Сергей, будто громом, бросил чашку на блюдце. Чай расплескался, оставив на столе коричневое пятно, но он и не моргнул. Его взгляд был холоден, в нём мерцала новая, пугающая решимость, которой Людмила не замечала за пятнадцать лет их брака.
Людмила замерла, в руках кухонное полотенце. В кухню влезла гулкая тишина, прерываемая лишь жужжанием холодильника и тиком часов над дверью. Переезд? Развод? Еще утром они обсуждали, какие обои повесить в прихожей, а теперь он ставил ультиматум.
Сергей, ты серьёзно? прошептала она, веша́я полотенце на ручку духовки. Твоя мать живёт в двух остановках от нас, видимся каждый уик-энд. В чём же проблема? Какое одиночество? У неё три соседки, хор ветеранов и скандинавская ходьба.
Ей тяжело одной! повысил голос Сергей, вставая из-за стола. Давление скачет, а если ночью приступ? Кто стакан воды подаст? Скорая приедет, но будет уже поздно. Я не могу спать, зная, что она одна в четырёх стенах.
Людмила упала на стул напротив. Этот разговор уже не был первым, но раньше он звучал лишь намёками, сейчас же ультиматум.
Давай рассуждать логически. У нас двухкомнатная квартира: спальня и кабинет, где я работаю бухгалтером и где иногда ночует наш сын Артём, когда приезжает с учёбы. Куда посадим Нину Петровну?
В кабинет, разумеется, отмахнулся Сергей, будто это было ясно. Твоему сыну там делать нечего, он уже взрослый, пусть живёт в общежитии. А мой компьютер можно перебросить в спальню или на кухню. Ноутбук же, а не станок.
У Людмилы захлестнуло от возмущения. Кабинет был её крепостью, тихим местом для папок, принтера, ноутбука. И Артём, хоть и учился в другом городе, часто приезжал и знал, где его ждёт дом.
Значит, ты хочешь выгнать сына, лишить меня рабочего места и посадить твою маму в двенадцатиметровой комнате? спросила она, пытаясь держать голос ровным.
Характер как характер! вспыхнул Сергей. Она старой закалки, требовательна, но любит порядок. Это же моя мать! Я обязан обеспечить ей достойную старость. А ты лишь эгоистка, которой нужен только комфорт.
Он вышел, хлопнув дверью. Людмила осталась, глядя на остывающий ужин: котлета с пюре, любимая Сергея, осталась нетронутой. Аппетит исчез.
Нина Петровна, в свои шестьдесят восемь, выглядела бодрее многих сорокалетних. Голос громкий, манера командовать, уверенность в своей правоте. «Тяжело одной» означало для неё «некому круглосуточно выносить мозг».
В её голове крутилась фраза: «Или мама, или развод». Неужели он готов перечеркнуть пятнадцать лет ради каприза? У Нины не было серьёзных болезней, лишь гипертония, контролируемая таблетками.
Ночь прошла в тяжёлой тишине. Сергей отвернулся к стене, натянув одеяло до ушей. Людмила ворочалась, глядя в потолок, где от фонаря плясали тени веток. Вспомнила, как они покупали квартиру: первый взнос от родителей, ипотеку платили вместе, но большую часть вносила она. Сергей работал менеджером в автоцентре, стабильная работа без особых перспектив. Теперь он распорядился метрами, как будто это его собственность.
Утром Сергей, собираясь на работу, бросил в коридоре, завязывая шнурки:
Я жду ответа до вечера. Мама уже собирает вещи. Если ты против, я соберу свои и перееду к ней.
Дверь захлопнулась. Людмила сползла по стене на пуфик, чувствуя, что решение уже принято за её спиной. «Мама уже собирает вещи» был сговор.
Весь день она не могла сосредоточиться на отчётах. Цифры плавали перед глазами. Позвонила подруге Зинаиде:
Люда, ты с ума сошла? крикнула Зинаида. Какая свекровь в двушке? Это конец! Ты скоро взвоешь. Она же у тебя «та ещё штучка», помню, как она проверяла, нет ли пыли в шкафу.
Он поставил ультиматум, Зина, говорит, развод, ответила Людмила.
Пусть катится! отшила Зина. Квартира общая? Можно долю выкупить. Но жить с Ниной Петровной медленная смерть. Она тебя съест: сначала кабинет отберёт, потом на кухне будет хозяйничать, а потом в спальню с советами полезет.
Людмила понимала правду Зины, но страх разрушить семью держал её. Пятнадцать лет не шутка. Будет ли Сергей действительно уходить?
Вечером Сергей вернулся с букетом хризантем плохой знак. Он всегда дарил цветы, когда хотел закрепить «победу», подсластив горькую пилюлю.
Людочка, что ты надумала? вошёл в кухню, где Людмила резала салат. Понимаю, тебе сложно, но так будет лучше. Мама будет под присмотром, нам спокойнее. Она обещала помогать по дому, готовить. Ты же устаёшь за компьютером. Освободишься от бытовухи.
Сергей, отложила нож, а ты спросил у мамы, что будет с её трёхкомнатной квартирой, если переедет к нам навсегда?
Сергей на секунду замялся, отводя глаза.
Ну зачем пустой квартире стоять? Сдадим, получим деньги. Поможем бюджету, маме на лекарства, санаторий.
«Ах, вот оно что», подумала Людмила. «Бизнесплан».
Хорошо, неожиданно сказала она. Глаза Сергея засияли.
Ты согласна? Умница! Я знал, ты золотая!
Я согласна попробовать, уточнила Людмила, но с условиями. Испытательный срок две недели. Если за это время жизнь превратится в ад, возвращаемся к исходному. И ещё: мой кабинет остаётся моим, мама будет спать на раскладном диване в гостиной. Пока так, а дальше посмотрим.
Сергей удивлённо спросил:
В какой гостиной? Там же проходная комната! Маме нужен покой!
У нас нет гостиной, ответила Людмила. Есть кабинет, который совмещён с гостевой. Там диван. Других вариантов нет. Артём приедет через месяц, ему тоже где спать.
Ладно, разберёмся на месте, махнул он. Главное, ты не против переезда. Я сейчас маму обрадую, привезу её в субботу утром.
Суббота разделила жизнь Людмилы на «до» и «после». Нина Петровна приехала не с двумя чемоданами, а с «ГАЗелью», нагруженной вещами: коробками, тюками, кадками с фикусами, любимым кресломкачалкой, занявшим половину кабинета.
Ну вот, детки, теперь заживём! воскликнула свекровь, внося в прихожую икону в массивном окладе. Людочка, бережно пакуй банки с соленьями, только не разбей, это мои фирменные огурчики.
Первый конфликт произошёл через два часа. Людмила работала в кабинете, когда дверь распахнулась без стука.
Люда, где у тебя большая кастрюля? спросила Нина Петровна, осматривая комнату. И что за пыль на мониторе? Дышишь грязью?
Я работаю, ответила Людмила без оборачивания. Кастрюля в нижнем ящике справа. Пожалуйста, стучите, когда входите.
Ишь ты, цаца, «стучите», буркнула свекровь, но дверь не закрыла. Серёжа голодный, а она в экран уставилась. Жена должна мужа встречать горячим обедом, а не сидеть в офисе.
Людмила вышла на кухню, где царил хаос: свекровь переставила банки со специями, убрала кофемашину и жарила чтото на сковороде.
Зачем убрали кофемашину? Мы с Сергеем пьем кофе каждое утро, возразила Людмила.
Вредно! Я привезла цикорий, полезный и вкусный. Машину я вынесла на балкон в коробку, отчиталась Нина Петровна.
Вечером Сергей, довольный, уплетал мамины жирные котлеты, Людмила ковыряла вилкой салат.
Вкуснотища, мам! восхвалял он. Люда всё на пару, здоровая еда, скукотища.
Ой, да что там уметь, отмахнулась Нина Петровна. Нужно стараться для мужа. А у новых только карьера в уме. Кстати, Серёжа, я в ванной посмотрела, ваши полотенца жёсткие, я свои махровые достала.
Это египетский хлопок, Нина Петровна, возразила Людмила.
Не спорь с матерью, резко сказал Сергей. Маме виднее, она опытная хозяйка.
«Опытная хозяйка» стало девизом недели. Нина Петровна везде: включала громкую телепрограмму, когда Людмила пыталась сосредоточиться, заходила в ванную под предлогом «тряпочку взять», комментировала одежду, прическу, манеру речи. Сергей превратился в десятилетнего мальчишку, перестал мыть посуду, стал каждый вечер жаловаться маме на начальника, а она, поглаживая, подавала пирожки. Людмила в этом тандеме почти исчезла.
В среду Людмила вернулась из магазина и увидела, что её стол передвинут к окну, а на его месте креслокачалка и телевизор.
Так светлее! воскликнула свекровь. Мне телевизор удобнее, а от окна свет слепит.
Нина Петровна, дрожал голос Людмилы, это мой кабинет. Кто вам разрешил двигать мебель?
Сергей разрешил! заявила свекровь победоносно. Он хозяин дома.
Людмила ворвалась в спальню, где Сергей лежал с телефоном.
Ты что творишь? прошипела она. Почему позволил ей переставить мой стол? Я не могу работать, когда солнце бьёт в монитор!
Люда, не начинай, поморщился он. Мама хочет уюта, можешь шторы закрыть. Будь гибкой, ты же мудрая женщина.
Мудрая женщина сейчас соберёт твои вещи, Сергей.
Опять угрозы? он сев на кровать. Ты не посмеешь разводиться изза стола!
Не изза стола, а изза того, что ты меня не слышишь и не уважаешь, бросила Людмила.
Развязка пришла в пятницу. Людмила с отгулом поехала в налоговую, но вернулась к обеду. Тихо открыла дверь своим ключом. Из кухни доносились голоса: Нина Петровна громко разговаривала по телефону, а на линии была тётя Валя, сестра свекрови.
Ой, Валька, красота! вдыхала Нина, потягивая чай. Живу как у Христа. Сергей крутится, невестка кривит морду, но молчит, куда она денется. Я её прижала к ногтю.
А квартира? Сдали? интересовалась Валя.
Да! Договор подписали, три студентам, тридцать пять тысяч в месяц плюс коммуналка! Я теперь богатая невеста!
И что, будешь им помогать? спросила тётя.
Нет, я эти деньги на книжку положу, а потом в Кисловодск поеду, зубы поправлю, импланты, в люкс. А сейчас меня кормят, платят за квартиру. Главное, давление, страх одиночества, Сергей жалостливый, дурачок.
Людмила стояла в прихожей, сжимая ключи в ладони. Картина сложилась: нет одиночества, нет страха смерти в пустой квартире. Был холодный расчёт: сдать свою «трешку», жить на пансионе у сына, нервировать невестку и копить на «сладкую жизнь». Сергей лишь инструмент, «жалостливый дурачок».
Она медленно разложила чемодан, в котором лежали вещи Сергея, и открыла его на кровати. В этот момент в спальню вошла Нина Петровна.
О, явилась! А что так рано? Обед ещё не готов, я думала Э, ты чего?
Собираю вещи мужа, спокойно ответила Людмила, высыпая из ящика носки Сергея в чемодан.
Ты с ума сошла? Куда он поедет?
К вам, Нина Петровна, в вашу трёхкомнатную квартиру. Вместе с вами. Прямо сегодня.
Там квартиранты! закричала свекровь.
Студенты за тридцать пять тысяч? Пойдут вам на зубы и Кисловодск? Людмила посмотрела в глаза.
Лицо Нины Петровны побледнело.
Ты подслушивала?!
Я пришла в свой дом и услышала достаточно.
Тут хлопнула входная дверь вошёл Сергей.
Девчонки, я дома! Что так вкусно пахнет? О, мама, Люда, где вы?
Он застыл, увидев открытый чемодан и гневную мать.
Что происходит? Люда, ты куда собралась?
Не я, Серёжа. Ты и твоя мама.
В смысле? улыбнулся он, ещё не понимая масштаба. Шутка?
Никаких шуток. Твоя мама только что похвасталась сестре, как ловко тебя развела. Ей не одиноко, ей просто захотелось сдать квартиру и жить за наш счёт, откладывая деньги себе на курорты. А ты «жалостливый дурачок», процитировал он.
Сергей перевёл взгляд на мать, которой теперь открылась расчётливая сущность.
Люда он протянул руку. Прости, я не знал. Давай обсудим. Мама уедет сейчас.
Никак! вскричала Нина Петровна. У меня договор, неустойка! Я прописана я мать! Я имею право жить с сыном!
С сыном, пожалуйста, отрезала Людмила. В тот миг, когда свет лампы зажёгся и тени исчезли, Людмила, стоя на пороге, тихо согласилась, что свобода её единственный, неизменный спутник в этом странном сне.
