29 апреля, 2025г.
Сегодня я снова вспоминаю, как в пятом году жизни я, маленькая Майя, осталась без родителей. Мать внезапно умерла от тяжёлой болезни, а через несколько месяцев ушёл и отец. Полугодия спустя скончался дед, а бабушка держалась ещё год, прежде чем покончить с собой от горечи утраты.
После этого меня взяла в усыновление родная тётяодинокая женщина из отдалённой сибирской деревни Тихий Лог, где она воспитывала троих своих детей. Жизнь в её доме была холодной: тётя постоянно ругалась, билой рукой расправлялась с ребёнком, а иногда, каясь перед иконом, плакала горькими слезами, заставляя детей тихо приближаться к ней в надежде успокоить её. На короткое время в этом доме появлялся хрупкий, но ощутимый мир.
Я держалась подальше, боясь попасть в её гнев. Мечтала лишь о том, как вырасту и уйду навсегда. В памяти я часто слышала голос мамы, шепчущий: «Горемычная моя, неужто ты опять меня оставишь?», и её ласковую поглажку по голове. Годы шли, и я, наконец, достигла восемнадцати.
С облегчением я простилась с тётей и её детьми, потому что мне было всё равно, куда идтиглавное было избавиться от того дома, от которого я так устала. Я вернулась в родной город, где меня когдато привёз тётин автомобиль: в небольшую квартиру в Москве, в которой я провела детство с близкими людьми. Всё здесь пахло прежним счастьем, даже стены напоминали о тех беззаботных днях. Тётя всё эти годы сдававала эту квартиру в аренду.
Найдя работу официанткой в кафе, я получала щедрые чаевые в рублях, сталкивалась с навязчивыми поклонниками и иногда даже пробовала шампанское. Жизнь казалась вихрем страстей, но я попыталась держаться. Через год я оказалась одна с ребёнком на руках и вынуждена была вернуться в деревню к тёте. Тётя, как всегда, высказала всё, что думает, но приняла меня и новорождённую девочку, назвав её Верой, после того как пастор в местной церкви благословил её, мол, «пусть ангелхранитель развернёт свои крылья над девочкой».
Я плакала днями и ночами, чувствуя, что моя молодость погрязла в безысходности. Однако в деревне никогда не было скучно: работа всегда находилась. Со временем я успокоилась, но мечта о побеге оставалась живой. Когда Вера подросла, я снова задумалась об отъезде. Тётя дала мне наставление: «Не позволяй грехам вести тебя в пропасть, будь разборчива в людях».
Вернувшись в Москву, я записала дочь в детский сад и устроилась помощницей у араба, торговца восточными сладостями на базаре. Араб, по имени Асаф, баловал меня подарками, обещал жениться и увезти на родину. Я, уверенная в завтрашнем дне, назвала их дочь Ясминой, как хотел Асаф в честь своей матери. Спустя время он начал меня избегать, уволил и разорвал все контакты.
Я не стала тревожить тётюстыдно было бы просить у неё помощи, когда уже было двое полусирот. «Господи, да что я делаю, прыгая из ямы в болото?»часто ругалась я сама себя. Но я решилась выкарабкаться из этой трясины в одиночку. В трудные минуты я вспоминала слова тёти: «Ты теперь без рода, надейся только на себя, а луч солнца может зайти в твоё окно». Несмотря на её строгий характер, она стала для меня примером стойкости: одна женщина вырастила детей, приютила сироту, хотя у неё было много родственников.
Годы шли, я стала осторожной в отношениях, а их почти не было. Дети росли, а забот было не по шуткам. Я назвала свою судьбу «горькой полынью», но в тридцать семь лет мне представилась встреча, от которой всё изменилось. Валерий, сотрудник дома отдыха, заметил меня, когда я ухаживала за дочками. Он нашёл меня доброй, заботливой, и в тот же вечер я открылась ему, рассказывая о своих невзгодах.
Он внимательно слушал, кивнул, и сказал: «Майя, выйди за меня». Мы поженились, и Валерий стал отцом для Веры и Ясмины. Однако я оставалась настороженной, боясь вновь получить рану. Я считала, что как жена я уже исполнила свои обязанности: «Муж накормлен, постиран, поглаженчего ещё нужно?». Валерий подталкивал к мысли о ребёнке, но я игнорировала его намёки, считая, что дочерей достаточно.
Однажды, в гневе, он крикнул: «Снежная королева, хоть раз взгляни на меня ласково!». Я ответила холодно: «Пусть уносят телок на верёвочке, мне всё равно». Позднее я вернулась домой и обнаружила, что Валерий исчез. Он уехал навсегда, оставив меня в одиночестве.
Сначала я наслаждалась свободой: спала, когда хотела, ела, когда захотела, не стыдилась грязных тарелок и несъятых носков. Но годы шли, дочери вышли замуж, ушли из гнёзда, а я осталась одна с воспоминаниями. Я захотела снова увидеть Валерия, хоть бы взглянуть одним глазком, как ему живётся. Прошло двадцать лет, но всё помнится, как вчера.
Через общих знакомых я нашла его адреспригороды Москвы. Я решила приехать, притворившись родственницей. На пороге меня встретила женщина лет сорока пяти, Люся, вдова Валерия. Я представилась «сестрой»Аней, и она впустила меня в дом. Я упала на пол, стало плохо, Люсия поддержала меня, дала воды.
Она рассказала, что год назад Валерий тяжело болел, был предан женщиной, которую любил до безумия. У неё не было детей, и он всё ждал, когда придёт «Майя». Я, слыша всё это, поняла, что сама разрушила его счастье. Я призналась: «Яэто Майя. Хочу увидеть Валерию, но уже поздно». Люся заплакала, а я, со страхом и стыдом, всё же открыла правду: я была сиротой, воспитывалась тётей в деревне, не умела любить, потому что жизнь постоянно учила меня защищаться.
Люся, услышав меня, сказала, что я была для него святыней, и если бы я пришла раньше, он бы исцелился. Мы обнялись, как родные, и плакали, освобождая душу от тяжести прошлых лет.
Сейчас, глядя в окно, я понимаю, что путь к себеэто путь сквозь боль, через потери и неверные решения. Но я всё ещё живу, и, несмотря на всё, я продолжаю верить, что даже в самых мрачных уголках души может зайти луч солнца.
Майя.
