В течение пятнадцати лет, каждый вечер ровно в 18:00, Марина Шевченко ставила горячую еду на одну и ту же зелёную скамейку в парке Горького. Она никогда не ожидала, кто её возьмёт, не оставляла записок и никому не говорила о своём деле.
Все началось как тихий ритуал после смерти мужа способ заполнить гулкое молчание пустой квартиры. Со временем это превратилось в привычку, известную лишь ей и голодным прохожим, которым столь простое добро давало утешение.
Дождь или солнце, летняя жара или зимняя буря еда всегда была на месте. Иногда это был суп, иногда рагу, иногда сэндвич, завернутый в восковую бумагу и помещённый в коричневый пакет.
Никто не знал её имени, а город прозвал её просто «Бабушка с скамейки».
В один дождливый вечер во вторник, когда Марине исполнилось семьдесят три года, она, сжав пальто плотнее, шла по парку, ноги болели, дыхание участилось, но руки оставались крепкими, держали всё ещё тёплую тарелку. Она аккуратно положила её на скамейку, как обычно.
Но в тот момент фары прорезали туман из темноты выехал чёрный внедорожник. Впервые за пятнадцать лет ктото ждал её.
Задняя дверь открылась, и женщина в тёмносинём костюме вышла, держа зонт и запечатанный восковой печатью конверт. Ее обувь слегка утопала в мокрой траве.
Марина Шевченко? спросила она тихо, голос дрожал.
Марина кивнула. Да Вы меня знаете?
Мы знали вас когдато, может, не по имени. Я Лада. Пятнадцать лет назад я часто приходила к вам, когда ты оставляла еду. улыбка её была слабой, но в глазах блестели слёзы.
Ты ты была одной из девочек? спросила Марина, рука дрожала, прижимаясь к груди.
Нас было трое, ответила Лада. Мы спаслись от голода, прячась у качелей. Ваши обеды в ту зиму спасли нам жизнь.
Сердце Марины сжалось. О, моя дорогая
Лада протянула дрожащим пальцам Марины конверт. Мы хотели поблагодарить вас. Вы сделали больше, чем накормили нас; вы дали нам повод поверить, что в мире ещё есть доброта.
Внутри оказался письмо и чек на сто пятьдесят тысяч рублей. Марина, читая, почти потеряла зрение от слёз:
> Уважаемая Марина Шевченко,
> Вы кормили нас, когда у нас не было ничего. Теперь мы хотим отдать другим то, что вы нам дали надежду.
> Мы создали Фонд стипендий имёнa Марины Шевченко для беспризорных подростков. Три первых получателя начнут учёбу в университете этой осенью. Мы использовали надпись, что когдато увидели на вашей ланчупаковке «Госпожа Шевченко». Пора миру узнать, кто вы.
> С любовью,
> Лада, Юна и Олеся
Марина подняла глаза, слёзы рисовали дорожки по её лицу. Вы, девочки, сделали это?
Лада кивнула. Мы все вместе. Юна управляет приютом в Новосибирске, Олеся работает социальным работником в Екатеринбурге, а я я теперь адвокат во Владивостоке.
Марина вырвала тихий, прерывающийся смех. Адвокат. Ну, я никогда об этом не думала.
Они вместе сели на мокрую скамейку, оставив зонт. На мгновение парк ожил смех смешался с шорохом дождя, воспоминания плавно летели в воздухе.
Когда Лада уехала, внедорожник исчез в сером сумраке, оставив лишь запах влажной земли.
Марина ещё некоторое время сидела, рука опиралась о всё ещё тёплую тарелку.
В тот вечер, впервые за пятнадцать лет, она не принесла еду в парк.
Утром же скамейка уже не была пуста. На ней лежала одинокая белая роза и под ней записка, написанная изящным курсивом:
> Добро, как семена, прорастает в самых неожиданных местах.
Так простой акт заботы возвратил ей надежду и показал, что даже небольшое сердце может стать началом великой перемены.
