30 ноября, 2025г.
Сегодня оказался настоящим испытанием для нашего семейного быта. Утром я, Сергей Алексеевич, встал рано, чтобы отвезти маму, Галину Петровну, к кардиологу. Мы с Катериной, моей женой, уже готовились к визиту её младшей сестры, Валентины, и её мамы той же Галины Петровны, но уже в нашем доме. Катерина, как всегда, старалась держать порядок в квартире её гардероб был её гордостью, а каждый костюм, каждая шёлковая блузка словно маленькое сокровище.
В 18:00 прозвучал звонок. На пороге стояли мама и Валентина с пакетом жареных пирожков, запах которых сразу напомнил о «моя изжога». Валентина, как обычно, не сняла обувь и сразу же бросилась в объятия Катерины, шепча: «Кыш, Леночка, сколько новых платьев? Дорогое, да?». Я видел, как глаза жены нервно скользили по её лицу, но всё равно улыбнулась вежливо.
Сначала всё шло по привычному сценарию: мама перебирала специи на кухне, я наливал чай, а Катерина ловко подсовывала гостям угощения, подсчитывая в уме часы до их отъезда. Разговор вскользь коснулся предстоящего юбилея тёти Зины, и Валентина, глядя на Катерину, начала жаловаться на свой вес и «неподходящее» платье. Затем внезапно попросила: «Лен, у тебя же столько одежды, одолжишь чтонибудь на выходные? У меня же почти такая же фигура, помнишь то синее платье с блестками?»
Я попытался вмешаться: «Валентинка, может, купим тебе новое? Я могу перевести деньги». Но мама, словно пытаясь спасти «драгоценности», воскликнула: «Зачем тратить деньги, если в шкафу их хватает? Катя, ты же можешь отдать хоть одну вещицу, а то только собираешься их запылить!». Катерина оттолкнула её резким «Тема закрыта». Оказалось, что в её словарном запасе «семья» это почти религия, прощающая любые проступки, но её сестра и мама часто нарушали границы под предлогом «просто в гостях».
Ночь превратилась в нервную игру. Утром я ушёл на работу, а Катерина попросила меня присмотреть, чтобы они ничего не переставляли в спальне. Я кивнул, но в голове уже крутилось предчувствие беды.
День прошёл тяжело: к обеду у Катерины началась мигрень, я заметил, как она бледна, и предложил ей отдохнуть. Она вызвала такси и, вернувшись, увидела в квартире странный аромат дешёвых духов, смешанный с запахом лака для волос. Слышался громкий смех из спальни. Я открыл дверь и увидел Валентину, запутавшуюся в моём дорогом вечернем платье из тёмноизумрудного шёлка, купленном в Милане за 150000рублей. Молния отказывалась закрываться, ткань рвалась, а на её ногах скрипели мои любимые бежевые туфли.
«Что происходит?» спросил я, голосом, который дрожал от гнева и от того, что всё выглядело как сцена из дешёвой мыльной оперы. Валентина запищала, мол, «застряла молния», а я увидел, как шов уже разошёлся на боковой части платья. Галина Петровна попыталась отговорить меня, но я сказал: «Если не снимете платье, я разрежу его», и действительно разрезал шёлк, пытаясь спасти Валентину от замешательства.
Сергей, я стоял в разорванных кусках, чувствуя, как у меня в груди сжимается холод. После того как я отрезал плотный кусок ткани, платье упало на пол как опалённый кусок роскоши. Валентина, осознав своё поражение, попыталась оправдаться: «Это же просто копия, её можно зашить». Я лишь холодно ответил: «Она испорчена, и я её выброшу».
Позже пришёл я сам, с коробкой торта, и увидел разваленную картину в спальне. Катерина, стоя у двери, говорила: «Если ты снова пустишь их в наш дом, я подам на развод». Я кивнул, принял решение менять замки и отдать ключи только нам с ней.
Сегодня, записывая всё это в дневник, понимаю, что границы не просто слова. Мы слишком часто позволяем «семье» переступать через порог, забывая, что дом это наше личное пространство. Урок, который я вынес из этой ночи, прост: уважай свои вещи, уважай свой покой и не позволяй чужим желаниям разрушать то, что ты построил вместе с любимым человеком. Если не установить чёткие правила, они станут причиной разрыва, а не единства.
