Агафья, подойди, я тебе носки в рюкзак положу! голос Ольги раздался по квартире, и Мария, сидевшая на кухне, едва сдержалась, чтобы не бросить реплику.
Шестнадцатилетняя племянница послушно появилась в дверях. Высокая, неуклюжая, с длинными руками, которые, кажется, не знали, куда их деть.
Мам, обещают, что будет тепло.
Обещают! Ольга фыркнула, будто бы синоптики лично оскорбили её семью. А если похолодает? Если пойдёт дождь? Ты же сама за себя не умеешь отвечать. Заболеешь ещё
Мария сделала глоток горького кофе, чтобы не выпустить лишних слов. Три года она наблюдала эту сцену и всё ещё не привыкла. Агафья не умела включать стиральную машину не изза глупости, а потому что мать никогда не пускала её к технике. «Испортишь», говорила Ольга, «зальёшь соседей», «сложные программы». Девочка не выносила мусор: Ольга боялась, что Агафья поскользнётся на лестнице или её укусит бродячая собака. Убирать в своей комнате тоже не разрешали «не так пыль вытираешь, только размазываешь».
Ольга, ей уже шестнадцать, она сама может носки в рюкзак положить, Мария всётаки не выдержала.
Сестра бросила взгляд, от которого молоко в холодильнике могло скиснуть.
Мария, у тебя же детей нет, ты не понимаешь, холодно ответила Ольга.
Вечный аргумент, бетонный как стенка. Мария могла бы возразить, что отсутствие детей не делает её «круглой дурой», но промолчала. Бесполезно.
Агафья стояла у двери, опустив взгляд в пол. На лице её застыло выражение, которое Мария видела у собак в приюте покорное, безнадёжное. Это было страшнее всего.
В тот же вечер Мария позвонила сестре.
Ольга, можно Агафью у меня переночевать? Я «Гарри Поттера» пересмотреть хочу, а одной скучно.
Ольга замялась. В её голове крутилось: «А вдруг она простынет по дороге», «А вдруг балкон откроется», «А вдруг»
Ладно, наконец выдавила Ольга. Но проводи её домой потом. Мало ли что
От моего подъезда до твоего сорок метров.
Мария!
Хорошо, хорошо. Провожу.
Через полчаса Агафья сидела на крошечном, но уютном балконе квартиры тёти, поджав ноги. Мария привезла туда плед, подушки и гирлянду. Фильм они так и не включили.
Агафья, поставь чайник на огонь. У меня плита сломана, спички в шкафчике! Мария замерла, не получив ответа от племянницы, и в голове закралось тревожное подозрение.
Ты умеешь пользоваться спичками? спросила Мария.
Агафья посмотрела так, что всё сразу стало ясно.
Мама не разрешает к ним прикасаться. А у меня есть зажигалки.
Мамы нет. Пора учиться! первая попытка закончилась сломанными спичками, вторая тем же. На четвёртой огонёк вспыхнул, и племянница уставилась на него, будто сотворила чудо.
Это… так… нормально, запнулась Агафья, подбирая слово. А у Марии сердце сжалось. Своей гиперопекой сестра посадила её в клетку.
Через неделю Ольга позвонила в панике.
Представляешь, школа везёт класс в походный лагерь на три дня!
И что? Мария переключила телефон на громкую связь, продолжая печатать отчёт. Удалёнка, дедлайн горит, а сестра опять с катастрофой.
Как что?! Сентябрь, холодно! Там сквозняки, кормят чем попало, она может заболеть!
Ольга, ей шестнадцать, иммунитет есть, куртка есть. Мозги ну, какие ты ей позволила иметь.
Очень смешно. Ольга обиженно засопела. Я её не отпущу.
А ты спросила Агафью?
Пауза.
Зачем? Я мать. Я лучше знаю. Мария закрыла ноутбук. Бесполезно работать, когда внутри всё кипит.
Ты лучше знаешь, что ей нельзя общаться с одноклассниками? Что ей нужно сидеть дома, пока другие поют у костров?
Костры?! в голосе Ольги мелькнул неподдельный ужас. Там будут костры?!
Агафья в лагерь не поехала. Мария видела её в тот день: племянница сидела в своей комнате, листала чужие сторис, где одноклассники выкладывали фотки из автобуса, дурачились, строили рожицы. Агафья смотрела на экран, а лицо было пустым.
В марте ей исполнилось восемнадцать. Мария подарила ей маленький яркорыжий рюкзак, совсем не похожий на серые сумки, одобренные Ольгой.
Агафья грустно улыбнулась. В её глазах светилась не обида и не злость, а глухая усталость того, кто давно перестал бороться.
В мае Мария сняла дом в деревне: маленький деревянный коттедж с покосившимся крыльцом и яблоневым садом. Интернет ловил, а для работы этого было достаточно.
Хочу Агафью с собой забрать, сказала она сестре.
Ольга чуть не уронила сковородку.
На всё лето?! В деревню?! Где даже врача нормального нет?!
Лен, там фельдшерский пункт, а до района полчаса на машине. Не в тайгу везу.
А если укусит клещ? А если отравится грибами?
Она грибы есть не будет, терпеливо перебила Мария. И я буду рядом. Обещаю.
Уговаривать пришлось неделю. Мария приводила аргументы о свежем воздухе, тишине, отдыхе от городской суеты. Ольга всплывала с контраргументами о нехватке аптеки, непроверенной воде из колодца, деревенских собаках. Агафья молчала, давно перестала участвовать в решениях, касающихся её жизни.
Ладно, сдалась наконец Ольга. Но звони каждый день, фотографируй всё, что она ест, и если температура поднимется сразу домой! Список занял три страницы, а Мария потом выбросила блокнот в мусорку.
Дом встретил их запахом сухих трав и старой древесины. Агафья стояла во дворе, запрокинув голову, и смотрела на безоблачное небо.
Здесь так… пусто, прошептала она.
Свободно, поправила Мария. Чайник сама поставишь? Плита газовая, справишься?
Агафья побледнела, но кивнула.
Первая неделя прошла в обучении элементарным вещам: как загрузить бельё в старую стиральную машину, как не сжечь яичницу, как не залить пол, забыв кран. Ошибки были, но каждый провал дарил ей новый азарт, желание попробовать снова.
Я сама сварила рис! воскликнула Агафья однажды утром, влетая в комнату к тёте с кастрюлей. Рис был переваренный, но она сияла, будто получила Нобелевскую премию.
Поздравляю, серьёзно ответила Мария. Теперь ты официально можешь выжить в апокалипсисе.
Агафья рассмеялась громко, запрокинув голову; Мария давно не слышала такой смех.
В деревне жили около двадцати человек в основном старики и несколько семей с детьми. Баба Зина приняла Агафью под своё крыло и научила доить козу. Пашка, ровесник племянницы, таскал её на рыбалку. Мария наблюдала, как Агафья учится разговаривать с людьми, не прячась за маминой спиной.
К середине лета Мария разрешила Агафье ходить в магазин одна, полтора километра по грунтовой дороге мимо подсолнухов.
А если заблужусь? спросила Агафья, и в её голосе не было страха, лишь любопытство.
Здесь одна дорога, заблудиться невозможно даже при желании.
Через час Агафья вернулась с хлебом, молоком и широкой улыбкой.
Я дошла, сказала она.
Ну надо же, какое достижение, фыркнула Мария, но обняла племянницу крепко.
Три месяца пролетели быстро. Агафья научилась готовить пять блюд, стирать, гладить, планировать расходы. Она ходила к речке с деревенскими ребятами, помогала бабе Зине полоть огород, читала книги на крыльце до темноты. Мария видела в ней совсем другого человека, а не ту забитую девчонку с пустыми глазами.
Возвращение домой было тяжёлым. Ольга открыла дверь и замерла, смотря на дочь, будто она вернулась с другой планеты.
Агафья? переспросила с недоверием. Ты… загорела.
И борщ варить умею, добавила племянница. Хочешь, приготовлю?
Ольга округлила глаза.
Борщ?! Ты?! Мария, что ты с ней сделала?!
Следующие недели превратились в битву. Агафья решила работать, рассылала резюме, ходила на собеседования. Ольга металась по квартире, хватаясь то за сердце, то за телефон.
Тебе не нужно работать! Я достаточно зарабатываю!
Мне нужно, мам, Агафья говорила тихо, но уверенно. Хочу быть взрослой.
Ты ещё ребёнок!
Мне восемнадцать.
Работу Агафья нашла сама администратором в маленькой кофейне рядом с домом. Первый шаг во взрослую жизнь.
С первой зарплаты она начала откладывать деньги. Через три месяца сидела у Марии на кухне, листая объявления об аренде.
Вот эта, ткнула пальцем в экран. Однушка недалеко от работы, недорого.
Мать будет недовольна, предупредила Мария.
Знаю.
Она меня проклянет, хотя Мария улыбалась.
Это я тоже знаю, Агафья подняла глаза, в которых блеснула решимость. Но я больше не могу, тётка. Ты всё проверяешь, выключила ли я свет в ванной. Мне восемнадцать, а я отчитываюсь, во сколько легла спать.
Значит, едем смотреть квартиру, кивнула Мария.
Ольга кричала долго, но Мария отчитывала её, не перебивая.
Это ты её настроила! Всё лето морочила ей голову! Ты разрушила мою семью!
Лен, дождалась пауза, я научила её жить. То, что ты должна была сделать, но побоялась.
Побоялась?! Я её защищала!
Ты её опекала! сказала Мария без злости, просто констатируя факт. Ты так боялась, что случится чтото плохое, что заперла Агафью в квартире.
Ольга опустилась на стул, лицо посерело.
Она моя дочь, прошептала она.
Она уже взрослый человек, и хочет узнать, какая жизнь за пределами её страхов, спокойно ответила Мария.
В начале декабря Агафья переехала в крошечную квартирку с низкими потолками и скрипучим полом, но уже сама расставляла вещи, будто въезжала в дворец.
Смотри, открыла холодильник, я сама продукты купила! И занавески повесила! Криво, но переделаю.
Мария стояла в дверях и улыбалась. Её племянница, некогда неуклюжая и безнадёжная, теперь дышала полной грудью.
Спасибо, сказала Агафья вечером, когда они пили чай на новой кухне. За спички, за деревню, за всё.
Я ничего особенного не сделала, ответила Мария.
Ты освободила меня, улыбнулась Агафья.
Мария сжала её руку и подумала: иногда самое важное, что мы можем дать ребёнку, не защита от всех бед, а возможность самому почувствовать вкус свободы. Так человек учится ценить себя и строит свою дорогу к счастью.
