Она относилась к нему как к своему сыну. Он лишь желал, чтобы она умерла.
Елена не закричала. Не заплакала. Просто оставалась неподвижной на кровати, внимая каждому слову Павла, каждой реплике, звучавшей будто признание перед невидимым соучастником. Тело её дрожало, но не от страха. Это была другая дрожь леденящая спокойствие, будто внутри неё уже умерло нечто ещё до того, как рак проглотил всё.
Утром следующим Павел притворился, что ничего не случилось. Поцеловал её в щёку, спросил, хочет ли чай. Даже подмел коридор, чего обычно не делал. Елена наблюдала за ним молча, с новым выражением: уравновешенной, мудрой и опасной.
Дни шли. Она стала более задумчивой, раскладывала бумаги, подписывала документы, тайно звонила адвокату. Кате пришла в гости, провела с ней день, не подозревая, что их спокойный разговор скрывает замысел.
Тётка, ты уверена? прошептала, читая завещание.
Больше, чем когдалибо. Всё должно стоять на своих местах. А он вне их.
Когда Павел вернулся тем вечером, Елена уже поставила стол. Запечённый цыплёнок его любимое блюдо. Он улыбнулся, довольный.
Как раз так, сказал, накладывая себе еду. Мы же должны заботиться друг о друге, верно?
Она лишь взглянула на него с выражением, которое ему не понравилось.
Что случилось? спросил он.
Ничего. Просто думаю, что ты должен смаковать каждый кусок.
Той же ночью Павел лёг спать рано. Был странно утомлён. Елена осталась в гостиной, глядя на старую фотографию их вдвоём. На снимке она улыбалась. Он тоже, хотя теперь это выглядело пустой гримасой.
Утром следующего дня Павел проснулся с невыносимым недомоганием: тошнота, пот, слабость. Елена помогла ему сесть.
Хочешь, я вызову врача? спросила нейтрально.
Нет может, просто чтото съел пробормотал он.
Тогда прозвонил звонок. Двое полицейских стояли у двери. Павел попытался встать, но упал в обморок. Офицеры быстро вошли.
Что что происходит? спросил один, увидев спокойную Елену.
Спокойствие. У меня есть доказательства, ответила она, передавая им запись с балкона и новое завещание, нотариально заверенное, где она отказывалась от всех совместных с Павлом прав. Он пытался отравить меня месяцами назад, до того как узнала о диагнозе. Я не могла доказать но теперь у меня есть подтверждение, что я ждала своей смерти как инвестицию.
Позже медицинский отчёт подтвердил, что Павел не был отравлен, а лишь принял лёгкое успокоительное, смешанное с дешёвым спиртным. Однако запись, обновлённое завещание и история пренебрежения оказались достаточными, чтобы суд вынес ордер об отказе от наследства и запретил любые претензии.
Через два месяца Елена скончалась. В мире. В объятиях Кати, в комнате, полной света, без страха. На стене висела табличка:
«Эту квартиру заработал труд, а не притворная любовь».
