Дима, ты серьёзно? Опять эти надоедливые розы? Агафья скривила губы, разглядывая букет. Я же сто раз говорила: мне нравятся пионы. Пионы, понимаешь? Ты меня вообще слышишь? Что ты слышишь?
Дмитрий замер в дверях. Щёки покраснели, а в глазах блеснуло то самое виноватое, растерянное выражение готовое на всё ради её улыбки.
Прости, милая, запомню. В следующий раз обязательно будут пионы.
Агафья небрежно положила букет на стол, даже не понюхав. Розы были красивы пышные, бордовые, с капельками росы на лепестках
Ольга Михайловна вспомнила, как дочь впервые привела его домой. Высокий, широкоплечий, с открытым лицом и мозолистыми руками инженер. Дима смотрел на Агафью так, будто она чудо света. Владимир Петрович тогда кивнул жене одобрительно: мол, нормальный парень, серьёзный.
Первые полтора года всё шло гладко. Дмитрий возил Агафью на Чёрное море, дарил подарки к датам и без, терпеливо выслушивал бесконечные разговоры о подругах и коллегах. Но Ольга Михайловна начала замечать странность: дочь стала говорить о нём снисходительно, иногда с едкой скукой, даже пренебрежительно «Димка притащил торт, представляешь? Я же на диете». «Опять звонит, цепляется, как банный лист». Она перебирала его подарки, будто им платила данью, а не получала знаки внимания.
Во втором году начались ссоры. Вернее, их начинала Агафья, ей было отчаянно скучно.
Ты меня вообще любишь? А? Любишь? задавала вопрос регулярно, обычно вечером. Чтото не так.
Аня, я весь день
Вот именно! Весь день гдето, а я тут одна! Может, у тебя появилась другая?
Дмитрий оправдывался, клялся, объяснял. Агафья дулась деньдва, потом милостиво прощала. Он приносил цветы, книгу, которую она просила, билеты в театр. Всё восстанавливалось до следующей ссоры.
Поводы находились любые: сказал не так, не посмотрел, не лайкнул фотку, задержался на работе, ответил быстро значит, сидел в телефоне, ответил медленно значит, игнорировал.
Хватит! Мы расстаёмся! эта фраза звучала в их отношениях слишком часто. И каждый раз Дмитрий приходил просить прощения первым. Агафья выдерживала паузу: день, три, неделя. Потом оттаивала.
Ольга Михайловна однажды спросила осторожно:
Анечка, а ты вообще любишь его? Или тебе просто удобно с ним?
Дочь фыркнула:
Мам, что за вопросы? Конечно, люблю. Просто он иногда такой надоедливый, сил нет.
Пять лет пролетели в этом странном танце: страсть скандал расставание примирение. Дмитрий поседел на висках, хотя ему не было и тридцати. Похудел, улыбался реже, но держался. За что? Ольга Михайловна не могла понять. За надежду, наверное, за веру, что всё наладится, станет проще.
На шестой год он сделал ей предложение.
Кольцо было из тонкого золотого ободка с небольшим, но чистым бриллиантом. Дмитрий готовился: заказал столик в ресторане на Тверской, договорился с музыкантами, даже написал речь на листе, который потом, смущаясь, прочитал вслух.
Агафья сказала «да» неохотно, словно ей предложили десерт к кофе. Кольцо надела, сфотографировалась для соцсетей, позвонила подругам.
Ольга Михайловна обняла будущего зятя крепко, поматерински:
Дима, я рада. Правда, очень рада.
Владимир Петрович пожал руку:
Добро пожаловать в семью. Официально теперь.
Подготовка к свадьбе началась сразу. Агафья взяла всё в свои руки: платье из салона, фотографа со звёздным портфолио, живые орхидеи на столах. Дмитрий кивал, соглашался с каждым её капризом, хотел, чтобы день был идеальным.
За месяц до даты всё рухнуло.
Это что? Агафья ткнула пальцем в распечатку меню. «Радуга»? Ты серьёзно выбрал «Радугу»?
Там отличная кухня, Аня. Мы же пробовали, тебе понравилось.
Понравилось?! Я сказала «Белый сад»! С террасой! С видом на реку! А ты суешь мне какуюто забегаловку!
Там нет мест на нашу дату. Я звонил, там уже свадьба забронирована.
И что? Должен был договориться! Деньги предложить! А ты просто просто! Агафья задохнулась от возмущения. Всё! Свадьба отменяется! Надоело!
Она бросила меню на пол и выбежала. Ожидала, что Дима придёт, попросит прощения, а она его «помурит» и потом смягчится. Но в этот раз он не стал извиняться, видимо, был просто устал.
На следующий день Дмитрий пришёл за вещами. Агафья наблюдала, как он собирает бритву, зарядку, свою кофту.
Ты серьёзно? она всё ещё не верила. Вот так просто уходишь? И меня бросишь?
Дмитрий застегнул молнию, посмотрел на неё долго, с непонятным выражением.
Будь счастлива, Аня. Правда и вышел.
Агафья ждала неделю, потом две. Телефон молчал. Никаких сообщений, звонков, визитов. Она несколько раз открывала диалог курсор мигал в пустом поле, но ничего не писала. Гордость не позволяла. Дима должен был вернуться первым, как всегда.
Прошёл месяц.
Может, он заболел? Агафья металась по кухне. Или в командировке? Может, позвонить ему?
Ольга Михайловна молча мешала борщ.
Мам, скажи чтонибудь!
Что тут скажешь, Агафья. Ты его отпустила он ушёл.
Я не отпускала! Я просто
Что?
Дочь замолчала, не находя ответа.
Через два месяца коллега Агафьи, Светлана из бухгалтерии, както небрежно сказала за обедом:
Слушай, я твоего Димку вчера видела с девушкой, светлой, симпатичной.
Агафья уронила вилку.
С кем?!
Не знаю. Новенькая, кажется. Смеялись, держались за руки Мило так, аж зубы свело.
Вечером Агафья начала рыться в его соцсетях. Профиль был открытым она давно потребовала убрать приватность. Новых фоток не было, но в друзьях появилось незнакомое имя: Екатерина Соловьёва. Аккуратный профиль с пейзажами и котиками, аватарка девушка двадцатипяти с мягкой улыбкой.
Агафья листала её страницу до трёх ночи.
Ольга Михайловна видела, как дочь меняется. Исчезла самоуверенность, в глазах появилась холодная насмешка. Агафья похудела не так, как хотела, а как-то нездорово, осанка подвисла. Под глазами темные круги, раздражительность на грани истерики.
Это всё он виноват! она рвала на родителей. Шесть лет! Шесть лет жизни и так бросить? Ради какойто невзрачной «мышки»!
Ты сама его бросила, тихо напомнила Ольга Михайловна.
Это другое!
Чем же оно другое?
Агафья не смогла объяснить.
Год прошёл незаметно и мучительно одновременно. Агафья следила за жизнью Дмитрия через телефон: они с Екатериной на шашлыках, на концерте, фото с подписью «Переехали!». Общая квартира, совместная жизнь всё, чего он хотел. Появилось фото кольца на её пальце. «Я сказала да!», подпись и три сердечка.
Ольга Михайловна наткнулась на пост случайно, листая ленту. Екатерина сияла, Дмитрий рядом снова улыбчивый, глаза живые, как прежде, до того, как из него вытянули всю радость.
«Молодец, Дима», подумала Ольга Михайловна. «Наконецто».
Агафья тем временем пыталась построить новые отношения. Игорь продержался четыре месяца ушёл после скандала изза опоздания на день рождения подруги. Сергей продержался два сбежал, когда Агафья устроила сцену в ресторане при его коллегах.
Все мужчины одинаковые! бросала она очередному бывшему, сидя на кухне. Ненадёжные, эгоистичные!
Владимир Петрович молча жевал котлету. Ольга Михайловна налила чай и думала, как странно устроена жизнь. Дочь листала телефон, возвращалась к чужим счастливым фотографиям.
Ольга Михайловна улыбнулась. Она была рада, что Дима смог уйти из лап Аги. Да, это была её дочь, но она знала её характер.
За очередным семейным ужином Агафья снова включила старую пластинку.
Димка хотя бы был терпелив, а эти им вообще нельзя сказать ничего, сразу обижаются!
Может, дело не в них? тихо предположил Владимир Петрович.
Пап, о чём ты?
Он пожал плечами:
Да так. Третий мужик за год ушёл. Странное совпадение.
Агафья вспыхнула:
То есть я виновата, да?!
Родители молчали. Иногда молчание громче слов.
Позже Ольга Михайловна задумалась, как объяснить дочери очевидное: любовь не игра, где можно нажимать кнопку «сохранить» и возвращаться к удобному моменту. Терпение не бесконечно. Манипуляции разрушают доверие, как ржавчина разъедает металл.
Агафья обвиняла мир в несправедливости и ждала принца на белом коне, который будет терпеть её капризы вечно.
Ольга Михайловна вытерла последнюю тарелку и закрыла шкаф. Через открытую дверь увидела дочь в гостиной она снова уткнулась в телефон, листала чужие страницы. Ольга знала, что Агафья видела снимки сына Димы и Кати, их счастливые лица и влюблённые взгляды. Ольга сама следила за жизнью Дмитрия.
Тридцать лет назад Ольга Михайловна впервые взяла крошечную дочурку на руки и поклялась защищать её от всех бед. Но Агафью к одиночеству она сама же обрекла. Чтобы стать счастливой, ей придётся измениться, иначе она никогда не узнает, что значит быть женой и матерью.
И вот главный вывод: счастье невозможно построить на постоянных конфликтах и ожидании спасения извне; его необходимо находить внутри себя, уважая себя и других.
