Чужой грех
Варя в своей деревушке была осуждена в тот же день, как только её грудь просвечивала сквозь ветровку. Сорок второй год, вдова, с каким позором! Муж её, Семён, уже десять лет как захоронен в могиле, а она всё в поте лица тянет.
От кого? шипели бабки у колодца.
Да кто её знает, какая же потаскуха! подхватывали они. Тихая, скромная а вот куда её занесло!
Девки идут замуж, а мать гуляет! Срамота!
Варя ни на кого не смотрела. Шла из почты с тяжёлой сумкой на плече, глаза в землю, губы сжаты. Если бы она знала, как всё обернётся, могла бы и не ввязываться. Да как не ввязаться, когда родная кровянка плачет слезами?
А всё началось не с Вари, а с её старшей дочери, Марианны.
Марианна не просто девчонка, а живой портрет покойного отца Семёна. Он был красавцем: светловолосым, голубоглазым, первым ухажёром в деревне. Марианна унаследовала его внешность, и всё село заглядывало на неё. Младшая сестра, Капитолина темноволосая, кареглазая, тихая, почти незаметная.
Варя в душах своих дочерей ничего не теряла. Обе любила, одну, как проклятую, тянула. Днём была почтальонкой, вечером помогала на ферме. Всё ради дочерей, ради кровянки.
Вы, девчонки, должны учиться! говорила она. Не хочу, чтоб вы, как я, всю жизнь в грязи с тяжёлой сумкой. В город, в люди!
Марианна уехала в город, будто лёгким порханием. Поступила в торговый институт, сразу же привлекла внимание. С фотками в ресторанах, в модных платьях, к ней подошёл жених сын местного начальника. «Мама, он обещал мне шубу!» писала она.
Варя радовалась, а Капитолина хмурилась. После школы она осталась в селении, пошла санитаркой в районную больницу, мечтала стать медсестрой, но денег не хватало. Пенсия по утрате кормильца и зарплата Вари уходили на «городскую» жизнь Марианны.
Летом Марианна вернулась, но не в цветастой шляпе с подарками, а тихой, задумчивой. Два дня в комнате не выходила, а в третий Варя пришла к ней, а та в подушку вопила:
Мама мама я пропала
Оказалось, жених её, «золотой», бросил её и не захотел платить, когда она заберёт ребёнка. Был уже четвёртый месяц.
Аборт поздно, мама! вопила Марианна. Что делать? Он меня не хочет! Если я рожу, он ничего не даст! И институт меня выгонят! Жизнь моя кончена!
Варя сидела, как гром, поражённая.
Ты ты что, дочь, не убереглась? спросила она.
Да какая разница! вопила Марианна. Что теперь? В детдом его? Или в капусту бросить?
У Вари сердце оборвалось. Как «в детдом»? Внука?
Той ночью Варя не спала, ходила по избе, как тень. К утру села рядом с Марианной.
Ничего, сказала твёрдо. Выносим.
Мама! Как же! вскочила Марианна. Все узнают! Позор!
Никто не узнает, отрезала Варя. Скажем мой.
Марианна не поверила.
Твой? Мам, ты в своём уме? Тебе сорок два!
Мой, повторила Варя. Уеду к тёте в район, будто помогу. Там и поживу. А ты в город возвращайся, учись.
Капитолина, спавшая за тонкой перегородкой, слышала всё. Слёзы градом катились по её щекам. Ей было жалко мать, и от сестры было противно.
Через месяц Варя уехала. Село забыло её. Через полгода вернулась, не одна, а с конвертом.
Вот, Катюша, сказала она бледной дочке, знакомься, брат твой Митенька.
Село ахнуло. Вот тебе и «тихая» Варя! Вот тебе и вдова!
От кого? снова зашипели бабки. Уж не от председателя?
Нет, от агронома! Он видный, одинокий!
Варя молчала, снося все сплетни. Жизнь началась, но не позавидовать. Митенька рос беспокойным, крикливым. Варя валилась с ног: сумка почтальона, ферма, а теперь и бессонные ночи. Капитолина помогала, как могла, молча мыла пеленки, качала «брата». В душе её всё кипело.
Марианна писала из города: «Мамочка, как вы? Я так скучаю! Денег пока нет, еле тяну, но скоро пришлю!»
Деньги пришли через год: сто рублей и джинсы для Капитолины, два размера больше.
Варя крутилась, Капитолина рядом, её жизнь тоже шла под откос. Парни смотрели и бросали. Кому нужна невеста с таким «приданым»? Мать-гуляка, «брат»байстрюк
Мам, сказала однажды Капитолина, когда ей исполнилось двадцать пять, может, расскажем?
Ты что, дочка! испугалась Варя. Нельзя! Мы же Маринке жизнь сломаем! Она уже замуж вышла за хорошего человека.
Марина действительно «устроилась»: окончила институт, вышла замуж за коммерсанта, уехала в Москву, прислала фотографии из Египта, Турции, везде фифа столицы. О «брате» не спрашивала. Варя ей писала: «Митя пошёл в первый класс, пятёрки носит».
Марина отвечала дорогой, но совершенно ненужной в селе игрушкой.
Так шли годы. Митя исполнил восемнадцать. Вырастил на диво. Высокий, голубоглазый, как Марианна, весёлый, трудолюбивый. В матери (Вари) души не оставлял. В сестре Капитолине тоже. Капитолина к тому времени уже совсем свыклась: старшей медсестрой в районной больнице, «старой девой», но сама несла крест. Вся её жизнь в матери и в Мите.
Митя закончил школу с медалью.
Мам! В Москву поеду! В Бауманку поступаю! заявил он.
У Вари сердце екнуло. В Москву Там же Марианна.
Может, в наш, в областной? робко предложила она.
Да что ты, мам! Мне пробиваться надо! смеялся Митя. Я вам с Капитолиной ещё покажу! Вы будете жить во дворце!
В день, когда Митя сдал последний экзамен, к их калитке подкатила блестящая чёрная иномарка. Из неё вышла Марина.
Варя ахнула. Капитолина, вышедшая на крыльцо, застывала с полотенцем в руках.
Марине было под сорок, но выглядела как обложка глянцевого журнала: худая, в дорогом костюме, вся в золоте.
Мама! Катюша! Привет! запела она, целуя ошарашенную Варю в щеку. А где
Она увидела Митю, стоящего, вытирающего руки ветошью в сарае.
Марина замерла, глядела на него, потом глаза наполнились слезами.
Здравствуйте, вежливо сказал Митя. Вы Марина? Сестра?
Сестра эхом повторила Марина. Мам, нам поговорить надо.
Сели в избу. Марина достала из сумки пачку тонких сигарет.
Мам У меня всё есть: дом, деньги, муж А детей нет.
Она заплакала, размазывая дорогую тушь.
Мы всё пробовали: ЭКО, врачи Бесполезно. Муж злится. Я больше не могу.
Зачем приехала, Марина? спросила Капитолина глухо.
Марина подняла на неё заплаканные глаза.
За сыном.
Ты с ума сошла?! Каким сыном?!
Мам, не кричи! Марина тоже повысила голос. Он мой! Я его родила! Я ему жизнь дам! У меня связи! Он в любой институт поступит! Квартиру в Москве купим! Муж согласен! Я ему всё рассказала!
Рассказала? ахнула Варя. А про нас? Про то, как меня позорили? Про то, как Капитолина
Да что Капитолина! отмахнулась Марина. Сидела в деревне, так и просидит! А у Мити шанс! Мам, отдай! Ты же мне жизнь спасла, спасибо! Теперь верни сына!
Он не вещь, чтоб его возвращать! крикнула Варя. Он мой! Я его ночами не спала, растила!
И тут в избу вошёл Митя. Он слышал всё, стоял на пороге, бледный, как полотно.
Мам? Катя? О чём о чём она говорит? Какой сын?
Митенька! Сынок! Я мама твоя! Понимаешь? Родная!
Митя смотрел на неё, как на призрак, потом переводил взгляд на Варю.
Мам это правда?
Варя закрыла лицо руками и зарыдала.
И тут крикнула Капитолина. Тихая, молчаливая, она подошла к Марине и дала ей пощёчину, от которой та отлетела к стене.
Тварь! закричала Капитолина, и в её крике звучало восемнадцать лет унижения, поломанная жизнь, обида за мать. Мать?! Да какая ты ему мать?! Ты его бросила, как щенка! Ты знала, что мать изза тебя по селу ходить не могла, пальцем тыкали?! Ты знала, что изза твоего «греха» я осталась одна?! Ни мужа, ни детей! А ты приехала? Забрать?
Катя, не надо! шептала Варя.
Надо, мам! Хватит! Натерпелись! обратилась Капитолина к Мите. Это мать твоя! Та, что тебя на мою мать спихнула, чтоб в Москве «дела» делать! А это, она ткнула пальцем в Варю, твоя бабка! Что жизнь свою ради вас обеих в грязь втоптала!
Митя молчал долго, потом медленно подошёл к рыдающей Вари, встал на колени и обнял её.
Мам прошептал он. Мамочка.
Он поднял голову, посмотрел на Марину, которая, держась за щеку, сползала по стене.
У меня нет мамы в Москве, сказал он тихо, но твёрдо. У меня одна мать. Вот она. И сестра.
Он встал, взял Капитолину за руку.
А вы тётя уезжайте.
Митя! Сынок! вскричала Марина. Я тебе всё дам!
У меня всё есть, отрезал Митя. У меня мать есть. И сестра. А у вас ничего.
Марина уехала тем же вечером. Муж её, видевший всю сцену из машины, даже не вышел. Говорят, через год он её бросил, нашёл другую, которая ему родила. А Марина осталась одна, со своими деньгами и своей «красотой».
Митя в Москву не поехал. Поступил в областной техникум на инженера.
Я, мам, тут нужен. Дом нам надо новый построить.
А Капитолина Что с ней? В тот вечер, когда она кричала, будто проткнула себе гортань, она ожила. В тридцать восемь лет расцвела. На неё и тот самый агроном, о котором сплетнили бабки, стал смотреть. Видный мужиквдовец.
Варя смотрела на них и плакала теперь от счастья. Грех был, конечно, но материнское сердце всё же способно простить.
