Или мама переезжает к нам в эту субботу, или я подам на развод. Выбирай, Леночка, бросил Сергей, откинув чашку со стулом. Чай разлился по скатерти, но он даже не моргнул. Взгляд его был холоднее зимних улиц Москвы, в нём блестела новая, пугающая решимость, которой Елена не замечала пятнадцать лет брака.
Елена замерла, в руках держала кухонное полотенце. В кухне висела гнетущая тишина, прерываемая лишь гудением холодильника и тиканием часов над дверью. Переезд? Развод? Ещё утром они спорили, какие обои повесить в прихожей, а теперь он бросает ультиматум.
Серёжа, ты серьёзно? спросила она, вешая полотенце на ручку духовки. Твоя мама живёт в двух кварталах от нас, видимся каждую неделю. Что ей так страшно? У неё три подруги в подъезде, она ходит в хор ветеранов и на скандинавскую ходьбу.
Ей тяжело одной! повысил голос Сергей, вставая из-за стола. Давление скачет, а если ночью приступ? Кто стакан воды подаст? Скорая вряд ли успеет. Я не могу спать, зная, что она одна в четырёх стенах.
Елена опустилась на стул напротив мужа. Этот разговор уже не первый, но раньше он звучал как лёгкие намёки. Сейчас прямой ультиматум.
Давай рассуждать поделовому. У нас двухкомнатная квартира: спальня и кабинет, где я работаю и где иногда ночует наш сын Артём, когда приезжает с учёбы. Куда же поселить Нину Петровну?
В кабинет, конечно, бросил Сергей, будто это было очевидно. Твоему студенту там делать нечего, пусть живёт в общежитии или съедает аренду, если хочет комфорта. А мой ноутбук можно в спальню или на кухню перенести. Это же не станок.
У Елены перехватило дыхание от возмущения. Кабинет был её крепостью: бухгалтер, работающая удалённо, ей нужна тишина, место для папок, принтера. И сын, хоть и учится в другом городе, часто бывал дома.
Значит, ты предлагаешь изгнать сына, отнять моё рабочее место и поселить в двенадцатиметровой комнате твою маму с её «непростым» характером? спросила Елена, стараясь сохранять ровный голос.
Характер как характер! вспыхнул Сергей. Она закалённая, требовательная, но порядок любит. Это же моя мать! Она меня воспитывала, ночи не спала. Я обязан обеспечить ей достойную старость. А ты эгоистка, тебе лишь комфорт.
Он вышел, хлопнув дверь. Елена осталась сидеть, глядя на остывающий ужин котлету с пюре, которую Сергей обожает, теперь она лежит без движения. Аппетит исчез.
Нина Петровна, шестьдесят восемь лет, выглядела бодрее многих сорокалетних. Громкий голос, командирские манеры бывшего завуча, уверенность в своей правоте. Для неё «тяжело одной» означало «некому круглосуточно выносить мозг».
Елена, держась за кухонный полотенце, повторяла в голове: «Или мама, или развод». Неужели пятнадцать лет брака могут пасть изза маминого каприза? У Нины нет серьёзных болезней, лишь гипертония, контролируемая таблетками.
Ночь прошла в гнетущем молчании. Сергей, откинувшись к стене, натянул одеяло до ушей. Елена ворочалась, глядя в потолок, где от уличного фонаря плясали тени веток. Она вспоминала, как покупала эту квартиру: первый взнос от родителей, ипотеку гасили вместе, но большую часть вносила она, ведь её карьера шла в гору. Сергей работал менеджером в автосалоне, доход стабильный, но без перспектив. И теперь он распоряжается метрами, как хозяин земельного участка.
Утром Сергей, завязывая шнурки, крикнул в коридоре:
Я жду ответа до вечера. Мама уже собирает вещи. Если ты против собирай свои и переезжай к ней.
Дверь захлопнулась. Елена сползла на пуфик и подумала: «Сделали сговор за её спиной». Весь день цифры в отчетах плавали, а в голове крутилось: «Никаких страшных диагнозов, только каприз».
Она позвонила подруге Ирине.
Ленка, ты с ума сошла? воскликнула Ира. Свекровь в двушке? Это конец! Ты через неделю взвоёшь? Она же у тебя «штучка», помнишь, как проверяла шкаф на пыль на твоём дне рождения.
Он поставил ультиматум, Ира, говорит, развод, ответила Елена.
Ну и пусть катится! бросила Ира. Квартира общая, можно долю выкупить. Но жить с Ниной Петровной медленная смерть. Она тебя проглотит: кабинет отберёт, потом кухню, а потом и спальню.
Ира была права, но страх разрушить семью держал её. Пятнадцать лет это не шутка.
Вечером Сергей вернулся с букетом хризантем, который в нашем доме считается плохим предзнаменованием. Он зашёл на кухню, где Елена резала салат.
Леночка, что ты задумала? сказал он, мягко. Понимаю, тебе тяжело, но так будет лучше всем. Мама будет под присмотром, нам спокойнее. Она будет готовить, а ты, наконец, освободишься от бытовухи.
Сергей, отложила нож, ты спросил у мамы, что она будет делать со своей трёхкомнатной квартирой, если переедет к нам навсегда?
Сергей замялся.
Ну зачем пустой квартире стоять? Сдадим, деньги в бюджет. На лекарства, на санаторий.
«Бизнесплан», подумала Елена.
Хорошо, сказала она, почти себе не веря.
Глаза Сергея вспыхнули.
Ты согласна? Умница моя! Я знал, что ты золотая!
Согласна попробовать, уточнила Елена, но с условиями. Испытательный срок две недели. Если жизнь превратится в ад, возвращаемся к исходному положению. И мой кабинет остаётся моим, маме раскладной диван в гостиной (которой пока нет).
Сергей чуть не захохотал.
В какой гостиной? Там же проходная комната! Маме нужен покой!
У нас нет отдельной гостиной, кабинет совмещён с гостевой зоной, там уже есть диван. Артём приедет через месяц, ему тоже гденедо спать.
Ладно, ладно, махнул он. Разберёмся на месте. Главное, ты не против переезда. Я сейчас маму обрадую, поеду за ней в субботу утром.
Суббота разделила жизнь Елены на «до» и «после». Нина Петровна пришла не с двумя чемоданами, а с «Газелью», набитой вещами: коробками, тюками, фикусами, любимым кресломкачалкой, которое заняло почти весь кабинет, перекрыв доступ к книжному шкафу.
Ну вот, дети, теперь заживём! громогласно заявила свекровь, внося в прихожую икону в тяжёлом окладе. Леночка, что ты стоишь как неродная? Бери пакеты, там банки с соленьями, только не разбей, это мои фирменные огурчики, а не ваш магазинный мусор.
Елена, не удержавшись, проглотила «магазинный мусор» и пошла разбирать пакеты.
Первый конфликт случился через два часа. Елена, закрывшись в кабинете, услышала громкий стук.
Лена, а где у тебя большая кастрюля? спросила Нина Петровна, стоя на пороге. И что это за пыль на мониторе? Дышишь грязью?
Нина Петровна, я работаю, ответила Елена, не оборачиваясь. Кастрюля в нижнем ящике справа. Пожалуйста, стучите, когда входите.
Ишь ты, цаца какая, «стучите», пробурчала свекровь, но дверь не закрыла. Серёжа голодный, а она в экран пялится. Жена должна мужа встречать горячим обедом, а не сидеть в сети.
Елена вздохнула, нажала «сохранить» и выбежала на кухню. Там царил хаос: свекровь уже переставила специи, убрала кофемашину («место занимает, баловство) и жарила чтото на сковороде.
Нина Петровна, зачем убрали кофемашину? Мы с Серёгой пьем кофе каждое утро.
Вредно! Я привезла цикорий, полезный и вкусный. Пейте цикорий, а машину я вынесла на балкон в коробку.
Вечером Сергей, довольный, ел мамины жирные котлеты, а Елена ковыряла вилкой салат.
Вкуснотища, мам! восхищался он. Ленка всё только в пароварке, здоровая еда, скукотища.
Ой, да что там, отмахнулась Нина Петровна. Нужно стараться для мужа. А ваши только карьера и зарплата. Кстати, Сергей, я в ванной посмотрела, у вас полотенца жесткие. Я свои махровые достала. Пустим их вместо ваших.
Это египетский хлопок, Нина Петровна, возразила Елена. Какие ваши тряпки?
Не спорь с матерью, отрезал Сергей. Маме виднее, она опытная хозяйка.
«Опытная хозяйка» стало девизом недели. Нина Петровна везде: включала телевизор на полную громкость, когда Елена пыталась сосредоточиться; заходила в ванную, когда та принимала душ, под предлогом «только тряпочку возьму». Критиковала одежду, прическу, манеру говорить.
В среду Елена вернулась из магазина и обнаружила, что её рабочий стол передвинут к окну, а на его месте креслокачалка и телевизор.
Так светлее! заявила свекровь. Мне телевизор удобнее, а то от окна светило.
Нина Петровна, голос Елены дрожал, это мой кабинет. Кто вам разрешил двигать мебель?
Сергей разрешил! победоносно ответила она. Он хозяин дома. Сказал: «Мам, делай, как тебе удобно».
Елена бросилась в спальню, где Сергей лежал с телефоном.
Ты что творишь? прошипела она. Почему ты позволил ей переставить мой стол? Я не могу работать, когда солнце врезается в монитор!
Лен, не начинай, поморщился он. Маме весь день дома, ей нужен уют. Ты можешь шторы закрыть. Будь гибче. Ты же мудрая женщина.
Мудрая женщина сейчас соберёт твои вещи, Сергей.
Опять угрозы? сказал он, вставая. Ты не посмешь разводиться изза стола! Смешно.
Не изза стола, а потому что ты меня не слышишь и не уважаешь, прошептала она.
Развязка наступила в пятницу. Елена взяла отгул, чтобы съездить в налоговую, но вернулась к обеду. Тихо открыла дверь своим ключом. Из кухни доносились голоса: Нина Петровна громко разговаривала по громкой связи с тётей Валентиной, сестрой свекрови.
Ой, Валя, красота! вещала Нина, прихлебывая чай. Живу, как у Христа в квартире. Серёжа вокруг меня летает, невестка кривит морду, но молчит, куда она денется. Я её быстро прижала к ногтям.
А с квартирой? Сдала? спросила Валя, заинтересованно.
Да! Вчера договор подписали. Студентам три, тридцать пять тысяч в месяц плюс коммуналка! Теперь я богатая невестка!
И что, молодым помогать будешь? спросила сестра.
Нина рассмеялась, и её смех прозвучал как скрежет.
Ага, разбежалась! Помогать только портить. У Серёжи зарплата есть, у Ленки тоже деньги с ноутбука. Я эти деньги на книжку буду класть, а летом поеду в Кисловодск в люкс, сделаю импланты. Меня кормят, за квартиру платить не надо. Главное давление, одиночество, я жалостна, дурачок.
Елена стояла в прихожей, сжимая ключи, будто они вдавились в ладонь. Перед ней не было ни одиночества, ни страха лишь холодный расчёт: сдавать трешку, жить в пансионах, копить на «сладкую жизнь». Сергей оказался лишь инструментом.
Она прошлась в спальню, вытянула из шкафа огромный чемодан Сергея и открыла его на кровати. В этот момент в комнату вошла Нина Петровна.
О, явилась! А что так рано? Обед ещё не готов, я думала Что ты задумала?
Нина уставилась на чемодан.
Собираю вещи мужа, спокойно ответила Елена, выкладывая из ящика носки в чемодан.
Ты с ума сошла? Куда он поедет?
К вам, Нина Петровна, в вашу трёхкомнатную квартиру. Вместе с вами. Прямо сегодня.
Там уже квартиранты! воскликнула свекровь.
Квартиранты? Елена выпрямилась. Студенты за тридцать пять тысяч? На зубы и Кисловодск?
Лицо Нины Петровны покраснело.
Ты подслушивала?!
Я пришла в свой дом и услышала достаточно.
Тут в коридоре хлопнула дверь вошёл Сергей.
Девчонки, я дома! Что тут так ароматно? О, мама, Леночка, где вы?
Он увидел открытый чемодан и вспыхнувшую гневом мать.
Что происходит? Леночка, ты куда собираешься?
Не я, Серёжа. Ты и твоя мама.
В смысле? он улыбнулся, не понимая масштаб.
Никаких шуток. Твоя мама только что хвасталась сестре, как ловко тебя разыграла. Ей не одиноко, ей просто захотелось сдать свою квартиру и жить за наш счёт. А ты «жалостливый дурачок», как говорится.
Сергей посмотрел на мать, как будто видел её впервые. Миф о благородной старушке разрушился, обнажив расчётливую натуру.
Лен, сказал он, протягивая руку. Прости, я не знал. Давай обсудим. Мама уедет сейчас. Мам, собирай вещи, ты едешь домой. Выгоняй студентов.
Никуда я не еду! взвизгнула Нина Петровна. У меня договор, штраф платить придётся! Я же мать, мне право жить с сыном!
С сыном, пожалуйста, отрезала Елена. Елена, собравшийся дух, крикнула: «Я уеду, оставлю вас в вашем «семейном» квесте, а сама найду тишину, где можно будет слышать лишь собственный шёпот».
