Ночной звонок открыл голос моей дочери.
Поздно вечером зазвонил телефон. Я подняла трубку и услышала голос Пилар.
Мама, это я, Пилар. У меня проблема! Муж меня выгнал. Завтра утром я поеду к отцу и останусь дома.
Слушай, Пилар, у тебя больше нет ни родителей, ни дома. я ответила спокойно.
Что? перебила меня дочь. Что ты сказала?
Как ты можешь сказать, что нет дома? Я единственная ваша дочь. Я имею право на эту квартиру! вопила Пилар, нервничая в трубке.
Таково дело, сказала я ровно, у тебя нет квартиры. Мы отдали её Люсии, теперь она владелица, а мы с отцом больше не хотим о тебе знать. Ты больше не наша дочь. Не звони больше! Ты всё потеряла!
После того, как Пилар сделала такой звонок, я имела полное право сказать ей правду. Глядя в окно, я вдруг вспомнила, как и наша история началась с телефонного звонка.
Тот звонок прозвенел рано утром. Я вскочила с кровати и бросилась к настольному телефону.
Алло! крикнула я.
С другой стороны раздался сдержанный рыдания.
Да, кто это? спросила я.
Мария, это я, Анна. ответила голос.
Анита, зачем ты меня пугаешь? Ты видела, который час?
Да, видела. Мария, сегодня я еду в больницу на операцию и боюсь за дочь. Прошу тебя и Андрея не оставлять Люсию, ей ещё слишком малы, не сдавайте её в детдом.
Моя сестра Анна всегда была странной, с богатым воображением и необычными поступками. Но сейчас она переступила все границы. Я дрожала, держась за трубку, чувствуя, что случилось чтото серьёзное.
Анна, почему ты не сказала мне об этом раньше? Что происходит? Куда тебя везут? спросила я.
Анна болела несколько лет, но я не придавала этому значения. За последний месяц боли усилились, она сильно похудела и выглядела измождённой. Диагноз был тяжёлым нужна срочная операция, но она не могла решить, рассказать ли об этом сестре. Я постоянно помогала ей, давала деньги, была почти её матерью. И теперь её проблемы навалились на меня и её маленькую дочь.
Мария, результат операции не гарантирован, пожалуйста, не бросайте Люсию.
Через час мы уже были в больнице. Операция ещё не началась, но Анну увидеть нельзя было. В коридоре сидела, свернувшись комочком, маленькая Люсия. Я подошла и обняла её.
Им будет больно маме? спросила девочка со слезами.
Нет, мама будет спать, ничего не почувствует.
Через четыре часа врач вышел и сообщил, что моя младшая сестра скончалась. Мы забрали Люсию и вернулись домой. Я вошла в комнату дочери и сказала, что мать Люсии умерла, и теперь девочка будет жить с нами в той же комнате. Пилар посмотрела на меня с гневом, но молчала.
Десять дней спустя Пилар высыпала вещи Люсии из своей комнаты и запретила ей возвращаться. Разговор с дочерью был тяжёлым: она упиралась, что будет выбрасывать всё, что принадлежит Люсии, каждый раз, когда её туда ставят. Чтобы избежать конфликта, мы отдали Люсии нашу спальню, а сами переехали в гостиную.
Мы никогда не узнали, кто был отцом ребёнка, потому что Анна умерла, и судьба Люсии зависела только от нас. Мы не делали различий между Пилар и Люсией обе были для нас дочерьми.
Время шло. Пилар окончила университет, вышла замуж за обеспеченного мужчину постарше. Её это не смущало. Она быстро собрала вещи и переехала к Рамону. Через месяц она объявила о своей свадьбе.
Мама, прошу, не приглашайте эту твою «любимую», я её не хочу видеть, сказала Пилар.
Пилар, ты не можешь так поступать; Люсия всё равно твоя сестра, а не пригласить её значит обидеть нас, ответила я.
На своей свадьбе её не будет! категорически заявила Пилар.
Тогда и мы с отцом не придём, сказал я.
Отлично! Согласовано! воскликнула я, расплакавшись, а потом собравшись, решила уехать в Малагу отдохнуть.
Что будет с свадьбой Пилар? удивлённо спросил муж.
Ничего, нам не позвали.
Люсия, помоги мне найти место для отдыха.
Мы едем в отпуск? спросила Люсия.
Да, дочка, мы можем себе это позволить.
Ура! радостно закричала она, вертясь по комнате.
Мы остались втроём. Люсия почти окончила школу и планировала поступать в университет, где успешно выбрала архитектуру. Её мать Анна была известной художницей, и Люсия пошла по её стопам.
Или это отец, шутил муж Андре́с, подозревая, что известный в городе человек мог быть её отцом. Я не обращала на это внимания Люсия была нашей дочерью.
Год спустя мы отпраздновали её совершеннолетие, и в тот же день муж упал в обморок, бледнел и потерял сознание. Мы вызвали скорую, и его доставили в больницу. Врач сообщил, что состояние тяжёлое, и единственное спасительное средство дорогой импортный препарат, который будет доставлен через три дня, но его стоимость огромна. Мы были в отчаянии.
Я позвонила Пилар, зная, что её муж богат и может одолжить деньги.
Пилар, дорогая, я звоню, потому что твой отец тяжело болен и срочно нужен дорогой препарат. Мы нуждаемся в займе, рассказала я.
Тишина в трубке тревожила меня. Через час Пилар перезвонила.
Мама, я поговорю с Рамоном и перезвоню тебе.
Пилар, почему ты так медлишь? спросила я.
Рамон решил купить мне новую машину, и он настаивает: либо он покупает машину, либо отдаёт деньги вам, ответила она.
Пилар, вернём деньги, не переживай, уверяла я.
Как ты можешь обещать? возразила Пилар. Я не получу машину, даже во снах.
Ты слышишь, что говоришь? Твой отец может умереть, он нуждается в помощи.
Я не могу помочь, берите кредит, мир не погибнет без нас.
Я уронила трубку, почти теряя сознание.
Тётя Мария, что случилось? догнала меня дочь и удержала, чтобы я не упала.
Слушай, тётя Мария, продадим мамину квартиру. Мне там нельзя жить, даже минуту тяжело провести. Поставьте цену ниже рыночной, и мы получим деньги на препарат, умоляла я.
Доченька, это наша квартира, мы не можем её продавать, отвечала она.
Тётя Мария, ты умна! Сейчас не время обсуждать, что сказала мама. Нужно спасти Андре́са! Быстро действовать! настаивала Люсия.
Я обняла её, не зная, как отблагодарить. Это был наш единственный шанс спасти мужа. Мы выставили квартиру в тот же день, и она быстро продалась по достойной цене. Покупатель внес задаток, и пока оформлялись документы, мы заплатили за лекарство. Через два дня препарат прибыл, помог, и Андре́с полностью выздоровел уже через месяц. Наше счастье было безграничным.
После выздоровления мы перевели квартиру на имя Люсии, посетили нотариуса, он оформил всё на неё, а оставшиеся деньги положили на депозит. Жили вместе, счастливо, пока не прозвенел ночной звонок.
Это была Пилар, объявляющая, что возвращается домой, ведь Рамон её выгнал. Я ответила «нет».
У нас только одна дочь Люсия, сказала я и повесила трубку.
Через несколько лет Эльвира вышла замуж. Хайме, фермер, владел большим загородным домом и планировал открыть консервационный завод. Наша дочь пригласила нас переехать к ней, но мы решили лишь иногда навещать их. Их дом всегда был уютен, а Андре́с и Хайме стали друзьями, часто ходили на рыбалку, а я помогал по хозяйству. Люсия разработала проект небольшого завода. Мы жили в согласии, как большая счастливая семья, хотя и не всегда под одной крышей. О Пилар мы вспоминали лишь в день её свадьбы, когда Андре́с и я поехали в Малагу отдыхать, как делали много лет назад. Путешествия устраивала Люсия, иногда сопровождала её.
Каждый год в эту дату я задумываюсь, как могло случиться, что я воспитывала эгоистичную дочь, ставившую нашу жизнь ниже роскошного авто, и одновременно заботливую Люсиюсироту, которая, потеряв мать слишком рано, ценила нас превыше всего и была готова отдать всё ради нашего счастья.
