмёт в сердце хоть чуточку сострадания. Женщина заплакала, обняв ребёнка, но сказала, что муж запретил, дочка не хочет. Она вырвала новый платочек и снова заплакала.
Заведующая лишь пробормотала «мда», приказала медсёстрам дать женщине валерьянку, жалуясь, что изза этих случаев скоро закончатся успокоительные.
Потом она пошла к главному врачу, рассказал всё и заявила, что ребёнок будет дальше оставаться в отделении. Главный врач, когда увидел малыша, улыбнулся и спросил, чем его кормят. Он был такой пухлый, словно пончик так и назвали его.
«Пончик» просидел в палате несколько месяцев. Сначала матерью пыталась убедить её приходить, играть с ребёнком, собрать деньги на билет, будто бы отыщет Илью. Она приходила, казалось, привязывалась, но каждый раз уходила, плача. Мать тоже навещала малыша, охотно ухаживала, но когда уходила, рыдала и оправдывала свою дочь, называя её «любящей парня без ума». Заведующая отвечала, что это не любовь, а похоть.
Мать и бабушка приходили, но ребёнок не брали. Заведующая решительно поговорила с ними о тяжёлой болезни малыша. Все тревожились, а ординаторша Ангелина, как только могла, бросалась к нему. Пончик стал худеть, волосы прилипали к лобку, он был слабым. Ангелина носила его постоянно, называя его уже не пончиком, а блинчиком. Но потом он поправился, снова стал «Пончиком» любимчиком отделения. Он радовался каждому, кто приходил, особенно Ангелине, которая шила яркие коралловые бусы, а он, на руках, пытался их укусить и смехом радовался.
Однажды девица узнала, что её парень женился на другой. Она пришла в ярости, кричала, что всё подстроено, чтобы их разлучить, ненавидит всех, особенно ребёнка. Если бы ребёнка не было, она была бы с Ильёй. Она писала заявление об отказе и отнесла его к главному врачу, затем ушла.
Главврач, увидев заявление, позвал заведующую. Та, хмурясь, сказала:
Всё, заявление готово. Пойдём оформлять в дом малютки. Что теперь делать? Будем оформлять.
Молодая ординаторша заплакала. Заведующая села за стол, сняла очки и долго их протирала, бормоча себе под нос. Все знали, что когда она так делает, значит, нервничает. Её халат был мёртвенно чист, она пыталась скрыть слёзы, но почти всё равно выглядело, что она строгая, но не без чувства.
В этот момент Пончик радостно резвился в своей кроватке. Пришёл медбрат, а ребёнок воскликнул, дрыгая ручками и ножками. Вдруг он затих, как будто задумался, потом снова зашипел. Медбрат, находясь рядом, не мог понять, что происходит, и ощутил неожиданную горечь в груди, слёзы сами потекли по щекам.
Она (медбрат) не знала, почему плачет. Позже выяснилось, что это случилось в момент, когда мать подписала отказ. Заведующая буркнула, что не стоит выдумывать ерунду, а медбрат лишь кивнул, считая всё суетой.
Брошенные дети всегда ощущают отказ. Возможно, им шепчут ангелы, но они молчат, пытаются стать незаметными, не мешать никому, ведь мир их отвергает, запихивая в серые учреждения. Не важно, голодны они или нет никто не будет читать им сказку, не укроет одеялом. Мир безразличен, но гдето есть добро, пусть и не так много. Верь, дитя моё, держись, и свет увидишь!
С того дня мальчик тихо лежал в кроватке, не улыбался, даже когда Ангелина пыталась его развеселить:
Пончик, хочешь на ручки? Давай, посмотри, какие у меня бусы! говорила она, протягивая руку, но он лишь отстранённо смотрел.
Однажды она, схваченная яростью, крикнула:
Мы же его предаем! Он невиновен, что его родили такие говенища! Ненавижу!
Она сидела, уткнувшись в колени, и почти не плакала, а просто стонала. Заведующая подошла, села рядом, погладила её по плечу и сказала:
Дитёчка, я сама не знаю, что делать. Жаль Пончика, ты не представляешь, как жалко. Ох, Господи! Что за работа!
Я не буду сидеть и ждать, я хочу действовать.
Тогда действуй, ответила заведующая, раздражённо. Не собирайся его усыновлять, тебе его и не дадут. Живёшь в общежитии, мужа нет так что даже слушать не хочу. Сколько Пончиков у меня было за жизнь? Не счесть. Договоримся: ты найдёшь ему хорошие родители.
И Ангелина начала искать семью. Она искала, как могла, и даже коллеги в отделении заподлярились её историей. Наконецнаконец нашлась пара: Тамара и Вячеслав, тридцатилетние без детей, давно мечтали о малыше и решили усыновление. Тамара была нежной, с мягкой улыбкой, а Вячеслав крепкий, как военный, явно любил жену. В их доме светло и тепло.
Заведующая им понравилась, даже улыбнулась, увидев Вячеслава, но смущённо спросила:
Какой вес у новорождённого, детка?
Прости, растерялся Вячеслав, не помню, а у мамы спросим.
Тамара засмеялась и ответила, что ребёнок уже маму «замучит вопросами». Заведующая объяснила, что вес не важен для усыновления, главное они похожи на Пончика.
Тогда Тамара открыла дверь, решительно вошла. Пончик спал, в сонном лице блеснула крохотная слёзка. Он проснулся, посмотрел на Тамару, моргнул и, чуть удивившись, ухватил её большой палец. Все рассмеялись, назвав его шустрым мальчишкой. Тамара улыбнулась, кивнула, а Пончик тихо пискнул.
Заведующая, слегка покашляв, сказала:
Давайте пока завершим встречу. Вы подумаете, посоветуете друг с другом
Нам не нужно думать, спокойно ответила Тамара, не отрываясь. Мы уже решили.
Заведующая удивлённо посмотрела на мужа, а Вячеслав кивнул и сказал:
Да, мы уже обсудили и решили, что хотим именно этого малыша.
Тамара протянула руку, Пончик с усилием сжал её палец, потом отпустил, а потом вновь сжался, будто боясь, что её нет. Тишина висела в комнате.
Прости, господи! пробурчала заведующая, у них хватательный рефлекс сильный в этом возрасте.
Какой тут рефлекс? спокойно сказала Тамара, не отрываясь. Он просто боится, что я уйду.
Она нежно посмотрела на Пончика и сказала:
Пожалуйста, отпусти меня сейчас. Мне нужно уйти, но обязательно вернусь. Ты должен мне доверять.
Пончик замер, вслушался в её голос, потом отпустил её палец и широко улыбнулся, издав радостный писк.
Я уже объясняла, это рефлексы, сказала заведующая, быстро снимая очки и энергично протирая их, бормоча себе под нос.
