Дождь стучал по подоконнику маленькой московской «двушки». Я, Алексей, наблюдал, как капли рисуют причудливые узоры на стекле. На кухне звенела посуда Ольга мыла чашки после ужина.
Чай? спросила она.
Давай.
Я слышал каждый её шаг, знал, как она передвигается по квартире. Вместе мы уже девять лет почти треть жизни. Познакомились мы на втором курсе факультета журналистики, в общежитии.
Тогда всё было просто: лекции, ночные разговоры, первая романтика без лишних слов. Мы съехались слишком рано, как потом понял я. У нас не было ухаживаний, не было официальных предложений просто однажды мои вещи перестали возвращаться в общежитие.
Ольга поставила передо мной чашку мятного чая и села рядом:
Мама звонила. Спрашивала, как продвигается проект.
Что ты ей ответила?
Что ты, как всегда, перфекционист, и всё идёт медленно.
Я улыбнулся. Её мама, Ирина Петровна, всегда относилась ко мне с теплотой. Ни разу не спрашивала о свадьбе, не намекала на внуков. Удивительная женщина. Даже друзья не могут удержаться от вопроса: «почему вы не женитесь?». Сегодня я встретил нашего однокурсника, и он тоже говорил то же самое
Знаешь, вдруг сказал я, сегодня вспомнил пример из советской литературы.
Ольга усмехнулась.
Опять тот же эталон?
Нет. Просто это хороший пример, как пара может прожить вместе сорок семь лет без всяких штампов, а может устроить грандиозную свадьбу и уже через год развестись.
Конечно, штамп ничего не гарантирует. Статистика на твоей стороне.
Вот именно.
Ольга отпила чай, глядя в окно.
У Людмилы из отдела развод, сказала она тихо. Третий брак. Говорит, каждый раз верила, что теперь навсегда.
А мы с тобой даже не начали, улыбнулся я. И всё равно вместе.
Да, всё равно вместе.
Я знал, что Ольга иногда думает о детях. Не говорит прямо, но я замечал, как она задерживается у витрин с детской одеждой, как улыбается, глядя на малышей в парке. И мне тоже иногда хотелось бы детей не сейчас, не в этой съёмной квартирке, не с моими нестабильными заказами дизайнерафрилансера. Но когданибудь. Может быть.
Я боюсь повторить судьбу своих родителей, сказал я вдруг. Ты же знаешь: они всю жизнь делали вид, что у них семья. Для соседей, для родственников, для меня. На деле же они не хотели даже разговаривать друг с другом.
Ольга положила руку на мою ладонь:
Ты не твой отец. А я не моя мать, хотя, кстати, она молодец. Мы это мы.
Но если мы поженимся я замолчал.
Если мы поженимся, ничего не изменится, Алексей. Разве что моя фамилия в паспорте поменяется. А так будем ссориться изза немытой посуды, смеяться над глупыми сериалами, ты будешь засыпать за ноутбуком, а я укрывать тебя пледом.
Я посмотрел на её глаза, на морщинки, появившиеся за эти девять лет, на знакомые родинки на шее, на руки, которые я знал лучше своих.
А дети? спросил я тихо.
Ольга вздохнула.
Дети Я не знаю, хочу ли их сейчас. Нет. Боюсь, что не успею? Иногда. Но если захочу только с тобой и только если ты тоже захочешь. Без ультиматумов, Алексей.
Она встала, взяла чашки.
Знаешь, что сегодня сказала мне Людмила на работе? Что она завидует, потому что мы с тобой настоящие, без масок, без игр. Пусть даже без штампа.
Мы помолчали, слушая дождь.
Через неделю Ольга встретилась с младшей сестрой Мариной в кафе. Марина два года назад вышла замуж и сейчас на шестом месяце.
Как ты? спросила Марина, откусывая кусок чизкейка. Ой, простите, ем как безумный. Этот малыш полностью меня контролирует.
Всё как обычно, улыбнулась Ольга. Работа, дом, Алексей.
Марина положила ложку и посмотрела на сестру внимательно.
Оля Я не лезу, ладно? Просто мне интересно. Вы уже определились? Уже почти десять лет. Я с Сергеем через полтора года официально зарегистрировалась, а все твердили, что мы тянем.
У нас всё иначе, Марина. Мы не тянем. Мы просто живём.
Но ты же хочешь семью? Детей? Марина положила руку на живот. Я раньше думала, что не готова. А когда увидела две полоски, пришёл прилив любви, счастье Не бойся, материнский инстинкт проснётся, как только ребёнок станет реальностью.
Я не боюсь детей, мягко сказала Ольга. И замужества не боюсь. Но боюсь делать это только потому, что «пора», потому что так делают все. У нас с Алексеем своя история. Она может не походить на твою, но она наша. И она настоящая.
А если он так никогда и не будет готов? тихо спросила Марина. Прости, я просто переживаю за тебя.
Ольга протянула руку через стол и сжала её.
Знаешь, что самое страшное? Не то, что он не готов. Самое страшное было бы, если бы он сделал это лишь для галочки, изза того, что «надо». Я бы это почувствовала. А так я счастлива с ним каждый день, даже когда ругаемся. Разве этого мало?
Марина вздохнула, слеза блеснула на её реснице.
Прости. Наверное, гормоны. Хочу, чтобы у тебя было всё самое лучшее.
У меня и так есть, улыбнулась Ольга. И чизкейк, и сестра, и Алексей дома ждёт.
Через несколько дней похожий разговор произошёл у меня с отцом. Владимир Сергеевич приехал неожиданно. Мы редко виделись, общение сводилось к коротким звонкам по праздникам. Отец вошёл, осмотрел скромную квартиру и сел на предложенный стул.
Как дела, сынок? Мать передавала привет.
Всё нормально, работаю.
А Ольга где?
На работе, вернётся к семи.
Наступила неловкая пауза. Отец вертил в руках ключи от своей старой «Лады».
Слушай, Алексей Может, я не в своё дело, но мать переживает. Мы видели в соцсетях, у Ольги сестра беременна. Красивые фотографии.
Я почувствовал, как в груди сжалось.
Пап, если говорить о свадьбе и детях
Да нет, что ты, отец отмахнулся, но было ясно, что он о том. Просто я смотрю на вас. Девять лет. Это серьёзно. И я он запнулся, подбирая слова. хочу сказать, что ты молодец, что не повторяешь наших ошибок.
Я удивлённо поднял глаза.
Мы с твоей матерью поженились, потому что ты уже был на подходе. И потом всю жизнь друг другу это припоминали: «Изза тебя я не училась», «изза тебя карьера не сложилась». Глупо, конечно. Виноваты сами. Но штамп в паспорте не склеивает то, что треснуло. Он, наоборот, иногда не даёт разойтись похорошему, пока не возненавидят друг друга окончательно.
Отец посмотрел на сына. В его глазах была непривычная усталая откровенность:
Я не говорю, что брак плохо. Я говорю, что ты, видимо, чувствуешь большую ответственность. И это правильно. Лучше быть честным, чем играть в идеальную картинку. Ты с Ольгой обсуждаешь это?
Постоянно, выдохнул я.
Хорошо. Главное, чтобы вы были на одной волне. Всё остальное приложится или нет. Но решение будет вашим, а не потому, что «родители заждались».
Мы ещё поговорили о делах, отец отказался остаться на ужин, сославшись на работу. Провожая его, я спросил:
Пап, а ты сожалеешь?
Владимир Сергеевич натянул пальто, задумался.
О том, что женился на твоей матери? Нет. О том, как мы всё испортили потом да, каждый день. Береги то, что у тебя есть, сынок. Штамп не броня.
Вечером я рассказал Ольге о визите отца. Она слушала, обняв подушки, потом сказала:
Знаешь, Марина тоже задавала вопросы.
И что?
Я сказала, что счастлива, такой, какая есть.
Я обнял её, притянул к себе. За окном снова начался дождь.
Нет, чегото мне всётаки не хватает, прошептала она в моё плечо.
Чего? спросил я, и сердце на мгновение замерло.
Чтобы ты перестал иногда ночью ворчать, когда проигрываешь в онлайншахматы.
Я рассмеялся, Ольга подняла голову и поцеловала меня. И я понял, что наш путь не стоит на месте. Мы медленно, но верно движемся по маршруту, который прокладываем сами. День за днём. Разговор за разговором. А станция под названием «Навсегда» возможно, не точка на карте, а сам путь.
За девять лет мы прошли через мои депрессии после провальных проектов, через её ночные смены, через три переезда, через болезнь её матери. Пройдя всё, мы не сломались.
Ольга, сказал я.
Мм?
Спасибо, что ты есть.
Она обернулась, улыбнулась той улыбкой, которую я любил больше всего слегка усталой, но тёплой:
Я тоже тебя люблю.
Я подошёл к окну, посмотрел на редкие огни. Не знал, что будет через год, через пять, через десять. Не знал, дойдём ли мы когданибудь до той самой «станции», которую ждут от нас другие. Знал лишь, что завтра утром проснусь рядом с Ольгой.
