Оля, где ты? Мне срочно нужно уехать, приезжай прямо сейчас!
Смс от Аксиньи вспыхнул на экране телефона в половине десятого утра. Оля отложила недопитый кофе, подняла переносицу и вздохнула. Третий раз за неделю. Третий раз «срочно». Третий раз «прямо сейчас».
Не могу, работаю, ответила она и вернулась к ноутбуку.
Через минуту телефон снова завибрировал.
Какую работу? Ты же в удалёнке! Просто выключи ноутбук и приезжай. Артём с Аглаей одни, я должна выйти.
Оля усмехнулась. Аксинья и Дмитрий уже полтора года «сидят дома». Он «ищет достойную работу», она «занимается детьми». На самом деле муж пересматривал форумы, а сестра бесконечно переписывалась с подругами и марафонски глядела сериалы. Если бы не наследство, полученное Дмитрием, семья бы еле-еле сводила концы с концами.
У меня дедлайн через три часа. Позвони маме, быстро набрала она.
Ответ пришёл мгновенно, будто Аксинья держала клавишу.
Мама занята! Оля, что тебе стоит? Ты же живёшь рядом!
Не могу, повторила Оля, правда занята.
Телефон зазвонил. Сестра решила перейти к «активным» действиям.
Оля, ну что за ерунда? Аксинья даже не поздоровалась. Я же прошу почеловечески о помощи!
А я тебе почеловечески объясняю: у меня работа.
Да какая работа? Сидишь дома за компьютером, тоже мне, великий труженик!
Оля закрыла глаза. Каждый раз одно и то же.
Лена, у меня заказчик ждёт проект. Если я не сдам, не заплатят. А без денег нельзя оплатить квартиру. Понятно?
Господи, подумаешь, один раз задержим! Мы же родня, Оля. Родня! Ты понимаешь, что это значит?
Понимаю, но сейчас не могу.
Значит, не хочешь, голос сестры стал как лёд. Вот так просто не хочешь помочь собственной сестре, своим племянникам! Какая же ты эгоистка, Оля.
Лена, я
Нет, слушай! Когда мне нужна помощь, у тебя сразу какието отговорки! Мы родня, а ты не хочешь мне помогать!
Оля чуть не рассмеялась. За последний месяц она провела у сестры минимум десять дней: кормила детей, укладывала спать, читала сказки, собирала разбросанные игрушки. И каждый раз Аксинья исчезала «на пару часов», а эти «пару часов» растягивались в целый день.
Лена, мне действительно нужно работать.
Отговорки! Сплошные отговорки! Ты придумываешь несуществующие дела, только бы не помогать семье!
Оля нажала «отбой». Пальцы слегка дрожали от раздражения. Она глубоко вдохнула, сделала глоток остывшего кофе и вернулась к проекту.
Через час телефон снова ожил: три пропущенных звонка от Аксиньи, два сообщения, одно голосовое на четыре минуты. Оля не стала слушать. Она знала, что там: обвинения, упрёки, давление на жалость.
К вечеру накопилось двенадцать сообщений, все вариации на тему «мы родня, почему ты не хочешь помогать». Оля читала их с растущим ощущением абсурда. Аксинья и Дмитрий сидели дома вдвоём, два взрослых человека, и требовали, чтобы работающая сестра бросила всё и пришла нянчиться.
На следующий день всё повторилось. И через день. И ещё через день. Аксинья звонила по тричетыре раза, писала длинные сообщения, где Оля была «эгоисткой», «бессердечной» и «забывшей, что такое семья». Дмитрий в конфликт не вмешивался, просто существовал гдето в тени.
Оля перестала отвечать на звонки, просто сбрасывала их и возвращалась к делам. Она понимала: если поддаться один раз, это будет бесконечный цикл.
У неё была своя жизнь, свои планы, свои мечты. И она не собиралась жертвовать ими ради чужих капризов.
В субботу позвонила мать.
Оля, что происходит? строго сказала Валентина Петровна.
Ничего не происходит, мам, я работаю.
Аксинья говорит, ты отказываешься помогать с детьми.
Аксинья говорит много чего. Я не отказываюсь помогать, я отказываюсь бросать работу каждый раз, когда ей вздумается кудато уйти.
Оля, она твоя старшая сестра. Младшие должны помогать старшим, так всегда было.
Мам, Аксинье тридцать, у неё муж, они оба дома целыми днями. Почему я должна нянчить их детей?
Потому что ты семья! голос матери стал резче. Что это за эгоизм? В наше время так не делали! Все помогали друг другу, никто не отказывал!
Оля откинулась на спинку стула. За двадцать восемь лет она так и не научилась спорить с матерью. Валентина Петровна всегда стояла на стороне Аксиньи. С самого детства: старшая дочь умница, красавица, правильная. Младшая «приложение».
Мам, я не собираюсь это обсуждать.
Вот! Ты даже со мной не разговариваешь! Выросла, работу нашла и думаешь, что можешь наплевать на семью?
Я просто живу своей жизнью.
Твоя жизнь это семья! Запомни, Оля!
Она запомнила, но выводы сделала свои.
Следующие две недели превратились в нескончаемый кошмар. Аксинья звонила, писала, присылала фотографии детей с подписями «смотри, как Аглая тебя скучает». Мать подхватывала каждый день, повторяя одни и те же аргументы о семейных ценностях и долге перед старшими.
Это не могло бесконечно продолжаться. Оля понимала: либо сломается и вернётся к роли бесплатной няни, либо чтото менять кардинально.
Предложение о работе в Казани пришло как гром среди ясного неба: хороший оклад 150000, интересный проект, возможности роста. И, главное, около восемёхсот километров между ней и семьёй.
Оля согласилась в тот же день.
Она собрала вещи, нашла нового арендатора, купила билеты. Никому из родственников ни слова. Знала, если скажет, начнётся скандал, а потом её уговаривают остаться, и всё вернётся к прежнему.
Хватит! подумала она.
В среду утром она вылетела рейсом из Москвы. Сначала отправила маме и сестре сообщение, что переезжает, потом выключила телефон в аэропорту и включила его лишь через сутки, уже обустраивая новую квартиру.
Сорок три пропущенных звонка, восемнадцать сообщений, пять голосовых. Первым делом Оля прослушала голосовое от мамы.
Оля! Что ты наделала?! Как ты могла уехать, никому не сказав?! Это же предательство! Немедленно возвращайся!
Вторым было от Аксиньи: сестра плакала в трубку, перемежая всхлипы обвинениями: «Как ты могла бросить нас дети спрашивают, где тетя Оля ты нас ненавидишь»
Оля дослушала, спокойно удалила все сообщения и перезвонила маме.
Мам, я в порядке, устроилась на новую работу, переехала.
Вернись! Немедленно! Ты нужна семье!
Нет, мам, я остаюсь здесь.
Оля, ты не понимаешь! Аксинье нужна помощь! Дети
Аксинье надо самим заняться своими детьми. Или нанять няню, или попросить Дмитрия оторваться от компьютера. Я не обязана постоянно помогать, мам.
Она повесила трубку, не дослушав крики. Через час позвонила Аксинья.
Оля, как ты можешь? Мы же сестры! Ты должна быть рядом!
Я тебе ничего не должна, Ленка. Ты взрослая женщина, разберись со своей жизнью сама.
Но дети
Твои дети, твои и Дмитрия. Воспитывайте их сами.
Ты же знаешь, как мне тяжело!
Знаю. Поэтому и уехала.
Следующие недели Оля привыкала к новой жизни: новый город, новый офис, новые коллеги. Работала над интересными задачами, вечером возвращалась в тихую квартиру, где её встречал мурлыкающий кот Барсик, найденный в подъезде месяц назад. Никто не звонил с истериками и требованиями.
Звонки от родных постепенно исчезли.
Через два месяца она встретила Максима на корпоративе, обменялась номерами. Он оказался смешным, умным и полностью без драм.
Однажды Оля поймала себя на том, что улыбается без причины, просыпается утром и радуется новому дню, а не думает, сколько сообщений пришло за ночь.
Спустя полгода Оля сидела на балконе со стаканом кофе, глядела на Казань, уже ставшую родным. Рядом дремал Барсик, в соседней комнате Максим готовил завтрак, гремя посудой.
Только расстояние восемьсот километров между ней и семьёй стало лучшим лекарством от назойливых манипуляций. Оля сделала правильный выбор, уехав.
И наконец-то была счастлива.
