Он всегда чувствовал, что живёт не тем путём, что главный состав уже давно отъехал. Утром маршрутка, склад стройматериалов на окраине их крошечного посёлка, тяжёлые рулоны утеплителя, накладные, обед из супа и гречки в столовой базы, вечерний телевизор и редкие встречи с друзьями в баре у автовокзала. Ему было тридцать три, звали Андрея, и все считали, что у него жизнь как у большинства.
Он снимал комнату в старом кирпичном доме напротив школы, где учился. Хозяйка, тонкая пенсионерка Галина, жила в соседней комнате, постоянно жаловалась на давление и цены в аптеке. Андрей кивал, слушал наполовину, мечтая о другом. Над кроватью висел выцветший плакат с видом огромного мегаполиса стеклянные башни, мост, река, огни. Купил его после службы в армии на базаре и с тех пор таскал в каждую новую аренду. Иногда, лёжа, представлял себя в тех улицах, незнакомым, свободным, как герой фильма.
На деле он был кладовщиком, зарплата приходилась с задержками, босс часто повышал голос, а товарищи всё чаще говорили о кредитах и ипотеке. Однажды вечером, когда Галина снова ругалась на давление, Андрей почти не слышал её. Внутри зрело решение, без слов, но настойчивое, как зуд.
Через неделю он купил билет на поезд в столицу. На работе сказал, что увольняется, нашёл лучшее в логистике. Босс лишь пожал плечами и пожелал удачи. Галина услышала о «заработках», кивнула, но не возражала. С собой у Андрея было лишь несколько вещей: пара сумок, старый ноутбук, несколько книг, и свернутый плакат с видом города.
В поезде он сидел у окна, наблюдая, как меняются поля, редкие деревни, заправки. В голове рисовалась будущая жизнь: работа грузчиком, потом курьером, потом чтонибудь получше, аренда комнаты в центре, кафе, концерты, может, даже встреча с кемто. Он думал, что в большом городе всё происходит само.
Когда поезд под утро врезался в Москву, Андрей прижал лоб к стеклу. За окном серые многоэтажки, развязки, рекламные щиты, небо низкое, свинцовое. На перроне ощутил холодный влажный ветер, запах железа и дешёвого кофе из автоматов. Люди спешили, тащили чемоданы, говорили по телефонам. Никого не ждал.
Он вышел на площадь перед вокзалом, на секунду растерялся среди машин, автобусов, громких объявлений. В кармане лежала распечатка брони в дешёвом хостеле в центре, куда он планировал добраться на метро. Андрей достал схему линий, напечатанную дома, где цветные ветки переплетались, станции с незнакомыми названиями складывались в узор. Нужно было найти свою, с длинным тяжёлым названием.
В метро он толкался в поток, вагон был переполнен, пахло потом и духами. Он держался за поручень, вглядываясь в бегущие названия станций. С внутри поднимался восторг: он крошечная точка в огромном городе, и всё только начинается.
Хостел располагался в переулке недалеко от кольцевой. Старый дом с облупившейся штукатуркой, железная дверь с кодовым замком, узкий коридор, линолеум, аромат стирального порошка. Администратор худой парень с хвостиком оформил его по паспорту, выдал ключ от ячейки и показал койку в общем номере на восемь человек. Над каждой кроватью висела занавеска, на тумбочке лампа.
Первые два дня Андрей ходил по Москве, запоминал улицы, искал вакансии на телефоне, звонил по объявлениям. Ему обещали перезвонить, просили выслать резюме по почте. К вечеру ноги гудели, в кармане тонула пачка рублей. В хостеле он лежал на своей койке, слушал храп соседа, смех из соседней комнаты и думал, что пока всё нормально.
На третий день он пошёл на собеседование в логистическую фирму в бизнесцентре у реки. Его встретила девушка в строгой блузке, задала несколько вопросов, посмотрела трудовую книжку. Пообещала дать ответ в течение недели. Андрей вышел, постоял у стеклянных дверей, глядя на воду, и пошёл к метро.
Дождь начал моросить, он поднял воротник куртки и ускорил шаг. У витрины с абстрактными картинами остановился, заглянув внутрь галерея. Белые стены, яркий свет, люди с бокалами вина. У входа стояла высокая женщина в чёрном платье, смеющаяся откинув голову. Андрей задержался, словно перед экраном. В его родном городе такие места не было картины висели лишь в Доме культуры, и то старые, запылённые.
Он уже хотел уйти, как дверь распахнулась, и на порог вышла женщина. Волосы собраны в небрежный пучок, на шее блестела тонкая цепочка. Она заметила, что Андрей смотрит, и улыбнулась уголком губ.
Заходите, сказала она. Открытие, вход свободный.
Андрей смутился, но шагнул вперёд.
Я не в хорошем виде, пробормотал, глядя на свои джинсы и куртку.
Не переживайте, она стряхнула пепел. Дресскода нет. Я Афанасия. А вы?
Андрей.
Очень приятно, Андрей. Пойдёмте, художник будет рад лишней паре глаз.
Она схватила его за локоть, как старого знакомого, и потянула внутрь. В нос ударил аромат вина, специй, свежей краски. Люди стояли группками, обсуждали работы, смеялись. На стенах большие полотна с размытыми силуэтами людей в городе, лишь фонари, окна, фигуры. Андрей остановился перед одной картиной и вдруг почувствовал, будто смотрит на себя со стороны.
Нравится? спросила Афанасия, рядом.
Странно, ответил честно. Немного страшно.
Это хорошо. Страх честная реакция, сказала она. Вы здесь один?
Да. Недавно приехал, из области.
Понятно, в её глазах промелькнул интерес. И что вы делаете в нашем суровом городе?
Работал кладовщиком, ищу работу.
Романтика, улыбнулась Афанасия. Я куратор, работаю с художниками, проектами, галереями. Это моя песочница.
Она размахнула рукой, как бы обрисовывая пространство.
Вам повезло, что зашли. Сегодня мягкое погружение в культуру.
К Андрею подошёл мужчина в чёрной рубашке, с седой бородкой, Афанасия представила его как автора выставки. Они обменялись несколькими фразами, художник пожал руку, кивнул и ушёл к другим гостям. Афанасия осталась рядом.
Вы давно мечтали приехать? спросила, наливая в пластиковый стаканчик белое вино.
Давно, но всё складывалось плохо, замялся он.
Теперь всё сложилось, сказала, глядя в глаза. Что хотите здесь найти?
Он пожал плечами, чувствуя, как краснеют уши.
Не знаю. Чтото другое, не то, что было там.
Другое найдётся, улыбнулась она. Вопрос, готовы ли вы к этому «другому».
Она произнесла это без насмешки, лишь с лёгкой усталостью. Потом её позвали, она ушла к группе гостей, а Андрей остался у стены с картиной, стаканчиком в руке. Внутри гудело, он ощущал себя чужим, но одновременно частью чегото, что раньше видел лишь в кино.
Есть планы на вечер? спросила Афанасия, появившись снова.
Нет, только в хостел.
Скучно звучит, скривила губы. Поедем с нами на afterparty, будет музыка, люди. Может, найдёте работу. Здесь всё крутится через знакомства.
Андрей колебался, вспоминая слова Галины о «больших городах, где людей обманывают». Но рядом стояла Афанасия живая, уверенная, будто из другого мира. Он кивнул.
Ладно.
Таксисты доставили их в старый особняк, переделанный под клуб. Внутри было темно, играла электронная музыка, вспышки света. Люди пили, танцевали, курили на лестнице. Афанасия водила Андрея по залам, знакомила с кемто, называла имена, которые мгновенно всплывали в голове. Ей наливали вино, потом крепкий шот, голова становилась лёгкой, границы размывались.
Видишь того парня у барной стойки? шепнула она, наклонившись к уху. Это коллекционер. Он покупает молодых, ещё не раскрученных. Для него важно, чтобы всё выглядело убедительно.
Она говорила о художниках, грантах, спонсорах, о том, как всё держится на связях, на впечатлении, на истории, которую умеешь рассказать о себе. Андрей слушал, пытаясь не потеряться в потоке слов. Он ощущал, будто оказался за кулисами большого представления.
Ближе к утру он вышел на улицу подышать. Холодный воздух ударил в лицо. Афанасия шла следом, закурила.
Как? Не жалеешь, что пошёл? спросила она.
Нет, прислонился к стене. Странно, но интересно.
Привыкай, выдохнула она. Город либо проглатывает тебя, либо учит тебя глотать его сам.
Её фраза прозвучала почти безразлично, будто чужую поговорку. Затем она посмотрела внимательнее.
Слушай, Андрей. Ты мне нравишься. Ты настоящий. Это редкость. У меня есть идея, может, ты сможешь помочь, а и себе пользу сделаешь.
Он насторожился.
Какая идея?
Пока не сейчас. Ты устал. Давай завтра. Я напишу тебе. Она попросила номер, записала в телефон. Только не пропадай. В этом городе исчезнуть проще простого.
На следующее утро Андрей проснулся в хостеле с тяжёлой головой. В памяти всплывали фрагменты ночи: свет, лица, смех, фразы о грантах. На тумбочке мигал телефон. Сообщение от Афанасии: «Вечером зайди в галерью. Есть разговор».
Днём он снова обзванивал вакансии, ходил на ещё одно собеседование в складскую фирму. Ему предложили ночные смены за небольшие деньги. Он сказал, что подумает. Деньги стремительно таяли, работа не находилась.
К вечеру он пришёл в галерею. Там было тихо, почти без посетителей. Афанасия сидела за высоким столом с ноутбуком, в очках, волосы собраны в хвост.
Привет, герой ночи, сказала, снимая очки. Как голова?
Нормально.
Садись, указала на высокий табурет. У меня к тебе предложение. Немного нестандартное.
Он сел, ощущая напряжение в плечах.
Ты говорил, что пока без работы, денег мало.
Он кивнул.
Есть проект. Мы делаем частную продажу работ одного художника. Нужно формально быть покупателем, подписать договор, показать чистоту сделки. На самом деле деньги и картины идут к другим. Ты лишь лицо.
Андрей молчал, не сразу поняв.
То есть я покупаю, но не на свои?
Именно. Афанасия пожала плечами. Люди не хотят светиться, нужен чистый лист. Ты как раз подойдёшь.
Он почувствовал, как внутри сжалось.
Это законно? спросил, глаза встревожено блеснули.
Она чуть улыбнулась, но глаза остались серьёзными.
Не по учебнику, но всё делают. Деньги пойдут через твой счёт, но я позабочусь о налогах. За это тебе хорошо заплатят. Сумма почти три твоих прежних зарплат.
Почему я? удивился он.
Ты новый, без связей, без истории. И я тебе доверяю. Ты не бросишь всё в полицию.
Слова «полиция» прозвучали как удар. Андрей посмотрел на руки, на заусенцы.
А если чтонибудь пойдёт не так?
Ничего не пойдёт. Мы делали подобное уже не раз. Это просто способ обойти бумажную волокиту. Деньги чистые, люди серьёзные, им не нужен скандал.
Он вспомнил слова Галины о обмане, скепсис к складу, маршрутку, вечера с телевизором. В голове боролись два голоса: один шанс, другой опасность.
Мне нужно подумать, выдохнул он.
Понимаю. У тебя сутки. Завтра утром дай ответ, иначе я пойду дальше. Афанасия кивнула. Я не люблю, когда люди исчезают.
Он вышел на улицу, сжал схему метро в кармане, сел на лавку у подъезда и уставился в землю. Внутри крутилось: он в отделении, объясняет незнакомцу, Афанасия отвернулась, будто не знала. Или всё шло гладко, он получал деньги, нашёл работу, съёл бы дом в хостеле.
Вечером в хостеле он долго лежал, уткнувшись в подушку. Соседи смеялись, спорили, смотрели сериалы. Андрей прокручивал в голове разговор с Афанасией. Её голос не был откровенно ложный, но и простоты, к которой он привык, не было. Всё было иначе, сложнее.
Он вспоминал родную деревню, склад, где зимой дуло из ворот, коллег, которые только и говорили о плохом. Комнату с плакатом, пустые улицы, фонари, одинокий свет. Здесь страшно, но широко.
К утру он принял решение, хотя не мог полностью себе признаться. Телефон завибрировал от сообщения Афанасии: «Ну как?». Он уже знал, что ответит.
Да, согласен, набрал и отправил.
Она ответила почти сразу: «Отлично. Встретимся сегодня в три у галереи. Возьми паспорт».
Весь день Андрей шел в тумане. В три он стоял у галереи. Афанасия встретила его в деловом костюме, волосы собраны. Лицо сосредоточенное.
Пошли, взяла его за локоть. Всё объясню.
Они поехали в небольший офис в деловом квартале. Ожидал мужчина в дорогом свитере, внимательный взгляд. Афанасия представила его как Дмитрия, без подробностей.
Значит, Андрей, начал тот, листая бумаги. Схема простая. На ваш счёт поступают деньги от фирмы, вы подписываете договор куплипродажи картин, формально покупатель. Потом по доверенности передаёте работы нашему партнёру. Вознаграждение ваш доход. Вопросы?
У Андрея было много вопросов, но он не знал, как их сформулировать.
Он подписал бумаги, почувствовал, как жизнь в Москве начинает к нему приспосабливаться, и шагнул в неизвестность, готовый к любой цене.
