«Ты обуза, а не жена», вырвала свекровь в присутствии всей семьи, пока я наливаю чай, не подозревая, что именно я погасила её долги.
«Ульяна, сынок, подай мне тот салат с креветками», взывала Светлана Борисовна к своему мальчику, будто он только что вернулся с полей сражения, победив целую армию. Голос её звучал мягко, почти мелодично, но за ним скрывался приказ, от которого никто не решался уклониться.
Миша, мой муж, сразу же подпрыгнул со стула, резко оттянув его ножки, и они скрипели по паркету. Он бросился к столу, загораживая мне путь к другим гостям, будто я могла помешать его роли преданного сына. Я слегка поправилась, делая вид, что сосредоточена на стакане морса, хотя в реальности наблюдала происходящее холодным, ироничным взглядом, который давно научилась держать внутри.
Такой же сценарий повторялся на каждом семейном посиделке почти год. Каждый раз одно и то же: Миша герой, спаситель, опора семьи. А я лишь женщина, стоящая в стороне, удобный аксессуар, чей долг наливать напитки, улыбаться над шутками без вкуса и молчать, когда нужно.
Светлана Борисовна взяла салатник из рук сына с такой торжественностью, будто получала награду за долгие переговоры и тяжёлые испытания. Она поставила блюдо в центр стола, как королева, только что короновавшая себя.
«Настоящий муж, опора семьи!» громко провозгласила она, оглядывая собравшихся родственников. «Не как некоторые, кто только умеет флиртовать. Всё лежит на его плечах, он всё держит».
Я поправила салфетку, пряча выражение лица. «Его плечи» значит мои деньги, те самые, что я тайком вливала в её убывающий бизнес. Три миллиона рублей сумма, от которой у Миши дрожали руки, когда мы переводили последний взнос.
«Пусть думают, что это я», шепнул он. «Тогда маме будет легче принять. Ты же знаешь её взгляды на кормильцу-женщину».
Да, я знала. И согласилась. Какая разница, кто получит медали, если семья спасётся от стыда и коллекторов? Тогда я думала, что это не важно.
«Ульяна, почему ты встала? Тарелка дяди Вити пуста, положи ему мяса», позвала меня тётка.
Я молча подала его тарелку. Дядя Витя улыбнулся смущённо, но никому не хватало смелости спорить со Светланой Борисовной.
Пока я обслуживала горячее, она продолжала монолог, будто обращённый ко всем, но нацеленный на меня.
«Смотрю на вас, молодёжь, и удивляюсь. Мой Миша трудится, как белка в колесе. И всё зачем? Чтобы в доме был достаток, чтобы жена ничего не недоставала».
Она сделала паузу, позволяя словам осесть в умах гостей.
«А какая отдача? Где поддержка? Когда я была в его возрасте, я работала, вела дом, уже имела детей. А теперь? Они сидят на шее мужиков и ничего не дают».
Я поставила тарелку перед дядей Витей. Руки слегка дрожали, но я заставила себя улыбнуться. Миша поймал мой взгляд, в его глазах мелькнуло извинение, но он молчал, как обычно.
Вечер шёл по привычному каналу. Хвалили Мишу, обрамляя её завуалированными упрёками ко мне в виде «жизненной мудрости». Я ощущала себя экспонатом под стеклом, под которым все судят и обсуждают.
Когда настало время десерта, я пошла к кухне за тортом, а Миша последовал за мной.
«Ульяна, не расстраивайся», прошептал он, закрывая дверь. «Мама просто она так счастлива за меня, что я её спас».
«Я не расстроена, Миша. Всё понимаю».
Но я уже ничего не понимала. Игра скромной жены рядом с «героем-мужем» начала меня душить.
Мой стартап по разработке приложений, который все называли «милым хобби», зарабатывал в три раза больше, чем его зарплата начальника отдела. Я упорно скрывала доход, чтобы не вызывать зависти, чтобы Миша чувствовал себя комфортно.
Он чувствовал себя комфортно. Я нет.
Я вернулась в гостиную с тортом. Светлана Борисовна жаловалась кузине на цены.
«и скажи мне, как молодая семья должна откладывать на всё это? Никак! Если только муж не имеет «мозгов на плечах». А если рядом с ним не помощник, а дырка в бюджете, то всё пропало».
Я начала резать торт.
Вдруг дальний родственник спросил:
«Света, почему ваша семья в этом году не едет к морю? Миша так тяжело трудился».
Светлана Борисовна сжала губы, бросила на меня броский взгляд, словно я отменила поездку. И медленно, словно ядовито, произнесла так, чтобы все слышали:
«Какое море? Он нужен отдых от вечного бремени. Ты бремя, а не жена», бросила она мне через стол. «Ты только на чужие деньги живёшь».
Нож в моей руке замёрз. На мгновение в комнате воцарилась неловкая пауза, прерванная лишь кашлем дяди Вити. Все взгляды обратились ко мне, ожидая реакции, крика, слёз или острого ответа.
Я медленно опустила нож на тарелку, посмотрела на свекровь и улыбнулась безмятежно, без намёка на унижение.
«Какой кусок вам, Светлана Борисовна? С орехами или без?».
Она явно не ожидала такого. Лицо её смутилось, она моргнула.
Не дожидаясь ответа, я отрезала ей самый большой и красивый кусок, поставила перед ней тарелку, а затем спокойно продолжила обслуживать остальных, будто ничего не случилось.
Вечер быстро подошёл к концу. Гости, чувствуя напряжение, уходили один за другим. В машине Миша включил знакомую песню.
«Ульяна, мама ушла слишком далеко, с этим случается со всеми. Ты же знаешь её характер».
«Знаю», сухо ответила я, глядя в окно на проносящиеся огни города. Голос мой звучал чуждо и безжизненно.
«Она не это имеет в виду. Просто боится за меня, что я устану».
«Да, конечно», кивнула я. «Беспокойства».
В его голосе не было гнева или раскаяния, лишь усталое раздражение от того, что опять надо быть буфером между двумя женщинами. И ни грамма понимания того, что произошло на самом деле. Он видел лишь «черту характера» мамы.
Последующие дни прошли в подавленном молчании. Мы почти не разговаривали. Я погрузилась в работу, подписала новый контракт с зарубежными инвесторами. Миша бродил по дому как тень, обиженный моей тишиной.
Телефон зазвонил. Конечно, это была Светлана Борисовна. Миша долго разговаривал с ней на кухне, а потом вошёл в комнату, где я сидела за ноутбуком.
«Ульяна, вот дело», начал он неуверенно.
Я сняла очки и посмотрела на него.
«Мамина машина полностью разваливается. Представляешь, сегодня чуть не произошла авария тормоза отказали».
Я молчала, ожидая продолжения. Не прошло и минуты.
«Так вот можем помочь ей. Купить новую. Не самую дорогую, конечно, но надёжную. Чтобы не волноваться».
Он посмотрел на меня с тем же ожиданием, с каким просил помощи платить её долги. Я закрыла ноутбук.
«Мы?», уточнила я, медленно закрывая крышку.
«Да, мы. Я не справлюсь один, понимаешь. Но вместе».
«Нет, Миша», сказала я спокойно, но громко, чтобы он слышал каждое слово. «Мы не можем».
Он замер.
«Что ты имеешь в виду? Алёна, это же моя мама!».
«Она твоя мама. Именно поэтому ты собираешься купить ей машину на свои зарплаты».
Миша посмотрел на меня, будто я говорила на чужом языке. В его глазах спутались непонимание и гнев.
«Ты шутишь? Изза того, что она тебе сказала? В детском саду, Ульяна! Я думал, ты выше этого!»
«Я выше, Миша. Так высоко, что больше никому не позволю стоять у меня на пути ни ей, ни тебе. Банк закрыт. Проект «Спасём семью» отменён».
Он схватил телефон и бросился на балкон, размахивая руками. Я слышала обрывки фраз: «полностью сошел с ума!», «изза какойто чепухи!», «да, конечно, приходите!». Я стояла, ждала.
Через сорок минут в квартиру ворвалась Светлана Борисовна, не стучась, готовая к бою. Миша шёл за ней, как рыцарьслуга.
«Что здесь происходит?», потребовала она у двери. «Ульяна, зачем ты давишь моего сына? Он болен от тебя!»
Я медленно повернулась к ней.
«Здравствуйте, Светлана Борисовна. Я никого не давлю. Я просто отказалась купить вам новую машину».
«Что?!» она посмотрела сначала на Мишу, потом обратно на меня. «Ты отказалась помочь семье? После всего того, что мой сын делает для тебя?»
Тут всё разыгралось.
«И что именно твой сын делает для меня?», спросила я, глядя ей в глаза. «Он же не оплатил твои долги в три миллиона рублей в прошлом году».
Свекровь замерла с открытым ртом. Миша побледнел, как лист.
«О чём ты? О каких долгах? Миша всё оплатил! Он сам мне сказал! Он меня спас!».
«Миша?», я переключила взгляд на мужа, прижатого к стене. «Миша, скажи маме, откуда у тебя, начальника отдела с зарплатой сто тысяч, вдруг появились три миллиона? Ты банк грабил? Сокровища нашёл?»
Он молчал, не в силах поднять глаза.
«Я скажу, откуда», продолжила я, голос набирая силу. «Эти деньги мои. Каждая копейка».
Заработанные моим «милым хобби», как вы любите говорить. Моей ITкомпанией, которую вы считаете пустяком.
Я оплатила ваши ошибки, спасла вашу семью от позора. А в ответ получила ярлык «бремя».
Свекровь медленно села на оттоманку в коридоре. Маска героической матери сползла, обнажив смущение и унижение.
Она посмотрела сначала на меня, потом на сынагероялжеца.
«Я согласилась на эту ложь ради Миши, чтобы не ранить его гордость. Чтобы он оставался вашим героем. Я думала, так правильно. Ошиблась».
Я схватила сумку с ноутбуком со стула.
«Итак, Светлана Борисовна. Ваш сын купит вам машину, если сможет. Или же вы сами. Научитесь решать проблемы без моего кошелька».
Я направилась к двери, Миша сделал шаг вперёд.
«Ульяна подожди».
«Нет», остановилась я на пороге. «Хватит. Я слишком долго была вам удобным аксессуаром. Пора думать о себе».
И я вышла, закрыв за собой дверь. Не знала, куда иду, но впервые за долгое время ощущала, что иду в правильном направлении.
Шесть месяцев спустя я стояла в своей новой квартире светлой, просторной, с огромными окнами, откуда открывался вид на деловой центр Москвы. Солнечный свет играл на паркетном полу, в воздухе пахло свежей краской и кофе. Всё в этом пространстве принадлежало мне: от минималистского дивана до абстрактной картины, купленной на первом аукционе.
Суд прошёл удивительно спокойно. Миша не возражал, будто у него вынесли позвоночник. Он был сломлен, но не изза моего ухода, а изза разоблачения. Его тщательно построенный образ героя развалился в прах.
Телефон на кухонном острове завибрировал. Сообщение от Миши. Они писали раз в неделю: сначала гневные выпады, потом жалобные мольбы, теперь чтото среднее.
«Ульяна, я всё понял. Ошибался. Может, всё-таки поговорим? Мама тяжело болеет, постоянно плачет. Давит давление, винит себя и меня. Нам без тебя плохо».
Я отложила телефон, не отвечая. Я знала, что Светлана Борисовна не больна. Дядя Витя, единственный родственник, который после того вечера позвонил мне, иногда сообщал о ситуации.
Свекровь не плакала она злилась. Злая на сына, который не оправдал её надежд, на меня, осмелившуюся выдать семейные грязи, на мир, который, по её мнению, несправедлив.
Им так и не удалось купить машину. Они теперь живут вместе в её квартире, и, по словам дяди Вити, атмосфера там мрачная. Постоянные упрёки, денежные ссоры, взаимные обвинения. Герой и его спасённая мама оказались лишь двумя несчастными людьми, не способными позаботиться даже о себе, не говоря уже о друг друге.
Он так и не понял главного. Писал, что им «плохо без меня», но не потому, что скучал по мне как по человеку, а потому, что им не хватало моих денег, моей поддержки, того невидимого двигателя, который держал их мир на плаву, пока они хвалили себя.
А мой бизнес подрос. Контракт с иностранными инвесторами принес не только деньги, но и признание в узком кругу. Я наняла ещё пять разработчиков, арендовала стильный лофт под офис. Работа доставляла радость, а не унылую раздражённость.
Я больше не прятала свои успехи, не называла их «милым хобби». Я владелица процветающей компании, и это было моим лучшим достижением.
Звонок прозвонил от моего заместителя.
«Алёна Игоревна, инвесторы подтвердили встречу в Китае через две недели. Хотят отпраздновать запуск лично. Забронировать билеты?».
Я посмотрела в окно, на город, раскинувшийся у моих ног, на бесконечно голубое небо.
«Да, Кирилл, забронируй. И подбери отель с видом на море. Пора наконец отдохнуть».
