Свадебный переполох в нашей семье часто вспоминаю, как будто отзвуки былых лет всё ещё звучат в ушах.
Лида, хватит уже притворяться несчастной, поговорим спокойно, я слышал, как сестра её уговаривала, ничего страшного не случилось, да и мы уже не дети, чтоб всё так драматизировать.
Голос мужа, слышимый за дверью детской, заставил Лиду и десятилетнего сына Сашу обменяться взглядами и кивнуть.
Знаешь, я его ненавижу за то, что он постоянно всё переиначивает, будто бы мы зря переживаем, прошептал он, а мальчишка, будто бы подслушивая, повторил мысли Лиды.
Лида, кивнув сыну, устроилась на диване поудобнее, сунула в уши наушники, чтобы не слышать ласковый, но упрёчный тон, доносившийся изза стены. Вспомнила она, как именно тогда полюбила Владимира, полагая, что мужчина способен решить любой спор дипломатией. Но дипломатия у него означала лишь «прогнуть всё под себя, выставив собеседника в роли несчастной глупышки».
Если бы такие приёмы Лида терпела ради общего ребёнка, то с собственным сыном она их не потёрпела бы. День рождения Саши показал, что Владимир ценит чужой ребёнок так же, как и свой почти ничто.
У него были три приоритетных женщины: мать, сестра и, наконец, Лида. Он часто помогал маме в огороде, ходил с ней по рынкам, а когда ей «не было дел», наступала очередь сестры, требующей братскую помощь в строительных делах.
Когда Лида впервые познакомилась с Владимиром, её восхищал его нежный к семье подход, ведь, как ей казалось, как мужчина относится к матери, так и к жене будет вести себя. Оказалось, что это был лишь миф. Пока муж гонялся по городу в обслуживании родственниц, в их собственном доме капали краны, скрипели двери, а «мужская» работа накапливала долг. Лида, устав от вечных обещаний «завтра сделаю», начала нанимать мастеров, а Владимир будто бы выдохнул облегчение, когда понял, что его больше не тревожат просьбы.
Лида привыкла к его постоянному отсутствию, нашла в одиночестве свое утешение. Владимир тем временем жаловался, что жена стала к нему холоднее, будто бы равнодушна к его присутствию. Но для неё уже не имело значения, что муж рядом если появлялся, то ненадолго, словно телефонный звонок: Да, мамочка, уже в пути, и он исчезал из виду. Лучше было заняться вязаньем шарфа или досмотреть серию любимого ситкома, чем вести «супружеские» разговоры.
Всё изменилось в день рождения сына, когда Владимир решил собраться к сестре, ссылаясь на её переезд и необходимость «принести коробки». Лида, услышав это, впервые подняла голос. Она громко накричала, отдав ему неделю на осмысление ошибок и на то, как загладить свою вину. Эта неделя стала для неё временем размышлений и моральной подготовки к предстоящему решению.
Развод для неё казался тяжёлым, почти невозможным. Если бы она была более раскованной, могла бы аннулировать брак уже после первой брачной ночи, когда Владимир просидел утро, разговаривая с мамой по телефону от скуки и одиночества. На вокзале, где они сидели вдвоём, ей не должно было быть скучно при отсутствии мужа.
Сыну Лида не простила обиду. После недели, проведённой Владимиром в попытках объяснить, что они оба неправы, она с чистой совестью подала документы на развод и выгнала его из их совместной квартиры к горячо любимой маме. Последующие восемь лет они почти не виделись: он платил алименты, появлялся лишь раз в год на день рождения Саши, часто с задержкой, считая нормальным поздравить «через пару недель». Мальчишка быстро привёрз к отцу, а к восемнадцати годам его интерес к отцу вновь возродился, и Владимир нашёл кучу претензий к бывшей жене.
Ты могла бы сгладить отношения между нами, объяснить Саше, что оба родителя важны, начал он разговор у дома Лиды, пытаясь выложить всё, что накопилось.
Иди туда, куда знаешь, ответила она, у тебя было восемь лет, чтобы наладить отношения, а ты только увеличивал пропасть. Как же я должна заниматься твоей работой воспитанием ребёнка? У меня есть мама и сестра, бросила она, закрывая дверь перед ним.
В тот вечер Саша, возвращаясь домой, сказал маме:
Поздравь, я закрываю гештальт.
Какой? спросила Лида.
Отец меня пригласил на день рождения через неделю, а я уже был записан на концерт с Юлькой. Он обиделся, что я ставлю Юльку выше него, и я сказал, что можно поздравить в другой день, даже через месяц, когда сессия закончится. Он не понял, пожаловался Саша.
Злопамятный, отметила мама. Но зачем ты терпела его до своих десяти лет? Можно было бы сразу развестись, спросил сын.
Лида отмахнулась, и всё, что её удерживало в браке, теперь казалось глупым и надуманным. Тогда она не была столь рассудительной, как сейчас, спустя годы. Пренебрежение мужа к сыну заставило её пересмотреть брак и, к счастью, подать на развод, иначе она могла бы и дальше жить в доме, полном мамы, сестры и мужачетвёртого лишнего. Таков был итог того далёкого, но живого в памяти, конфликта.
