Алёна, ты не видела мою синюю папку с бумагами? голос Игоря дрожал, когда он вошёл в прихожую, отрываясь от чашки чёрного кофе. Я её точно оставила на комоде, а там лишь твои журналы.
Алёна нервно листала стопку документов, поглядывая на часы. До начала важного совещания оставалось сорок минут, а в пробках на Тверской уже образовались бесконечные красные змеи на навигаторе. Опоздать в Москве она не могла. Пятнадцать лет в должности финансового директора крупного строительного холдинга сделали пунктуальность её второй натурой.
Игорь Петров вышел из кухни, глотая бутерброд с ветчиной. На нём был тот же домашний костюм из мягкого темносинего велюра, который Алёна подарила ему на день рождения. В свои тридцать два года он выглядел безупречно: подтянутый, со стильной стрижкой, глаза блестели. Алёна, которой в прошлом месяце исполнилось сорок три, иногда чувствовала себя неуютно рядом с ним, несмотря на дорогие крема, косметологов и ежедневный фитнес.
Леночка, зачем ты нервничаешь? ласково улыбнулся Игорь, подмигивая, и сощипнул крошки с её подбородка. Переложил папку на полку в шкаф, чтобы не запылилась. Сейчас принесу.
Он, будто мальчишка, с лёгкостью бросился к шкафукупе и через секунду вернул ей документ.
Спасибо, дорогой! Алёна прижала его щёку, пахнущую лосьоном после бритья. Что бы я без тебя делала? Всё, бегу. Ужин в холодильнике, разогрей, а то аудит уже на подходе.
Удачи, моя королева! крикнул он, пока она уже выбегала в коридор.
В лифте Алёна улыбнулась своему отражению. Три года назад, после тяжёлого развода с первым мужем, который выпил из неё всё, она и представить не могла новых отношений. Затем появился Игорь молодой менеджер автосалона, но такой заботливый: цветы без повода, завтраки в постель, постоянные комплименты. Подруги шептались за спиной: «Он с тобой изза квартиры, изза денег». Алёна отмахивалась: искра в глазах не подделать.
Сев в свой «Тойота Хил» она бросила папку на пассажирское сиденье и завела мотор. Взгляд упал на заднее сиденье там лежал пакет с вещами для химчистки, забытый вчера, и в кармане пальто второй телефон рабочий, на который должны были позвонить аудиторы.
Чёрт! выругалась она, глуша машину и возвращаясь.
Лифт медленно поднимался вверх. Алёна открыла дверь, стараясь не шуметь, не будучи замеченной Игорем, который собирался работать над своим проектом.
В прихожей доносился голос мужа из гостиной. Игорь, громко и раздражённо, расхаживал по комнате.
Мам, перестань нудить! Я же сказал, всё идёт по плану! голос звучал чуждо, без прежней ласки.
Алёна замерла, руки не дошли до вешалки. Интонация была иной будто она слышала чужой разговор.
Что ей там надо? продолжал Игорь, громче. Мам, ты меня слышишь? Я не идиот. Три года я «терплю эту старуху», а теперь пытаюсь избавиться от дачи.
Алёна ощутила, как в груди взорвался ледяной шар. «Старуху»? Он о ней говорил так?
Да, мам, ещё потерплю! Игорь хохотнул, голос его стал жёстким. Ты видела её без «штукатурки»? Никакие уколы уже не помогают. Каждый вечер, когда ложусь в кровать, представляю, что я на работе. Вредность надо платить, молоко выдавать!
Алёна подавила крик, слёзы разметали тушь. Хочется ворваться в комнату, ударить его, выгнать. Но холодная сила держала её на месте нужно дослушать, нужно знать правду.
Зато, мамуль, скоро всё окупится, Игорь переключился на мечтательный тон. Вчера она проболталась, что хочет переписать на меня загородный дом в Серебряном Бору. Подарок к годовщине. Стоит, по-моему, сто миллиона рублей. Я уже звонил риелтору, если продадим, хватит и на квартиру в центре, и на мой бизнес, и на отъезд. А Леночка? Поплачет, но успокоится. Она ведь крепкая женщина, ещё заработает.
Он задумался, будто ктото спросил в трубке, и начал оправдываться:
Не жалко её! Помнишь, как на твоём юбилее она «воротила» салат, мол, майонез вреден? Аристократка наша… Я её иногда так ненавижу, что зубы сводит. Особенно, когда она учит меня жизни: «Игорь, развивайся, Игорь, читай книги». Тьфу!
Алёна сползла по стене, села на корточки, в ушах гул. Три года лжи. Каждое «люблю», каждое объятие, каждый букет лишь инвестиция. Он ждал крупного куша: загородный дом, который стоил баснословных денег, и она готова была переписать его на него, чтобы он почувствовал себя хозяином. Какая же она была дура!
Всё, мам, держись, сказал Игорь. Она может вернуться, всё забыв, в облаках летать. Я тебе перезвоню вечером, когда она уснёт. Люблю тебя, ты у меня единственная, ради которой готов на всё это дерьмо.
Шаги в сторону кухни эхом раздались. Алёна, собрав волю в кулак, бесшумно ускользнула из квартиры, закрыв за собой дверь.
В тамбуре она прижалась к холодной стене, сердце колотилось в горле. Нужно было действовать. Вернуться сейчас? Устроить скандал? Нет. Люди с такими играми не поддаются эмоциям.
Алёна вытерла лицо дорогим пальто. Финансовый директор умеет считать, планировать, наносить удары в нужный момент. Он хочет игру? Он её получит.
Она села в машину, взглянула в зеркало заднего вида. Глаза красные, тушь растеклась. «Старуха», прошептала она. «Три года терпеть». Игорь, посмотрим, кто кого перетерпит.
На работу она не поехала. Позвонила заместителю, сказала, что плохо себя чувствует, попросила отложить совещание. Самой поехала в небольшую кофейню на окраине, где её никто не мог найти. План нужен был.
Вечером Алёна вернулась домой, как обычно, с пакетами продуктов, с дежурной улыбкой, которую стоило держать.
Игорь встретил её в прихожей, потянулся к поцелую. Алёна едва сдержалась, подложила щёку, пытаясь не вдыхать его запах теперь он пахнул гнилью, скрытой за дорогим парфюмом, который она покупала ему.
Устала, бедненькая? спросил он, поднимая пакеты. Я ужин уже приготовил: паста с морепродуктами, как ты любишь.
Спасибо, милый, её голос прозвучал слегка хрипло, но ровно. Голова раскалывается, на работе дурдом.
Во время ужина она наблюдала, как он накладывает салат, наливает вино, смотрит в её глаза. Внутри звучало: «Вредность мне надо платить».
Игорь, начала она, крутя бокал, я сегодня много думала о нас.
Он напрягся, едва заметно, но Алёна уловила страх в его взгляде.
О чём именно, дорогая?
О том доме в Серебряном Бору. Помнишь, мы говорили?
Лицо Игоря мгновенно изменилось, в глазах вспыхнул хищный огонёк, который он быстро спрятал за маской умиления.
Помню. Но ты же знаешь, мне от тебя ничего не нужно. Главное мы вместе.
Я понимаю, кивнула она. Но хочу, чтобы ты чувствовал себя уверенно. На следующей неделе я займусь документами, перепишу дом на тебя.
Игорь почти уронил вилку, пытаясь сохранить спокойствие, но уголки губ предательски поднялись.
Лен, это серьёзный шаг Ты уверена? Может, не стоит спешить?
Уверена. Ты мой муж, моя опора. Кто, если не ты? Кстати, мама не будет против? Пригласим её на обед в выходные, отметим решение.
Мама? Игорь сиял. Конечно! Она тебя обожает, помнишь её фразу: «Какая ты умная, Алёна».
Алёна опустила глаза, скрывая злую усмешку.
Хорошо. Пусть приезжает в субботу. Я приготовлю чтонибудь особенное.
Три дня превратились в изощрённую пытку: спать в одной постели, терпеть прикосновения, слушать болтовню. Но цель давала силы. Она уже проконсультировалась с юристом, знала, что делать.
В субботу в их квартиру вошла Тамара Петровна, мать Игоря, в блузке с рюшами и массивной брошей, светясь притворной доброжелательностью.
Алёна, как ты похудела! защебетала она, оглядывая невестку. Работаёшь много, не жалеешь себя. Игорь говорит, ты хочешь нас порадовать?
Проходите, пригласила Алёна гостей к столу.
Стол был накрыт богато: запечённая утка, салаты, икра, дорогое вино. Игорь суетился, обслуживая дам, но Алёна видела, как он нервничает, ждёт момента о недвижимости.
Когда вино разлилось по бокалам, Алёна постучала вилкой по хрустальной тарелке, требуя внимания.
Дорогие мои, начала она торжественно. Я собралась вас сегодня не просто так. У меня есть план.
Взгляд Игоря и Тамары Петровны замер, как у зайцев перед охотником. Свекровь даже перестала дышать, сжав салфетку в кулаке.
Вы знаете, что у меня есть дом в Серебряном Бору, продолжила Алёна, наслаждаясь моментом. И мы с Игорем обсуждали его передачу.
Да, Алёна, мудрое решение, восторженно воскликнула Тамара. Мужчина должен чувствовать себя хозяином, это укрепляет брак.
Совершенно согласна, кивнула Алёна. Поэтому я уже утром встречалась с нотариусом.
Игорь подался вперёд, глаза блестели жадностью.
И? выдохнул он.
Я поняла одну вещь, сделала театральную паузу Алёна. В наше нестабильное время нельзя складывать все яйца в одну корзину. Поэтому я решила не просто переписать дом, а действовать дальновидно.
Как это? улыбка сползла с лица Игоря.
Я продала дом сегодня утром. Сделка закрыта, деньги переведены.
Тишина в комнате была такой плотной, что слышно было тикание часов в коридоре. Тамара Петровна открыла рот, потом закрыла, потом снова открыла.
Продала? переспросил Игорь, голос дрожал. Как? Без меня? Мы же договаривались
Я сказала, что займусь документами, невинно моргнула Алёна. Появился покупатель, готовый заплатить двойную цену, но с условием мгновенно. Я не могла упустить шанс.
И где деньги? спросила Тамара, забыв о своей роли любящей свекрови.
О, деньги! широкая улыбка засияла на лице Алёны. Я перевела их в фонд поддержки женщин, пострадавших от домашнего насилия. Весь миллион рублей!
Стекло бокала треснуло. Игорь вскочил, опрокинув стул, вино расплескалось по белой скатерти, как кровавое пятно.
Ты что, сошла с ума?! закричал он, лицо искажённое яростью. Какой фонд? Какие женщины? Это мои деньги! Мой дом! Ты обещала мне!
Твои? Алёна перестала улыбаться, лицо стало как камень. С каких пор имущество, полученное от отца, стало твоим, Игорь?
Алёна, это шутка? просипела Тамара, схватившись за сердце. Скажи, что ты шутка.
Шутка? спокойно ответила Алёна. С паразитами легко.
Игорь стоял, тяжело дыша, сжимая кулаки. Маска окончательно упала. Перед ней стоял не любящий супруг, а разъярённый обманутый альфонс.
Ты всё знала, догадался он, глядя ей в глаза. Следила за мной?
Зачем? Достаточно было вернуться за забытым телефоном и услышать, как муж называет тебя «старухой», которую он «терпит» ради дачи. Как он обсуждает с мамой, как продаст моё имущество и свалит.
Тамара Петровна побледнела, сжалась в кресле, пытаясь стать незаметной. Игорь замёр, не зная, что сказать. Его поймали за руку, и он понял это.
Значит, так, встала Алёна. Цирк окончен. Я не продавала дом и не переводила деньги в фонд. Это была проверка, и вы оба провалились. Вы лишь показали своё гнилое, жадное нутро.
Ах ты, стерва! закричала Тамара. Ты издевалась над нами! Мой сын отдал тебе лучшие годы! Ты ему жизнь отдала!
Вон, тихо сказала Алёна.
Что? не понял Игорь.
Вон из моего дома. Сейчас же.
Это же и мой дом! возразил Игорь, пытаясь отстоять права. Я здесь прописан! Мы в браке! Я буду делить имущество!
Делить? усмехнулась Алёна. Квартира куплена до брака. Машина на фирму. Твои здесь только трусы и носки. Что касается прописки Я выпишу тебя через суд в два счета. А если ты не уйдёшь сейчас, я выложу запись вашего разговора в сеть. У меня в прихожей стоит камера с микрофоном, установленная для безопасности. Твои будущие работодатели и пассии захотят послушать, какой ты «любящий» человек.
Это был блеф. Камеры не было, но Игорь поверил. Страх позора оказался сильнее жадности.
Собирайся, мам, пробормотал он, не глядя на жену.
Но Игорь! Мы так просто уйдём? возмутилась Тамара.
УйдёмАлёна, глядя в окно, произнесла, что теперь её жизнь принадлежит только ей, и дверь навсегда закрылась за её бывшими.
