Помню, как тогда, в те далёкие годы, я стояла у двери того скромного кабинета в соседнем районе Москвы, а в трубке звучал мужской, будто бы в мольбе, голос:
Девушка, вы согласны?
Хорошо, давайте попробуем, я, слегка снисходительно, дала согласие.
Мне было двадцать, я училась в МГИМО и подрабатывала, пока не наткнулась в «Вечерней Москве» на объявление: «Слепой преподаватель истории ищет помощницу». Сострадание к незнакомому человеку заставило меня сразу же позвонить.
На следующий день я, дрожа, постучала в его дверь. Открыл её мужчина, будто бы из сна.
Проходите, девушка. Как к вам обращаться? спросил он, слегка суетливо.
Злата. А вас? я смутилась.
Дмитрий Богданович.
Он сразу же превратил разговор в просьбу:
Мне очень нужна ваша помощь, Златушка. Какие у вас ароматные духи! Сводят с ума. Я читаю лекции по истории в университете и хочу, чтобы по вечерам вы читали мне конспекты, а я их запоминал. Занятия три раза в неделю. Договорились?
Комната была без лишних предметов, чиста и аккуратна, как в доме у старой бабушки. Дмитрию, человеку чуть за сорок, была присуща некая божественная притягательность.
Приступим, Дмитрий Богданович, я уже не могла дождаться работы.
Сентябрь сменился февралём, май пролетел, и наступили студенческие каникулы. Дмитрий отпустил меня до следующего сентября, и я с радостью отправилась к морю, к Чёрному морю, где забыла про своего слепого наставника. Там я встретила молодого человека, и вскоре собиралась выйти замуж. Дата свадьбы уже назначена.
В конце августа позвонил Дмитрий:
Златушка, придёте завтра?
Ой, не смогу, я выхожу замуж, радостно ответила я.
Замуж? Так скоро? Вы, кажется, поспешили, в его голосе прозвучало лёгкое разочарование. Очень прошу, придите!
Хорошо, зайду, нехотя согласилась.
Наступил тот августовский день, когда солнце уже почти пряталось за крышами.
Узнаю ваш аромат, Златушка, позвал меня в прихожую Дмитрий.
Вы знаете, мой жених тоже обожает эти духи, глупо заметила я.
Давайте ещё один учебный год поработаем? Без вас я не могу, умоляюще сказал он.
Ну, тогда приступим, ответила я деловито.
Чем больше встречалась с преподавателем, тем меньше мне хотелось идти к жениху. Я отменила запись в ЗАГСе, отстранила молодого человека. Ведь, как говорили в нашей деревне, «невеста не жена».
С годами мы перешли на «ты». Когда я читала Дмитрию конспекты, он нежно держал меня за руку, закрывал глаза, будто бы видя свет внутри. Мы были уютны вместе, словно два старых соседа, делящие печёный хлеб.
Однажды я пришла из мороза, замёрзшая, просила горячий чай. Дмитрий посадил меня в своё кресло, укутал ноги пледом:
Сядь, Златушка, сейчас принесу.
Он исчез в кухне, вернулся с подносом, аккуратно поставил его на столик. На подносе дольки апельсина и стаканчик коньяка:
Выпей, согреешься.
Я медленно пила, глядя на него, и захотела обнять его, прижать к себе. Когда коньяк кончился, он подошёл ближе, горячо поцеловал, обнял:
Оставайся со мной, я подарю тебе целый мир. Не смейся.
Я не смеюсь, Дмитрий. Ты так нежно, голова кружится, ответила я, чувствуя, как в груди зажжётся огонь.
Он шептал, будто бы слыша звуки ветра:
Слепой всё слышит, глухой всё видит.
На следующее утро пришла мать Дмитрия. Она каждый день готовила еду и убиралась, как истинная хозяйка. Увидев меня в постели, она лишь кивнула.
Доброе утро, мамочка, радостно сказал Дмитрий. Мы с Златушкой всё ещё валяемся.
Ничего, валяйтесь, сейчас вам завтрак приготовлю, улыбнулась она и поспешила на кухню.
Я спросила:
Дмитрий, я ночью поднималась к небу. Разве так бывает?
Он задумчиво ответил:
Златушка, я боюсь привыкнуть к тебе. Понимаю, что ты не моя. Как печально, любимая.
Завтрак был готов, мать крикнула:
Дети, ешьте!
Мы пили чай, смеялись, а потом мать, закрыв дверь, прошептала мне:
Зина, мой Дмитрий понастоящему влюбился в тебя. Ты внесла свет в его жизнь, а я не хочу, чтобы он ощутил ад. Как говорят, слепого в вожаки не берут. Прошу, не рани его душу. У тебя своя жизнь, зрячая. Всякому слепому до смерти кажется, что он прозреет. Не умножай мои скорби. Не приходи больше, Зина. Я чтонибудь придумаю, успокою Дмитрия.
Я стояла в смятении, не зная, что делать. Понимала, что Дмитрий лишь временная привязанность, что жизнь с ним невозможна, и он не позвал меня в свой дом. Но сердце уже привязалось, и бросить его в один миг казалось предательством.
Я стала навещать его, когда мать была в отъезде, избегая встреч с ней.
Год прошёл, наша связь с Дмитрием укрепилась, словно стальная цепь. Он дарил мне свет, а я говорила всем знакомым, что выхожу замуж за слепого. Однажды, придя к нему, я услышала:
Златушка, нам не стоит дальше встречаться. Я освобождаю тебя. Уходи.
Горечь охватила меня, любовь разбилась на осколки, слёзы лились, крики, недоумение. Я думала, что не вынесу разлуки, а Дмитрий не слышал моего крику.
Дважды я выходила замуж, переживала страсть, любовь, горе. Сравниться с Дмитрием никто не смог. Даже сейчас, когда я вспоминаю те дни, в сердце звучит тихий шёпот: «Слепой всё слышит, глухой всё видит».
