Мой сын позвонил мне и сказал: «Мам, на прошлой неделе мы переехали в Новосибирскую область. Злата говорит, что ей нужен отдельный уголок». Я замёр в пяти секундах, а потом ответил: «Всё в порядке, сынок. Удачи». Положив трубку, я включил ноутбук и выслал адвокату Ивану Иванову очень важный документ во вложении. Что случилось дальше навсегда изменило мою жизнь.
Мой сын позвонил.
«Мам, мы переехали в Новосибирскую область на прошлой неделе. Мы забыли тебе сказать».
Я замёр на пять секунд.
«Всё нормально, сын. Удачи», ответил я.
Положив трубку, я включил ноутбук и отправил адвокату Ивану Иванову важный приложенный файл.
Эти пять секунд показали мне, что жизнь разделилась навсегда.
Голос сына звучал отстранённо, почти как прочтённый по сценарию. Было вторник. Я готовил индейку с пюре, которое так обожал внук Матвей, когда телефон завибрировал на кухонном столе. На экране высветилось его имя, и сердце пропустило удар. Прошло три недели с тех пор, как я последний раз слышал от него.
«Мам, звоню быстро, потому что уже еду», сказал он, не спросив, как я. «Мы переехали в Новосибирскую область на прошлой неделе. У Златы отличная работа там. И забыли тебе сказать. Ты же знаешь, как всё так быстро происходит».
«Забыли тебе сказать». Как будто я соседка по лестничной клетке, как будто я продавщица печенья на углу, как будто я не мать, которая кормила его грудью, когда ему было семь и был пневмоний, и продавала драгоценности бабушки, чтобы оплатить его учёбу в МГТУ.
«Всё в порядке, сын», ответил я чуть спокойнее, чем ожидал. «Удачи в новом этапе».
Я повесил трубку, пока он не успел заметить дрожь в моих руках. Тишина в кухне была такой тяжёлой, что будто давила на грудь. Я посмотрел на индейку, парящую над плитой, на свежеиспечённые булочки, покрытые вышитой скатертью, на игрушки Матвея, всё ещё лежащие в корзине у стола. Всё, что я готовил с любовью, теперь казалось насмешкой.
Но я не заплакал. Не сейчас.
Я шагнул в спальню тяжёбыми шагами, открыл ящик комода и вынул ноутбук, тот, что Алексей подарил мне два года назад, сказав: «Чтобы ты была на связи, мам, ты уже не молода». Как ирония.
Я сел на край кровати, той самой, где я делила жизнь с Георгием тридцать два года, пока болезнь не унесла его. Я открыл письмо с дрожащими, но решительными пальцами. В адрес адвоката Иванова, того, кто оформлял завещание Георгия, помогал мне получить участок в Центральном районе, стоимость которого уже превышала 250млн. Именно тот участок я недавно согласилась отдать Алексей и Злате для строительства семейного дома.
Наш дом.
Какая же ирония.
Я написал короткое, без лишних драм, письмо.
«Иван Иванов, прошу начать процесс, о котором говорили на прошлой неделе. Прикладываю все документы. Пора действовать».
И вот пришло самое главное приложение. Файл, который я тайно собирала месяцами, пока они думали, что я просто сентиментальная старушка: фотографии, скриншоты, аудиозаписи, копии бумаг, подписанных «не читая внимательно», по словам Златы, банковские выписки, всё. Каждый документ, каждый унизительный момент, каждый цент, который они у меня отняли.
Нажала отправить и закрыла ноутбук сухим щелчком, отзвуком в пустой комнате.
Потому что вот истина, о которой никому не рассказывают, когда ты мать: наступает момент, когда любовь встречается с достоинством на перекрёстке, и нужно выбирать. Годы я выбирала любовь. Проглатывала унижения. Закрывала глаза на неуважение. Находила оправдания.
«Злата из тяжёлой семьи», говорила я себе.
«Алексей слишком занят работой», добавляла я.
«Быть невесткой нелегко», убеждала себя.
Эти лжи спасали меня от боли: мой сын стал чужим, а я превратилась в неудобство в собственной жизни.
Но тот звонок «мы забыли тебе сказать» произнесённый безразлично, стал последней каплей. Или лучше последним ударом молотка, разбившим стекло на тысячу неосуществимых осколков.
Я встала, прошла в кухню, выключила плиту. Индейка могла подождать, а может, её никто и не съест. Было уже всё равно. Главное что впервые за четыре года, с тех пор как Злата ворвалась в нашу жизнь, как тихий ураган, я приняла решение. И теперь контролировать всё могла только я.
Я посмотрел в окно на улицу. Дети играли в футбол, сосед Петров поливал клумбы, миссис Лоис подметала свой тротуар, как каждый вечер. Жизнь шла своим чередом для всех, кроме меня.
Я снова взял телефон, открыл последнюю фотографию Алексея со мной, когда ему было шесть лет, в Парке Горького. Он обнимал мою шею, улыбался кривадой улыбкой.
«Я тебя люблю, мам», гласило сообщение, написанное тем днём, когда я была ребёнком.
Этого мальчика уже нет. И женщины, готовой мириться ради того, чтобы не потерять его, тоже нет. Потому что иногда настоящая любовь не вечна. Иногда её смысл отпустить. И иногда отпустить значит бороться за своё, пока они не отнимут всё, даже достоинство.
Я положил телефон в карман, глубоко вдохнул. Через семьдесят два часа Алексей получит юридическое уведомление, которое изменит всё. И когда это случится, он наконец поймёт, что забыть сообщить маме о переезде имеет последствия.
Потому что я ничего не забыл. Совсем ничего.
Если эта история тронула тебя или напомнила о близком человеке, оставайся. Подпишись, чтобы дальше следить за моим рассказом то, что будет, ты не захочешь пропустить.
