Я, Олег, давно привык к тому, что в нашем доме всё крутится вокруг «семейных обязанностей», о которых я раньше и не слышал. Всё началось в воскресный обед, когда за столом со мной, моей женой Татьяной, её матерью Ниной Петровной, братом мужа Вадимом и сестрой Вадима, Светланой, разгорелась беседа о тёте Гале сестре Нины, пережившей недавно инсульт.
Тань, ты же знаешь, что у Вадима бизнес, он постоянно в переговорах, а Света живёт в другом конце города, к ней две часа в пробках, протянула Нина Петровна, её голос будто был настольным соусом из сладкого сочувствия. Ты же работаешь дома, график гибкий, за компьютером сидишь. Как тебенибудь «пробежаться» к тёте, супчик разогреть, давление измерить?
Татьяна опустила чашку, стараясь не издать звона. За столом глядели на неё все, будто от неё зависела спасательная шлюпка в бурном море семейных проблем.
Тётя Галя, сестра Нины, неделю назад пережила инсульт. Врачи успешно стабилизировали её состояние, и уже завтра её выписывают домой. Пока же она должна лежать в постели, не вставая, пока полностью не восстановится.
Нина Петровна, начала Татьяна, пытаясь сохранять спокойствие, у меня не «свободный» график. Я главный бухгалтер, сейчас конец квартала, я провожу по пять часов без перерыва за монитором, даже чтоб стакан воды попить. Тётя Галя живёт в трёх автобусных остановках, тудаобратно час плюс уход.
Ой, ну ничего же! воскликнула Светлана, отодвигая салат. Бухгалтерия не исчезнет, ноутбук можно взять с собой. Сядешь у тёти, подойдёшь к столу, потом воду половишь. Мы же одна семья.
Татьяна бросила взгляд на Светлану, ухоженную и с безупречным маникюром, администраторку в салоне красоты, работающую «два через два».
Света, у тебя график «два через два», напомнила Татьяна. Значит, почти каждый день ты свободна. Почему бы тебе не взять половину дежурств?
Светлана запнулась листом салата.
Ты что? У меня в выходные личная жизнь! И к тому же я не переношу запахов медикаментов, меня сразу тошнит, а тётя Галя в моём присутствии будто бы «падает» со стула. У меня психика тонкая, я не могу.
А у меня бизнес, вмешался Вадим, крутящий на пальце ключи от внедорожника. Я могу деньги на продукты дать. Сезон сейчас, я почти весь в работе, домой приезжаю только поспать. Если я сейчас всё бросю, у нас будет беда.
Все взгляды опять упали на Татьяну. Я сидел, опустив голову, крутил вилкой котлету, чувствуя, как под давлением матери и её родственников я теряюсь.
Погодите, ярко произнесла Татьяна. Давайте разберёмся. У тёти Гали двое взрослых детей это Вадим и Светлана. Это их прямая обязанность. У меня есть работа, дом и собственная мама, которой тоже нужен уход. Я могу приезжать по выходным, привозить продукты, помогать раз в неделю, но сиделкой я не стану.
Комната погрузилась в глухую тишину. Нина Петровна сжала губы, её лицо стало как печёное яблоко.
Вот как ты заговорила, произнёсла она. Ты же помнишь, как Олегу помогала, когда я на заводе в две смены работала! Тётя Галя для него вторая мать! А теперь ты «не хочу», потому что «мне ничего не надо». Ты же сказала, что «поможешь», а потом «забыл» про всё.
Я поднял голову. Взгляд был виноватым.
Тань, правда, тётя Галя мне очень помогала. Может, найдём способ? Я по вечерам могу заезжать
Олег, Татьяна вгляделась в меня. Ты приезжаешь в восемь вечера, а кто будет с ней с восьми утра? Вадим скидку на цемент делал семь лет назад, и мы ему за него заплатили без наценки. Скидка в салоне Светы пять процентов, а я трачу на бензин больше, чтобы до неё добраться. Не нужно мне сейчас «счёт» за родственные отношения предъявлять.
Вадим резко встал, отодвинул стул скрежетом.
Понял, помощь от тебя не дождёшься. Наймём сиделку, раз уж все такие «бессердечные». Только, Тань, помни: вода в стакане может оказаться пустой, когда ты её захочешь.
Он бросил на стол пятитысячную купюру «на фрукты» и вышел. Светлана бросилась за ним, бросив мне в лицо холодный взгляд. Нина Петровна ухватилась за сердце, ищет валидол в сумочке.
Вечер прошёл в гнетущем молчании. Я ходил по квартире, будто не свой, вздыхал, но слово не произнёс. Татьяна понимала: я считаю её жестокой, но она тоже знала, что если она сдастся сейчас, ближайшие месяцы, а то и годы, проведёт в квартире Галины Борисовны, меняя подгузники и слушая капризы, пока «любящие дети» будут строить бизнес и личную жизнь.
На следующий день телефон у Татьяны не умолкал: звонила свекровь, потом троюродная тётка из Саратова, потом снова свекровь. Она не брала трубку ей нужны были цифры в отчётах, а эмоции контролировать.
Вечером я вернулся домой, не разувшись.
Мама звонила, сказал я. Галина Борисовна плачет, говорит, что её отправят в дом престарелых. Вадим нашёл какуюто женщину, но она может работать только два часа в день, еду разогреть. А остальное?
Олег, у Вадима двое подростков, жена не работает, занимается домом. У Светы детей нет. Почему они не могут составить график? спросила Татьяна.
Жена Вадима считает, что она «брезглива», а Света ты же знаешь Свету. Она в панике, будто от вида уток и капельниц будет депрессия. Всё крайнее, а тётя одна. Тань, может, хотя бы на полдня? Пока найдём нормальную сиделку.
Я посмотрел на жену. Люблю её, но её твёрдая позиция иногда разрушала меня.
Хорошо, неожиданно сказала она. Я приеду, но у меня условие.
Какое? я спросил.
Ты увидишь.
На утро я увидел, как Татьяна, взяв ноутбук, подъезжает к тёте Галe. Дверь открыла сиделканадвачаса, полная женщина с усталым лицом.
Ох, хоть ктото, выдохнула она. Галина Борисовна отказывается кашу, требует куриный бульон, а у меня времени нет варить, мне ещё к двум старикам надо бежать.
Комната пахла корвалолом и заплесневелым бельём. Галина Борисовна лежала на высокой кровати, обложенная подушками, смотрела телевизор. Увидев Татьяну, она поджала губы.
А, ты пришла. Не запылилась. Я думала, Вадим сам придёт, а ты седьмую воду на киселе принесёшь.
Татьяна поставила ноутбук на стол и пошла на кухню. В холодильнике лежал кусок заветренного сыра и банка прокисшего молока. Курицы нет.
Галина Борисовна, продуктов нет. Вадим обещал привезти?
Обещал Забыл, наверное. Сходи в магазин, «Пятёрочка», возьми курицу, творог, фрукты, не гниль.
Деньги где? спросила Татьяна.
Какие деньги? удивилась тётка. У меня пенсия только пятого числа. Купи, Вадим потом отдалит. Или у вас с Олегом всё так плохо, что даже копейки у больной старухи считаются?
Татьяна достала свой кошелёк, пошла в магазин, потратила три тысячи рублей, сварила бульон, накрыла тётку, перестелила постель. Галина Борисовна всё время жаловалась: «Не так подушку взбила!», «Кому так режут хлеб?», «Ногу осторожнее!». Я, сидя в гостиной, не слышал ни слова благодарности, лишь сравнения со Светой, которой «ангел», но её нет рядом.
К вечеру я пришёл, чтобы заменить её на ночное дежурство. Татьяна сидела на кухне, глядела в стену.
Ну как? спросил я бодро. Всё нормально?
Олег, тихо сказала она. Я купила продукты за свои деньги, убирала, готовила, мыла твою тётку. За всё это я не услышала ни «спасибо», только претензии и сравнения со Светой. Твоя тётка считает, что я обязана ей служить, потому что «удачно вышла замуж» за тебя и «мне ничего не надо».
Она больна, характер портится начал я.
Нет, её характер всегда был таким, просто сейчас «тормоза отказали». Слушай меня: я больше сюда не приду, ни завтра, ни послезавтра. Ни в качестве сиделки, ни иначе.
Тань, а кто заменит? Я же на работу
Это уже вопрос к Вадиму и Свете.
Татьяна уехала, а я остался один, чувствуя, как разрывается плечо долга. На следующий день позвонил Вадим.
Тань, привет. Слушай, я звонил маме, она сказала, что ты вчера справилась отлично, бульон вкусный. Ты сегодня во сколько приедешь? Сиделка заболела. Нужно к двенадцати уколы.
Не приеду, ответила она спокойно.
Что? голос стал жёстким. Мы же договорились.
Вчера я лишь оценила объём работы. Твоей маме нужен круглосуточный профессиональный уход. Я бухгалтер, а не медсестра. Вчера я потеряла четыре часа рабочего времени и три тысячи рублей на продукты.
Ты считаешь меня в долгах? возмущался Вадим. Ты выставляешь счёт?
Я выставляю счёт реальности. Если вы не можете ухаживать, нанимайте профессионала. Стоимость от шестьдесят тысяч рублей в месяц плюс питание.
Нет денег! Кризис!
Продавай внедорожник, покупай подешевле. Или Шёва продаст шубу. Или чередуете дежурства. Я больше пальцем не пошевелю, пока не увижу, что вы вкладываетесь в уход.
Я повесил трубку, занесла номер Вадима в чёрный список, потом и Светлану, потом Нину Петровну. Понимал, что сейчас будет буря, и решил переждать её в тишине.
Вечером я вернулся домой, бледный и дрожащий.
Тань, что ты сделала? Мать звонила, кричала, будто телефон вибрировал. Говорит, ты бросила беспомощного человека умирать. Вадим назвал меня «меркантильной тварью». Они все поругались.
Кто сейчас с тётей? спросила Татьяна, резанув овощи.
Нина Петровна поехала. У неё давление двести, а она всё равно поехала. Говорит: «Если молодые такие жестокие, я сама кости лягу».
Видишь, кивнула Татьяна. Никто не умер. Олег, садись ужинать.
Я не могу есть! Вы теперь наши враги! Как будем жить?
Мы будем жить, пока не получим извинения. Ты, Олег, пойми: пока ктото везёт, на нём и едут. Я сбросила цепи. Твоя мама сейчас там проведёт день, поймёт, что здоровье дороже, и начнёт давить на Вадима. А Вадим, когда поймёт, что халява кончилась, найдёт деньги у него они есть, он вчера хвастался новым складом.
Три дня прошли, и Нина Петровна, героически дежурив у сестры, каждый два часа звонила мне, описывая свои страдания: «Спина отваливается Сердце колет Галя кричит Я скоро умру на коврике». Я хотел поехать помочь, но Татьяна меня не пускала:
Поедешь только когда Вадим оплатит сиделку. Иначе ты просто заменишь свою мать, а Вадим снова расслабится.
На четвёртый день всё обрушилось. Нина Петровна, пытаясь перевернуть тяжёлую тётку, получила травму спины; пришлось вызвать скорую. Вадим и Светлана тоже выезжали.
В тот же вечер в наш подъезд постучал Вадим. Вид у него был смятый, лоск бизнесмена исчез.
Можно войти? буркнул он.
Татьяна молча пропустила его. Я напрягся, готовый защитить жену, но Вадим выглядел не агрессивно, а измождённо.
Он прошёл на кухню, сел на табурет, попросил воды. Руки дрожали.
Это ад, сказал, выпив стакан. Мама она невозможна. За три часа она вытеснила мне мозг чайной ложкой. То жарко, то холодно, то я неправ, то дышу неправильно. Она обвиняет меня, что я хочу её смерти, чтоб квартиру получить. Меня!
Татьяна ухмыльнулась: добро пожаловать в реальный мир, дорогой кузен.
А где Света? спросил я.
Света ушла, мигрень, сбежала. Нина в больнице с радикулитом. Я один. Не могу сидеть, Тань! У меня поставки горят, клиенты ждут!
Он посмотрел на меня, глаза полные отчаяния.
Помоги. Пожалуйста. Сколько ты сказала? Шестьдесят? Я дам сто. Найди нормального человека, который выдержит эту тётТогда Татьяна, собрав всю свою решимость, сказала, что больше не будет платить ни один рубль за чужие болезни и уйдет, оставив всех решать свои проблемы без её участия.
