Помню, как в старой квартире, где жили мы с Варварой, я, слегка задрав брови, спросил жену: «Не вынести ли тебе сейчас чемодан?»
Забирай! крикнула она, будто ожидая долгого прощанья.
Как это? удивилась я, готовясь к неожиданно быстрой отъездной.
Да так! Чемодан с вещами сейчас вынести? повторила Варвара.
«Какой ещё чемодан? Таскайте сами!» прошептал я себе, споткнувшись о коврик у входа. Всё выглядело нормально, но в душе остался лёгкий осадок.
Вечером, когда в доме прозвучал сканер, я громко заявила: У тебя будет ребёнок! У нас будет ребёнок! и посмотрела на Леонида, ожидая реакции. Не рад ли ты, дорогой?
Надежда Степанова пришла ко мне в третий семестр медицинского колледжа. Вместе с Вадимом Рыжиковым мы переехали из Пскова в Новосибирск. Отец Вадима служил в армии, его перевели в другую часть, и вся семья переехала. Девушка, с которой у молодого человека были отношения, побежала за любимым: Надежда оказалась настоящей подругой в бою.
Вадим же исчез, как только девушка узнала, что скоро станет мамой. Он растворился в никуда: съехал от родителей, утащил документы с последнего курса и исчез из телефонных сетей.
Тогда я заметила, что вниманием к себе интересуется очаровательный преподаватель анатомии Леонид Юрьевич. Я, будучи сообразительной, понимала, что возвращаться к родителям с ребёнком в животе будет тяжело, а ребёнок единственная надежда их семьи. Ведь если бы я вернулась, то привезла бы в дом лишний рот, а в нашей многодетной семье такие «мусипуcи» с розовыми поняшками никому не нужны.
В лице тридцатилетнего мужчины, у которого, как все знали, детей не было, я нашла потенциального покровителя. Я начала связь с женатым Леонидом, в которой заметила его пренебрежение к противозачаточным средствам явно желал стать отцом.
«Ну что, Леня, исполню твою мечту! Будешь счастливым отцом!» подумала я и приступила к делу.
Через полтора месяца я могла сообщить любимому радостную новость: ребёнок будет рожден семьмесечно, а кто будет присматривать? Умный не скажет, а дурак не заметит.
Всё было устроено повысокому: сначала лёгкий ужин в торжественной обстановке я снимала комнату у одинокой бабушки за символическую плату. Старушка, привыкшая к скромным благам, не возражала против моих встреч с кавалерами, лишь требовала оплату коммунальных услуг и иногда угощения. Жизнь пенсионера была нелёгкой, а цены в аптеках и магазинах оставляли желать лучшего.
Когда Леонид выпил бокал вина, а я лишь пригласила его к себе, я протянула ему положительный тест на беременность и произнесла: «У тебя будет ребёнок! У нас будет ребёнок! Разве ты не рад, дорогой?»
Он же ответил не так, как я ожидала: не закружил меня в вальсе, не обнял, не предложил выйти замуж. После короткой паузы он сказал: Я не готов!
К чему ты не готов? удивилась я, считая его всегда готовым, как пионер.
К ребёнку! ответил он.
То есть, ты готов к деторождению, а дальше извинипередвинься? спросила я, пытаясь понять, в чём же дело.
Он просто вышел, а я крикнула вслед: Чёрт тебя побери, преподаватель! в нашей семье с русским языком не было церемоний.
Не думайте, что он был бездушным и подлым: дело было в его бесплодии. Ребёнок, конечно, был не от него. К тому же он помнил, что я раньше «ходила» с исчезнувшим Вадимом. Пазл сошелся.
Бесплодие Леонида возникло в детстве после перенесённого коревого ветряной инфекции. Сперматограмма показала почти отсутствие подвижных сперматозоидов. Мы держали эту тайну, притворяясь, что усердно работаем над проблемой.
Позже мы решили, что, возможно, возьмём ребёнка из детдома. Пока же жили для себя, и этого было достаточно.
О бесплодии Леонида даже его отец, тяжело больной онкологией, не знал. Семья жалела его, надеясь, что скоро он подарит внука. Болезнь отца прогрессировала, и Леонид со мной решили, что пусть он уйдёт счастливо, без лишних знаний, которые только удваивают скорбь.
У пары всё было хорошо: Леонид любил меня, а я полностью доверяла ему. Небольшая измена лишь укрепляла наш брак, как говорят наши предки.
После того, как я объявила о беременности, интерес к нам со стороны преподавателя угас. Он стал игнорировать меня, и я, не найдя другого выхода, решила прийти к нему домой и рассказать правду жене.
Варвара, уравновешенная женщина, отреагировала на моё признание лаконично и без эмоций: Забирай! сказала она, когда я попросила её вынести чемодан.
Как это? удивилась я, готовясь к долгому прощанию.
Да так! Чемодан с вещами сейчас вынести? вновь повторила Варвара.
«Какой ещё чемодан? Таскайте сами!» прошептал я себе, споткнувшись о коврик у входа. Всё выглядело нормально, но в душе остался лёгкий осадок.
Вечером, когда в доме прозвучал сканер, я громко заявила: Кому ты веришь, Варвара? искренне возмущался я. Да на ней проб ставить негде! Я же примерный семьянин!
Но Варвара полностью доверяла мужу, и вопрос был исчерпан. Никто не пришёл к нам с чемоданами.
Студентка Степанова, не дождавшись любимого, не пошла в деканат, а не стала обвинять преподавателя в харассменте. Я понимала, что время партийных собраний и партийных кураций прошло.
«Мы пойдём другим путём!» говорил в своё время Ильич. Я решила воспользоваться словами вождя и обратилась к Юрию Сергеевичу отцу Леонида. Его адрес был найден в интернете.
Папа, находившийся в лёгкой ступоре от приёма препаратов, встретил меня, беременную от сына, и радовался: у него будет внук! Он сразу предложил материальную помощь в размере тридцати тысяч рублей в месяц, давая мне возможность не спешить с решением. Дедушка обещал поддерживать меня, пока я не определюсь.
Окрылённая, я приняла деньги и начала новую жизнь. Я могла продолжать обучение в медколледже, получая стипендию, а также три тысячи рублей материнского капитала и пособие одинокой мамы. Эти средства хватали, чтобы обеспечить себя и ребёнка.
Беременность проходила без сильного токсикоза. Я ходила в магазины и покупала розовые вещички для будущей дочери. УЗИ показало, что будет девочка. Иногда я навещала дедушку Юру; он радостно встречал свою будущую внучку и угощал меня фруктами, которые я раньше себе не позволяла.
Когда наступил срок родов, дед приехал забирать меня из роддома, хотя и был слишком стар и нуждался в сиделке. Он обещал не бросать меня даже после своего ухода.
«Конечно, не оставит! думала я, глядя на черешню, а этот Леня ещё плачет!» думала я о своём бывшем.
Юрий Сергеевич ушёл, когда дочке исполнилось полгода: болезнь, как часто бывает, победила. Я пришла на похороны, а соседка согласилась присмотреть за ребёнком, пока я не смогла сама.
Зачем я сделала всё это? Может, надеялась, что завещание Уры Сергеевича укажет меня наследницей? Но завещания не оказалось, а слова дедушки остались лишь пустыми обещаниями.
На похоронах сиделка, как и положено, раскрыла скрытую правду, которую Юра долго хранил. В автобус, идущий к поминальному обеду, меня не пустили: водитель закрыл дверь по просьбе супругов. Я бросилась за ним, стуча кулаком в дверь, но автобус уже набирал скорость.
Я успела отложить часть полученных тридцати тысяч рублей, а также материнский капитал и пособие, что помогло мне выжить. Позже я устроилась в медицинский центр принимать звонки, ведь моего медицинского образования хватало для этой работы.
Семимесячную дочку я посадила в ясли, а Варвара через год после моих похорон забеременела, активизировав свои половые клетки.
Так и случилось: у пары родился чудесный мальчик, и радости не было предела. Иногда Варвара вспоминала эпизод, когда я пришла к ней, будто бы беременна от её мужа. Я отвергала эти мысли, говоря себе: «Господи, какая разница?»
Леонид, вопреки всему, оказался заботливым, любящим и нежным отцом, как и должен быть каждый муж. На остальное смотреть уже не было чего.
Такова была наша история, прожитая давно, но до сих пор живущая в памяти, как напоминание о том, как судьба заплутывает, а люди находят силы идти вперёд.
