Василиса, хватит уже! сказал я, пытаясь удержать её от криков. С тобой в одной квартире невозможно жить! Ты сама себя в эту пропасть загнала. Кто тебе запрещает выйти на улицу? Я тебя, что ли, в темнице держу? Иди, погуляй, кто тебе мешает?
***
Василиса сидела у огромного окна в гостиной, безрадостно глядя на осенний парк. Снаружи всё выглядело как идеальная сцена: любящий муж, ожидание первенца, просторный дом, купленный в ипотеку. Ей было всего двадцать пять, и внешне она выглядела успешной молодой женщиной, но внутри уже давно поселилась тяжёлая, вязкая тоска.
Эта апатия вспыхнула после того, как рухнула её единственная попытка профессионального возрождения. Три года назад, переехав в Москву, Василиса проработала всего два месяца. Ожидание обещанной зарплаты превратилось в полное фиаско, и с тех пор её руки опустились. Собеседования, организованные через знакомых, не принесли результата, а страх перед людьми стал её постоянным спутником.
Парадокс был в том, что, имея диплом психолога, она оказалась самым безнадёжным случаем для самой себя. Образование, которое должно было открыть двери к пониманию мира, теперь служило лишь горьким напоминанием о том, насколько она отдалилась от своей прежней компетентности.
Одиночество в большом доме давило особенно сильно. Я, будучи старше её на несколько лет, почти всё время был на работе. Когда Василиса однажды попыталась поделиться своей тяжестью, я отмахнулся с раздражением.
Ой, хватит, а! Не нуди, ты вызываешь у меня негативные эмоции, Василиса, сухо произнёс я.
Она старалась не напоминать мне о себе, тем более что я полностью обеспечивал семью. Финансового давления не было, но иногда, даже в мелочах, проскальзывали упрёки.
Ты совсем не ценишь то, что я делаю, мог бы сказать я, хотя она тратила на себя минимум средств.
С семьёй моей тоже было много проблем. Свекровь Татьяна не вытерпела её с первой встречи. Василиса, будучи не самой общительной, не участвовала в пересудах и сплетнях, что, видимо, только раздражало мать мужа.
Она думает, что мы с моей семьёй жулики и аферисты, промелькнула мысль, когда я вспоминал предсвадебную суету.
Татьяна настоятельно требовала брачного договора, требуя подтверждения серьёзности наших намерений. Родные привезли сто тысяч рублей огромную сумму для их деревенской семьи, но это не изменило отношения. Постоянный негатив, направленный в спину, и фальшивая любезность при личных встречах доводили до предела.
Отношения с моим отцом Сергеем тоже были катастрофой, тянувшейся с детства. Необходимость выпрашивать у него деньги даже на еду оставила глубокий шрам. Недавно он поставил точку, заявив, что я ему не дочь и что от него ей нужны были только деньги.
Хватит клянчить! сказал он по телефону, у мужа проси! Замуж вышла, я тебя содержать не обязан!
А я, стесняясь просить, молчал. После этого Василиса перестала общаться, но чувство унижения оставалось.
Беременность дала кратковременную передышку: Татьяна временно притихла. Но вместе с этим я стал реже появляться дома, возвращаясь почти каждую ночь в полумраке.
Мне нужно больше гулять, говорила Василиса себе, но страх перед людьми парализовал её.
Выход за порог одной была для неё подвигом я отказывался сопровождать. Мне вечно было некогда.
Ситуацию усложняла младшая сестра мужа, Мила, которой я помогал поступить в столичный вуз. Получив помощь, она вдруг начала хамить. Могла огрызнуться, назвать её «бестолковой» или просто часами игнорировать, делая вид, что Василиса не существует.
Она со мной как с собакой разговаривает, жаловалась моя мать, я что плохого ей сделала? Наоборот, помогала всегда, чем могла.
Однажды вечером, когда я пришёл домой, Василиса набралась решимости и села напротив меня в гостиной.
Мне нужно поговорить о том, что происходит между нами, начала она тихо.
Я отложил телефон.
О чём, Василиса? У меня был тяжёлый день. Если ты опять собираешься ныть, то лучше не начинай! Я устал!
Игорь, я не могу больше так жить. Чувствую себя полностью ненужной.
Я разозлился:
Ты несёшь какуюто чушь. У тебя есть всё: дом, я, скоро ребёнок родится. Что не так?
Внешне да. Но я не чувствую себя частью этого. Мне страшно выходить из дома, я боюсь людей, я не могу работать. Это не просто лень. У меня проблемы.
Ну ты же психолог, усмехнулся я, и эта усмешка обожгла, сапожник без сапог, что ли. Ты сама себя загнала в этот угол страхом. Перебори себя и живи, как нормальный человек.
Ты не понимаешь, это не страх, а отчуждение. После того как у меня не получилось с работой, я потеряла ориентиры. А твоя мама её отношение просто невыносимо.
Не начинай про маму. Она бывает резка, я знаю. Но она уже не молодая и переживает за меня.
Василиса грустно улыбнулась:
Переживает, что мы её обманем? Что мы не такие, как казалось? Она до сих пор не верит в наш брак, я чувствую это. Игорь, она считает меня какойто аферисткой.
Василиса, ты драматизируешь. Тебе просто нужно найти себе занятие. Сходи к подруге, погуляй в парке. Прибери квартиру! Я прихожу с работы, а дома вечно бардак!
У меня нет подруг здесь. А выходить одна я боюсь! И ты мне ничуть не помог, когда сказал, что я вызываю у тебя негативные эмоции. Ты думаешь, это придаёт мне сил? Игорь, мне нужна поддержка
Я устал от твоих постоянных жалоб! Ты сидишь дома, я работаю, чтобы обеспечить тебя всем, а ты только ноешь…
Я не прошу, чтобы ты меня всем обеспечивал! Мне нужна твоя поддержка. Внимание, забота, сочувствие, хоть бы на границе. Я чувствую себя ниже плинтуса, и ты это только ухудшаешь.
Хватит! взорвался я, ты вёл себя как неблагодарная.
Василиса почувствовала, как слёзы подступают к горлу, но удержала их.
Я не чувствую себя твоей женой, я чувствую себя прислугой в этом доме, которая только портит картину благополучия. Твоя сестра мне грубит, твоя мать плетёт интриги, а ты говоришь, что я вызываю у тебя негатив.
Может, ты сама провоцируешь их своим поведением?
Разговор закончился ничем. Я встал и ушёл в спальню, не сказав больше ни слова. Василиса осталась в гостиной, поняв, что, пытаясь вылить душу, она лишь укрепила стену между нами. Отношения с отцом, унижения от тёти, провал в карьере всё это сплелось в один большой ком, мешающий ей дышать.
***
На следующий день она приняла решение. Она не могла изменить ни тётю, ни отца, но могла изменить своё отношение ко всему этому. Можно было бы закрыться в скорлупе и разорвать все контакты с миром, но Василиса так поступить не могла скоро ей предстоит стать матерью, и ради ребёнка она должна чтото менять.
Она взяла ноутбук и впервые за долгое время открыла аккаунт в соцсети. Там в друзьях были люди из «прошлой» жизни, которые могли бы помочь.
Привет, Катерина. Мне нужна помощь. Я полностью потерялась, написала она одной из бывших однокурсниц, которая, как она помнила, занималась частной практикой.
Вскоре пришёл ответ с предложением созвониться. Когда они начали разговаривать, Василиса впервые за долгое время почувствовала, что её слушают без осуждения и без требования «быть благодарной».
Василиса, ты не можешь помочь себе, пока сидишь в этой изоляции. Твоя беременность стресс, а твой муж он не психолог, он просто не знает, как тебя поддержать.
И как выйти из этого страха перед миром? Я не могу работать, я даже в магазин не могу зайти делаю шаг за дверь, и меня начинается дрожать…
Начнём с малого. Ты будешь рассказывать мне каждый день, что чувствуешь, без прикрас. Я тебя в беде не оставлю.
Василиса начала работать с Катериной онлайн, обсуждая не только детские травмы, связанные с отцом, но и текущее состояние. Страх не исчез в одночасье, но она упорно работала над тем, чтобы подавить его. Разговор с мужем о будущем состоялся, но на этот раз она не стала обвинять.
Я начинаю работать удалённо. Это моя терапия и моя профессия. Я не буду просить деньги, я буду зарабатывать на свои занятия.
Я удивился:
И что это будет за работа?
Кризисный центр ищет оператора. Я буду беседовать с женщинами, попавшими в трудную ситуацию. Слушая их, я помогаю и себе.
Я пожал плечами:
Ну да, ты же психолог. Пробуй. Хуже всё равно уже не будет.
Под чутким руководством подруги Василиса пытается менять жизнь. Очень медленно, но у неё получается. Работа приносит удовлетворение там она действительно нужна. Со временем она надеется снова стать прежней. Главное, чтобы её состояние не отразилось на ребёнке. Главное вытащить себя из депрессии. А то, что это депрессия, она уже не сомневалась.
