ДЕЖУРСТВО
Я вошла в родильный зал, чтобы посмотреть на ленту сердечных сокращений плода во время родов. Кардиограмма малыша выглядела абсолютно нормально. Я наблюдала за этой змеевидной линией, спустившейся с аппарата, и думала о том, как одна из наших медицинских сестер недавно отпустила тяжело больного ребёнка домой. Теперь мне предстояло договориться с другой сестрой из гинекологического отделения, чтобы обеспечить приёмное отделение.
Всё так плохо? Скажите, пожалуйста! обеспокоенная будущая мама взглянула мне в глаза, На мониторе чтото не так? У вас такой сосредоточенный вид.
Самое трудное в работе врача уметь «держать лицо». Всю жизнь мы учимся: ставить диагнозы, собирать кусочки информации, чтобы в итоге получить целостную картину. Мы учимся наблюдать, терпеливо ждать, не вмешиваться без нужды и мгновенно принимать верные решения. Нас никогда не учили актёрскому мастерству.
Но всё же, после тяжёлой операции, в ночи, умывая глаза ледяной водой, не успев вытереть кровь, просочившуюся сквозь бахилы, спуститься в приёмное отделение и, с искренней улыбкой, встретить нового пациента вот главное. Нужно искренней улыбкой показать испуганному и растерянному человеку, привезённому скорой, что он в безопасности, что ему рады и что ждут, чтобы облегчить и вылечить.
Нас никогда не учили, что больному страшно! Как бы мы ни были профессионалами и как бы ни справлялись с тяжёлыми ситуациями, мы обязаны держать лицо, потому что страх искажает реальность свою и чужую. За порогом больницы болеют родители, дети теряют ключи и сидят на лестнице, ожидая когото; в реанимации не стабилизируется беременная с ещё не жизнеспособным плодом, а в операционной медсестра переживает гипертонический криз. Всё крутится в голове, но гдето выше твоего лица
Держать лицо очень сложно, особенно когда ты понимаешь, что всего за пятнадцать минут может случиться катастрофа. Нужно преодолеть собственный страх, отдать все необходимые распоряжения, спокойно объяснить пациентке, что происходит и почему мы спешим, успокоить её и родственников, получить согласие на операцию и броситься к катетеру, раздеваясь на ходу, держась за лицо, а потом «уйти со сцены не в зал, а за кулисы».
Самое тяжёлое когда катастрофа уже произошла. Тогда тоже нужно держать лицо, забыв о холоде в сердце, говорить, говорить, говорить: с пациентами, с их родными, с незнакомыми, с собой, с Господом, с застывшими мыслями, с начальством, снова с родственниками, снова с собой Пока боль в груди не отпустит и не удастся сделать полноценный вдох, осознавая, что твой личный рубец уже сформировался. Через час, спускаясь к новому пациенту, держать лицо, держать всё изо всех сил, незаметно протирая кожу под левой ключицей.
Потому что Врачи ошибаются. Абсолютно все. Даже те, кто «от Бога». Потому что они люди. Ошибаются лишь те, кто не работает. Даже самая точная техника ошибается, ведь её создали люди. А людям свойственно ошибаться. Самое страшное понять, в чём именно ты ошибся. Ведь в голове постоянно возвращаешься к моменту, когда мог поступить иначе. Но ответа нет какой бы был результат, если бы всё пошло иначе? И уже никогда не будет!
Когда ты, уставший, смотрел на абсолютно нормальную кардиограмму мутными глазами? Твои глаза привыкли к этой усталости годами. Когда не заметил абсолютно нормальный анализ, на который никто бы не обратил внимание? Когда рассчитывал дозировку лекарств, как предписано в протоколах? Когда не прибежал вовремя или, наоборот, пришёл слишком рано? Когда смотрел рентген и не увидел или увидел не то? Ведь зрение то же самое, что было вчера и месяц назад. Когда случайно зацепил скальпель и затянул сосуд? Почему вчера, позавчера, годом позже этого затягивание не происходило? Может, потому что шесть дежурств за две недели это много? А дома у тебя лежит мать после инсульта.
Но ты уже привык, что в медицине время относительное понятие, а все близкие уже долго находятся на «почётном месте». Самое страшное не понять, что именно было сделано неправильно, потому что тогда это может повториться. Сколько ещё книг нужно прочитать, тренингов пройти и ночей не спать, чтобы этого не случилось? Кто может это сказать? Как отогнать мысль о статистике? Жуткая медицинская статистика бездушным голосом цифр говорит, что на тысячу родов, операций, манипуляций должно быть три, пять, десять осложнений. Весь мир. Каждый день. Каждый месяц. Каждый год.
Должна быть чьято жизнь, чьёто здоровье, чьято трагедия. И что делать врачу, если он попал в эту статистику? Стоять перед людьми, разбитыми горем, и говорить: «Вот я, ваш убийца». Кто может представить себя в такой роли, когда перед ним десятки, сотни несчастных, а ты единственная причина их боли? «Вот я». Уничтожать.
Почему, когда врач ошибается один раз, забывают десятки тысяч раз, когда он был прав? Врачи ошибаются, потому что они люди. Боги не ошибаются. Это их мир, их творение, их статистика. Чем больше я работаю, тем больше понимаю, что лишь избранным дано постичь их замысел. А мы не избранные. Мы обычные, простые люди, обычные врачи.
И всё же, держать лицо значит сохранять человечность даже в самые тёмные часы. Потому что только так мы можем превратить страх в надежду и дать каждому больному шанс на исцеление. Это и есть наш настоящий урок: даже если мы ошибаемся, важно оставаться честными, сострадательными и не терять лица.
