А вот Лариса всегда добавляла в борщ чутьчуть сахара, словно на кончике ножа, и аромат становился глубже, чуть сладковатым. А у тебя он кислый, будто уксус переборщил.
Наташа стояла с половником в руке, наблюдая, как Олег отодвигает от себя тарелку с дымящимся, рубиновокрасным борщом. Запах свежей зелени, чеснока и наваристого бульона наполнял кухню, будто бы создавая идеальную атмосферу для семейного вечера. Но слово «Лариса», произнесённое обычным тоном, мгновенно разрушило уют, превратив тёплую кухню в холодный склеп воспоминаний.
Лариса бывшая жена Олега, женщинамиф, призрак которой незримо живёт в их квартире уже второй год брака.
Олег, Наташа пыталась говорить спокойно, хотя внутри всё сжималось от обиды. Я готовлю борщ по рецепту бабушки. Тебе он всегда нравился. Ты ещё неделю назад хвалил, добавки просил. Что изменилось?
Олег пожал плечами, отломил кусок черного хлеба и, не отрывая взгляда от телевизора, лениво жевал.
Ничего не поменялось, Наташа. Просто вспомнилось. У Ларисы была лёгкая рука в специях. Она, знаешь, чувствовала баланс. Это талант, которому нельзя научиться. Не обижайся, ты стараешься, я вижу. Просто констатирую факт. Ешь, пока остывает.
Наташа медленно опустила половник в кастрюлю. Аппетит исчез. Она села напротив мужа, глядя на его профиль. Олег мужчина с сединой на висках, широкими плечами, уверенным взглядом. Три года назад он казался ей идеалом: разведён, без детей, серьёзный, хозяйственный. О прошлом браке говорила скудно: «Не сошлись характерами». Наташа, будучи тактичной, не лезла в его душу, понимая, что у сорокапятилетнего мужчины есть прошлое, которое он хочет хранить.
Кто бы мог предположить, что это «прошлое» окажется столь живым.
Первые полгода после свадьбы всё шло прекрасно. Затем, словно открылся невидимый шлюз, из Олега начали вытекать воспоминания. Сначала редкие замечания: «У Ларисы была такая же ваза», «Лариса любила этот фильм». Наташа отмахивалась, считая их естеством. Но сравнения стали частыми и, к её горечи, всегда в пользу бывшей.
Рубашка плохо выглажена, заметил Олег на следующее утро, стоя перед зеркалом. Складка неровная. Лариса всегда использовала специальный спрей, а её утюг был парогенератором. Стрелки на брюках у неё были идеальны. А тут Ну, сойдет.
Наташа, встала в шесть, приготовила завтрак и погладила костюм, почувствовала, как в горле образуется комок.
Олег, у меня обычный утюг. Я глажу, как умею. Если тебе не нравится, можешь отнести вещи в химчистку. Или погладить сам.
Олег посмотрел в зеркало, удивлённо.
Что ты так резко? Я лишь делюсь опытом. Может, стоит купить спрей? Я хочу, чтобы ты совершенствовалась. Лариса всегда следила за мелочами, у неё дома был идеальный порядок, без пылинки.
Я тоже слежу за порядком, тихо ответила Наташа, вспоминая, как вчера два часа чистила ванную. И я тоже работаю полный день, как и ты.
Лариса тоже работала и всё успевала. Ладно, мне пора. Вечером задержусь у мамы, помогу с краном.
Дверь хлопнула. Наташа осталась одна, подошла к окну, наблюдая, как Олег садится в машину. «Лариса, Лариса, Лариса» звучало в её голове, как заезженная пластинка. Если Лариса была ангелом, кулинарным гением и феей чистоты, почему они развелись? Олег всегда уклонялся от ответа, бормоча про «людей, которые меняются» или «быт заел».
Вечером Наташа решила не готовить ужин. Она купила в магазине готовые голубцы, разогрела их и села читать книгу.
Олег вернулся около девяти, злой и голодный.
Мама передала привет, пробормотал он, разуваясь. Анна Петровна тоже тебя вспоминала, спрашивала, почему ты не берёшь её рецепт пирога. Говорит, Лариса всегда пекла по выходным, дом пах выпечкой, уют создавал. А у нас всё полуфабрикаты.
Наташа закрыла книгу, её спокойствие таяло.
Анна Петровна может печь сама, ответила она. А я не люблю возиться с тестом.
Вот! Олег поднял палец, будто поймал её на преступлении. Не любишь. А женщина должна любить создавать очаг. Лариса вот
Хватит! Наташа схватила книгу, и та глухо упала на пол. Хватит, Олег. Я слышу её имя чаще, чем своё. Лариса готовила, гладила, убирала, дышала правильно! Если она была такой идеальной, почему вы не вместе?
Олег растерялся, не ожидав такого всплеска.
Ну там свои причины. Характер у неё был сложный, властная. Она любила командовать.
А я значит, удобная? саркастично пробормотала Наташа. Молчу, терплю, стараюсь, а ты всё упоминаешь её достоинства. Мне это надоело.
Не преувеличивай, отмахнулся он, проходя на кухню. Что на ужин? Снова покупное? Лариса никогда бы не позволила есть магазинную еду. Она заботилась о моём желудке.
Наташа молча ушла в спальню. Ночь была бессонной, в голове зрело решение, способное либо разрушить брак, либо спасти его. Жить втроём ей, Олегу и призраку Ларисы она больше не желала.
Суббота, традиционный день уборки и покупок, начался звонком от Анны Петровны.
Наташенька, здравствуй, её голос был сладковат, но ядовит. Завтра идём на кладбище к отцу, надо ограду покрасить. Приготовь нам пирожков в дорогу, только без капусты у Олега от неё изжога. С мясом лучше, тесто тонкое, как как у нас в семье.
Наташа взглянула в зеркало прихожей.
Анна Петровна, я завтра на работе, отчётный период, документы. Пирожки могу купить в кондитерской у метро, там отличная выпечка.
Как работать в воскресенье? возмутилась мать. Грех, Наташа, голодного мужа оставлять. Лариса никогда не ленилась ради семьи, даже ночью могла напечь блинов, если Олег просил.
Пусть Лариса печёт, неожиданно сказала Наташа, отрубив разговор.
Олег, слыша конец, вышел из ванной, зубная щётка в руке.
Ты чего матерям грубишь? Она же пожилая.
Я не грублю, я ставлю границы. Я не Лариса, я Наташа. И я не буду печь пироги по ночам.
Конечно, муж бросил пасту в раковину. Тебе лишь бы в бумагах копаться. Женственности в тебе нет. Лариса была настоящей женщиной: карьера, муж, дом. А ты эх.
Он ушёл, гремя чайником. Наташа стояла в центре комнаты, внутри её закаливалась ледяная решимость. Каждое упоминание бывшей было ударом молотком по хрустальной вазе их отношений. Ваза уже треснула, и последний кусок готов был отвалиться.
Она прошла в спальню, открыла большой чемодан на колесах, раскладывая его на кровати.
Олег заглянул в комнату, жуя бутерброд.
Куда это мы собираемся? В командировку? Или маме помочь на даче?
Наташа молчала, методично доставала из шкафа мужскую одежду: рубашки, брюки, свитеры, носки.
Эй, ты чего делаешь? Олег остановился, в глазах возникло недоумение, сменяющееся тревогой. Наташа, ты чего?
Я тебе помогаю, Олег, ровным голосом ответила она, сворачивая его любимый пуловер. Я поняла, что недостойна тебя. Не умею готовить борщ с сахаром, не умею гладить воротники парогенератором, не пеку ночные пироги. Я плохая хозяйка, не женственная, и мой утюг дешевый. Не могу конкурировать с идеалом.
С каким идеалом? он попытался схватить рубашку, но Наташа увернулась. Прекрати этот цирк!
Не перебивай. Ты живёшь в постоянном стрессе, терпишь мои «кислые» блюда, мою лень. Ты страдаешь, вспоминая, как было с Ларисой. Я не хочу быть причиной твоих страданий. Я люблю тебя, Олег, и хочу, чтобы ты был счастлив. А счастье, судя по твоим словам, осталось в прошлом браке.
Она бросила в чемодан его нижнее бельё.
Поэтому я предлагаю единственное решение. Вернись к Ларисе.
В комнате висела гнетущая тишина, лишь тикание часов и тяжёлое дыхание Олега.
Ты с ума сошла? прошептал он. К какой Ларисе? Мы развелись пять лет назад! Она уже замужем я не знаю!
Неважно, спокойно продолжала Наташа, застёгивая молнию чемодана. Ты так часто её вспоминаешь, так подробно описываешь её достоинства, что я уверена она всё ещё тебя любит. Такая идеальная женщина ждёт своего принца. Ты придёшь, попросишь прощения, она накормит тебя правильным борщом, погладит рубашку парогенератором, и вы будете счастливы без меня и моих голубцов.
Она поставила чемодан на пол и вынула ручку.
Всё, Олег. Вещи собраны, даже зубная щётка и бритва. Можешь ехать прямо сейчас. Анна Петровна будет рада, вы вместе обсудите, какая Лариса святая, а я ошибка природы.
Олег стоял, будто рыба, выброшенная на берег. Он привык к её мягкости, к её молчаливым оправданиям. Не ожидал, что она способна на такой шаг.
Наташа, хватит он попытался улыбнуться, но улыбка вырвалась жалкой и кривой. Давай всё развернём. Я не поеду на кладбище, останусь дома, помогу тебе с отчётом.
Наташа покачала головой, в её взгляде не было злости, лишь усталость и разочарование.
Нет, Олег. Это не детский сад. Это самоуважение. Я год терпела, училась, готовила новые блюда, пыталась быть идеальной. Но я поняла, что соревнуюсь с призраком. Призрак не имеет недостатков, живой человек всегда проиграет вымышленному образу. Я не хочу быть вторым сортом в собственном доме.
Она вытолкнула чемодан к двери.
Уходи. Живи у мамы, подумай. Или вернись к Ларисе. Я тебя больше не держу.
Олег несколько минут пытался превратить всё в шутку, потом ругался, потом жаловался, но Наташа оставалась непреклонной. Она открыла входную дверь, стояла, ожидая. В конце концов, он схватил чемодан, буркнул: «Дура, пожалеешь!», и выбежал на лестницу.
Наташа закрыла дверь на два замка, упала на пол и заплакала но это были слёзы облегчения. В квартире наконецто стало тихо. Призрак Ларисы, кажется, улетел вместе с Олегом.
Прошла неделя. Олег жил у мамы. Анна Петровна звонила Наташе каждый день, то ругалась, то умоляла принять «непутевого» обратно. Наташа не брала трубку, наслаждаясь своей жизнью: лёгкими салатами, паровой рыбой, доставкой пиццы. Никто не напоминал ей о недосоленном рисе или пыли на полках.
В четверг вечером Наташа возвращалась с работы. У подъезда её ждала знакомая машина. Олег выскочил, положив голову на руль. Его рубашка была мятая, щетина трёхдневная, глаза печальны.
Наташа, нам надо поговорить.
Говори, она остановилась, не приглашая его внутрь.
Я я был идиотом. Всё понял.
Что именно понял? Что Лариса не примет тебя обратно? усмехнулась Наташа.
Олег покраснел, опустил взгляд.
Я звонил ей, просто спросил, как дела. Надеялся, может, ещё
И?
Она меня послала. Сказала, что я зануда, тиран, что её нынешний муж держит её на руках и не замечает пылинку. Сказала, что я испортил ей пять лет жизни своими придирками.
Наташа рассмеялась, громко и искренне. Пазл сложился.
Значит, идеальная Лариса лишь плод твоего воображения? Ты создал её образ, чтобы не видеть собственных недостатков, оправдывать своё недовольство?
Пожалуй, Олег переминался. Жить у мамы невозможно: она пилит меня с утра до ночи, жалуется на чашку, на храп. Она всё время вспоминает отца, как он был идеален, хотя они постоянно ссорились. Наташа, позволь мне вернуться домой. Я клянусь, больше не скажу ни слова о Ларисе. Я понял, как мне повезло с тобой. Ты заботливая, теплая, настоящая. А я старый дурак.
Наташа смотрела на него, её сердце сжалось от печали. Мужчина, который не умеет ценить настоящее, вечно живёт в вымышленном прошлом.
Знаешь, Олег, задумчиво произнесла она, я не уверена, что хочу тебя пускать. Мне нравится жить одной. Никто меня не сравнивает, никто не критикует мою еду.
Пожалуйста! Я исправлюсь! Я сам буду гладить рубашки! Я научусь готовить, честное слово! Дай шанс, один шанс.
Она молчала, глядя на свои туфли. Простить? Возможно. Ошибки прощаются. Но если пустить его сейчас, всё вернётся к прежнему через месяц.
Хорошо, наконец сказала она. Один шанс, но с условиями.
Какие? Олег бросил взгляд, полон надежды.
Первое: слово «Лариса» в нашем доме под запретом. Если я услышу его хоть раз, чемодан окажется у двери через минуту, и пути назад не будет. Второе: прекрати сравнивать меня с кемлибо. Я я. Не нравится ищи другую. Третье: по выходным готовим вместе или заказываем еду. Я не кухарка.
Согласен! На всё согласен! Олег принял клятву, как будто спасал свою душу.
И последнее. Сразу же отправляйся в цветочный магазин и купи мне самый большой букет, который найдёшь. Не «как любила Лариса», а как я люблю. Ты помнишь, какие цветы я предпочитаю?
Олег задумался, потом вспотел.
Лилии? Нет, от них у тебя голова болит. Розы? Банально Тюльпаны! Ты любишь белые тюльпаны!
Наташа едва улыбнулась.
Пионы, Олег. Я люблю пионы. Но тюльпаны тоже подойдут, если свежиеОлег вернулся с огромным букетом пионов, и, глядя в глаза Наташе, понял, что теперь их совместная жизнь будет строиться не на тенях прошлого, а на настоящем взаимном уважении.
