Цена приключения
Он всегда чувствовал, что живёт не по главной трассе, будто главный поезд уже уехал, а он всётаки едет в боковой путь. Утренний маршрутка, склад стройматериалов на окраине небольшого Петровского, тяжёлые рулоны утеплителя, накладные, обед из супа и гречки в столовой при базе, вечерний телевизор и редкие встречи с друзьями в баре у автовокзала. Ему было тридцать три, звали его Андрей, и всё вокруг считало, что у него жизнь хотя бы «приблизительно» под контролем.
Он снимал комнату в ветхом кирпичном доме напротив школы, где когдато учился. Хозяйка сухонькая пенсионерка Марфа Ивановна жила в соседней комнате и постоянно болтала о своих болях, о ценах в аптеке и о том, как «всё меняется». Андрей кивнул, слушая её наполовину, и мысленно уносился прочь. Над его кроватью висел выцветший плакат с видом большого города стеклянные башни, мост, река, огни. Он купил его после службы в армии на рынке и с тех пор таскал с собой в каждую съёмную квартиру. Иногда, укладываясь спать, он представлял, как идёт по этим улицам, незнакомый, свободный, как герой кино.
Но реальность была проще. На складе он числился кладовщиком, зарплата приходила с задержкой, начальник часто повышал голос, а друзья всё чаще говорили о кредитах и ипотеке. Однажды вечером, когда Марфа Ивановна снова жаловалась на давление, Андрей понял, что почти её не слышит. Внутри уже зрело решение, ещё без слов, но настойчивое, как зуд.
Через неделю он купил билет на поезд до Москвы. На работе сказал, что увольняется, «нашёл лучшее» в логистике. Начальник лишь хмыкнул, пожал плечами и пожелал удачи. Марфа Ивановна услышала, что он едет «на заработки», и, хлопнув руками, не стала возражать. В вещах у Андрея было мало: пара сумок с одеждой, старый ноутбук, несколько книг и свернутый плакат с видом мегаполиса, который он аккуратно положил сверху.
В поезде он сидел у окна и наблюдал, как мимо скатываются поля, редкие деревни, заправки. В голове рисовалась картинка будущей жизни: найдёт работу пусть сначала грузчиком или курьером, потом чтонибудь получше, снимет комнату в центре, будет ходить в кафе, на концерты, может, даже встретит когото. В больших городах, как он думал, всё происходит само собой.
Когда поезд под утро врезался в столичный вокзал, Андрей прижался лбом к стеклу. За окном тянулись серые многоэтажки, рекламные щиты, низкое свинцовое небо. На перроне его ударил влажный холод, запах железной дороги и дешёвого кофе из автоматов. Люди спешили, тащили чемоданы, говорили по телефону. Никого не ждал.
Он вышел на площадь перед вокзалом и на мгновение растерялся: машины, автобусы, громкие объявления, толпа, проходившая мимо, будто он препятствие. В кармане лежала распечатка брони недорогого хостела в центре, куда он планировал добраться на метро. Андрей достал из рюкзака карту линий, распечатанную ещё дома. Цветные ветки переплетались, станции с незнакомыми названиями сливались в узор. Нужно было найти свою, с длинным, трудным названием.
В метро он спустился, толкаясь в потоке. Вагон был полон, тёплый, пахло потом и парфюмом. Голоса сливались в гул. Андрей держался за поручень, вглядываясь в бегущие по стене названия станций. Внутри поднимался восторг: вот оно, чувство, о котором он мечтал маленькая точка в огромном городе, и всё только начинается.
Хостел оказался в переулке недалеко от кольцевой линии. Старый дом с облупившейся штукатуркой, железная дверь с кодовым замком, внутри узкий коридор с линолеумом и запахом стирального порошка. Администратор, худой парень с короткой стрижкой, оформил его по паспорту, дал ключ от ячейки и показал койку в общем номере на восемь человек. Над каждой кроватью висела занавеска, на тумбочке настольная лампа.
Первые два дня Андрей ходил по Москве, пытаясь запомнить улицы, искать вакансии на телефоне, звонить по объявлениям. Ему обещали перезвонить, просили выслать резюме. К вечеру ноги гудели, в кармане заметно худела пачка рублей. В хостеле он лёг на свою койку, слушал храп соседа, смех из соседней комнаты и думал, что пока всё идёт нормально. Так и должно быть.
Третий день он пошёл на собеседование в логистическую компанию, офис которой находился в бизнесцентре у реки. Его встретила девушка в строгой блузке, задала несколько вопросов, посмотрела резюме. Обещала сообщить решение в течение недели. Андрей вышел из здания, постоял у стеклянных дверей, посмотрел на воду и решил пройтись пешком до метро.
Дождь начал моросить, он поднял воротник куртки и ускорил шаг. На углу, у витрины с абстрактными картинами, он остановился. Внутри галерея, белые стены, яркий свет, люди с бокалами вина. Через стекло виднелась высокая женщина в чёрном платье, смеющаяся от души. Андрей задержался, словно перед телевизором. В его провинциальном городе такие места были лишь в Доме культуры, и то в пыльных музеях.
Он уже собирался уйти, когда дверь галереи распахнулась, и к тротуару вышла сама та женщина. Курила, прикрыв огонёк ладонью. Короткие светлые волосы собраны в небрежный пучок, на шее блестела тонкая цепочка. Она заметила, что Андрей смотрит, и улыбнулась уголком губ.
Заходите, сказала она. У нас открытие, вход свободный.
Андрей смутился, но шагнул к двери.
Я не в том деле, наверное, пробормотал он, глядя на свои джинсы и куртку.
Не переживайте, она стряхнула пепел. Дресскода нет. Я Катя. А вы?
Андрей.
Очень приятно, Андрей. Пойдёмте, художник будет рад лишней паре глаз.
Она взяла его за локоть так легко, будто знала его давно, и потянула внутрь. В нос ударил запах вина, пряностей и свежей краски. Люди стояли группками, обсуждали работы, смеялись. На стенах висели большие полотна с размытыми силуэтами людей в городе, лишь фонари и окна были чёткими. Андрей остановился перед одной картиной и вдруг почувствовал, будто смотрит на себя со стороны.
Нравится? спросила Катя, тоже глядя на полотно.
Странно, честно ответил он. Немного страшно.
Это хорошо. Страх честная реакция, заметила она. Вы здесь один?
Да, только что приехал из области.
Понятно, в её взгляде мелькнула искра интереса. И что вы делаете в нашем суровом городе?
Работал кладовщиком, сейчас ищу чтонибудь получше.
Романтика, усмехнулась Катя. Я куратор, работаю с художниками и галереями. Это моя «песочница».
Она провела рукой по воздуху, обозначая пространство.
Вам повезло, что зашли. Сегодня мягкое погружение в культурную среду.
К Андрею подошёл мужчина в чёрной рубашке с седой бородкой, Катя представила его как автора выставки. Они обменялись несколькими фразами, художник пожал Андрею руку, кивнул и ушёл к другим гостям. Катя же осталась рядом.
Вы давно мечтали приехать? спросила она, наливая в пластиковый стаканчик белое вино.
Давно. Всё собирался, но он запнулся. Както не складывалось.
А теперь всё складывается, она посмотрела ему в глаза. И что вы хотите здесь найти?
Он пожал плечами, чувствуя, как краснеют уши.
Не знаю. Чтото другое. Не то, что было дома.
Здесь найдётся, улыбнулась Катя. Вопрос, готовы ли вы к этому «другому».
Она сказала это без иронии, лишь с лёгкой усталостью. Потом её позвали, она ушла к группе гостей, смеясь и обнимая людей. Андрей остался у стены с картиной и стаканчиком в руке. Внутри гудело. Он чувствовал себя чужим, но одновременно причастным к чемуто, что раньше видел лишь в кино.
У вас есть планы на вечер? спросила Катя, когда он уже хотел уйти.
Нет, только вернуться в хостел.
Скучно звучит, скривила губы Катя. Поехали лучше с нами на afterparty. Будут люди, музыка, знакомства. Может, и работу найдёте. Здесь всё крутится через связи.
Андрей сомневался. В голове всплыло лицо Марфы Ивановны и её слова о «больших городах, где людей обманывают». Но рядом стояла Катя уверенная, живая, будто из другого мира. Он кивнул.
Ладно.
Они сели в такси и поехали в старый особняк, переделанный под клуб. Внутри полумрак, электронная музыка, вспышки света, люди пили, танцевали, курили на лестнице. Катя водила Андрея по залам, знакомила с кемто, называла имена, которые сразу же всплывали в его голове. Ей наливали вино, потом чтото покрепче; голова становилась лёгкой, границы размывались.
Видишь того парня у барной стойки? шепнула она, наклонившись к уху. Это коллекционер. Покупает молодых, ещё не раскрученных. Для него важно, чтобы всё выглядело убедительно.
Она говорила о художниках, грантах, спонсорах, о том, как всё держится на связях, на впечатлении, на истории, которую умеешь рассказать о себе. Андрей слушал, стараясь не потеряться в потоке слов. Казалось, что он оказался за кулисами большого представления.
Ближе к утру он вышел на улицу подышать. Холодный воздух от асфальта щипал лицо. Катя шагнула следом, закурила.
Ну как, не жалеешь, что пошёл? спросила она.
Нет, он прислонился к стене. Странно всё, но интересно.
Привыкай, выдохнула она, выпускав дым. Город либо тебя проглотит, либо ты научишься его грызть сам.
Она произнесла эту фразу почти без эмоций, будто повторяя чужое высказывание. Затем посмотрела на него внимательнее.
Слушай, Андрей. Ты мне нравишься. Ты настоящий. Это редкость. У меня есть идея, может, ты сможешь помочь, а сам при этом получишь выгоду.
Он насторожился.
Какая идея?
Пока не сейчас. Ты устал. Давай завтра. Я запишу тебя. Она попросила номер, записала в телефон. Только не исчезай. В этом городе исчезнуть проще простого.
На следующий день он проснулся в хостеле с тяжёлой головой. В памяти всплыли фрагменты ночи: свет, лица, смех, разговоры про гранты. На тумбочке мигал телефон. Сообщение от Кати: «Вечером зайди в галерею. Есть разговор».
Днём он снова обзванивал вакансии, пошёл на ещё одно собеседование в складскую фирму. Ему предложили ночные смены за небольшие деньги; он сказал, что подумает. Денег оставалось мало, а конкретной работы всё ещё не было.
К вечеру он пришёл в галерею. Там было почти пусто, посетителей почти нет. Катя сидела за высоким столом с ноутбуком, в очках, волосы собраны в хвост.
Привет, герой вчерашней ночи, сказала она, снимая очки. Как голова?
Нормально.
Садись, показала на высокий табурет. У меня к тебе предложение, немного нестандартное.
Он сел, чувствуя, как напряглись плечи.
Ты говорил, что пока не работаешь, денег не хватает.
Он кивнул.
Есть проект. Мы делаем частную продажу работ одного художника. Формально нужен покупатель, который подпишет договор, покажет чистоту сделки. На самом деле деньги идут от других людей, картины идут не к тебе. Ты просто лицо.
Андрей молча слушал, пытаясь понять, что происходит.
То есть я покупаю, но не на свои деньги? спросил он.
Именно, Катя пожала плечами. Это обычная практика. Люди не хотят светиться. Нужен «чистый лист», без истории. Ты подходишь идеально.
Он почувствовал, как внутри чтото сжалось.
Это законно? спросил он, удивлённый своей же смелостью.
Катя слегка улыбнулась, но глаза оставались серьёзными.
Не совсем по учебнику, но всё делают так. Деньги будут проходить через твой счёт, но мы оформим всё официально, без налоговых проблем. За это тебе заплатят неплохо.
Сколько? спросил он, уже представляя, как эти деньги могут покрыть пару месяцев аренды и еды.
Она назвала сумму, почти в три раза больше его прежней зарплаты. На эту сумму можно было бы жить, не считая каждую копейку.
Почему я? спросил он.
Потому что ты новый, Катя не отводила взгляда. У тебя нет связей, ты не связан с искусством. И потому что я тебе доверяю. Ты не начнёшь сразу бежать в полицию при малейшем шорохе.
Слово «полиция» прозвучало как удар. Андрей посмотрел на свои руки, на заусенцы на ногтях.
А если чтото пойдёт не так? пробормотал он.
Ничего не пойдёт не так, сказала она спокойно, но в голосе звучала стальная решимость. Мы делали подобное уже не раз, это просто способ обойти бумажную волокиту. Деньги чистые, люди серьёзные, им не нужен скандал.
Он вспомнил слова Марфы Ивановны о обмане, вспомнил серый склад, маршрутку, вечера с телевизором. И вчерашнюю ночь, когда он чувствовал себя частью чегото яркого. Два голоса боролись в его голове: один говорил, что это шанс, другой шептал, что чужие деньги опасны.
Мне нужно подумать, выдал он.
Понимаю, кивнула Катя. У тебя сутки. Завтра утром мне нужен ответ. Если нет скажи честно. Я не люблю, когда люди исчезают.
Он вышел на улицу, сжал в кармане схему метро. Сел на лавку у подъезда соседнего дома и уставился в землю. В голове мелькали варианты: он в отделении объясняет всё чиновнику, Катя отмахивается, будто не знает его, или всё проходит гладко, он получает деньги, находит нормальную работу, снимает отдельную комнату, больше не живёт в хостеле.
Вечером в хостеле он долго лежал, уткнувшись в подушку. Соседи смотрели сериалы на ноутбуках, смеялись, спорили. Андрей прокручивал в голове разговор с Катей. В её голосе не было прямой лжи, но и привычной простоты тоже не было. Всё было както иначе, сложнее.
Он вспоминал жизнь в своём городе: склад, где зимой дуло из ворот, коллег, которые только и говорили о том, как всё плохо. Комнату с облупившейся краской и плакатом. Как вечером шёл по пустой улице, где один фонарь дрожал в темноте. Там было безопасно, но тесно. Здесь было страшно, но широко.
К утру он принял решение, хотя и не признался полностью сам себе. Когда телефон завибрировал от сообщения Кати: «Ну как?», он уже знал, что ответит.
«Да. Согласен», набрал он и отправил.
Катя ответилаОн вошёл в офис, где уже ждала его судьба, и понял, что теперь всё зависит только от него.
