Танечка, ты же знаешь, у Вадика свой бизнес, он целыми днями в переговорах, а Светлана живёт в другом конце Москвы, тудатуда два часа в пробках, дрожал голос Нины Петровны, свекрови, будто сладкая каша из жалости, от которой у Татьяны дрожали скулы. А ты дома сидишь, график свободный, за компьютером. Как тебе не тяжко к тёте Гале зайти, суп разогреть, давление измерить?
Татьяна медленно опустила чашку с чаем на блюдце, стараясь не слышать её звон. За воскресным обедом, который началсь как обычный семейный разговор, разговор превратился в крепкую осаду. За столом, помимо Татьяны и её мужа Олега, сидели Нина Петровна, двоюродный брат Вадим и его сестра Светлана. Их взгляды были как мягкое притяжение, будто Татьяна была единственной спасательной лодкой в бурном море их семейных проблем.
Тётя Галя, сестра Нины Петровны, неделю назад перенесла инсульт. Врачи всё сделали, кризис прошёл, и завтра её выпишут домой, но пока она должна лежать, отдыхать, нельзя заставлять её вставать.
Нина Петровна, говорила Татьяна, пытаясь держать голос ровным, хотя внутри поднималась волна гнева. У меня нет свободного графика. Я главный бухгалтер, рабочий сезон, конец квартала, я от монитора бываю по пять часов не отрываясь, даже чтобы стакан воды взять. Как «сбегать»? Тётя Галя живёт в трёх остановках на автобусе, тудасюда час, плюс уход.
Ой, ну что ты! помчала Светлана, накладывая себе салат. Твоя бухгалтерия не исчезнет. Можно ноутбук взять с собой. Сядешь у тёти, поработаешь, потом воды подашь. Зато рядом будет родной человек. Мы же одна семья.
Татьяна взглянула на Светлану, ухоженную, с безупречным маникюром, администратором в салоне красоты «Алые розы», где график «два через два».
Светлана, у тебя график «два через два», напомнила Татьяна. Значит, пятнадцать дней в месяц ты свободна. Почему бы тебе не взять половину дежурств?
Светлана поперхнулась листом салата, глаза расширились.
Ты шутишь! У меня в выходные личная жизнь! И к тому же я боюсь крови, запахов лекарств, меня сразу тошнит, если я рядом с тётей Галой. Нетнет, я не могу, у меня хрупкая психика.
А у меня бизнес, вмешался Вадим, крутя на пальце ключи от дорогого внедорожника. Тань, я могу деньги дать на продукты. Ты же знаешь, сейчас мой сезон, я почти не вижу семью, домой втыкаюсь только поспать. Если я сейчас всё брослю, мы все развалим мир.
Все взгляды снова упали на Татьяну. Олег, её муж, сидел, опустив голову, и старательно прокалывал вилкой котлету. Он всегда терялся под напором матери и её родни.
Подождите, выпрямилась Татьяна. Давайте проясним. У тёти Гали два взрослых ребёнка Вадим и Светлана. Это ваша прямая обязанность ухаживать за матерью. У меня есть работа, дом и, кстати, моя собственная мама, которой тоже нужен уход. Я могу приходить по выходным, привозить продукты, помогать с уборкой раз в неделю, но сиделкой я не стану.
В комнате повисла тяжёлая тишина. Нина Петровна сжала губы, и её лицо стало как запечённое яблоко.
Вот как ты заговорила, процедила она. Значит, как Олегу в квартире ремонтировать, так Вадик стройматериалы доставал со скидкой. Как Светлана тебе скидку в салон давала, так ты «спасибо» говорила. А когда беда пришла, так «моя хата с краю»? Тётя Галя, между прочим, маленького Олега нянчила, когда я на заводе в две смены пахала! Она для него вторая мать!
Олег наконец поднял голову, виноватый взгляд.
Тань, правда Тётя Галя мне очень помогала. Может, поймём както? Я по вечерам буду заходить
Олег, посмотрела Татьяна в глаза мужа. По вечерам ты приезжаешь в восемь. А кто будет с ней с восьми утра? Вадим скидку на цемент делал семь лет назад, а мы заплатили без наценки. Скидка в салон у Светланы пять процентов, я же трачу больше на бензин, чтобы до неё добраться. Не надо мне сейчас предъявлять счёт за родственные связи.
Вадим резко встал, отодвинув стул со скрежетом.
Короче, я понял. Помощи от тебя не дождёшься. Ладно, будем сами крутиться. Наймём сиделку, раз уж родня такая бессердечная. Только, Тань, помни: земля круглая. Когда тебе понадобится стакан воды, он может оказаться пустым.
Он бросил на стол пятитысячную рублёвую купюру «на фрукты» и вышел. Светлана поспешила за ним, бросив прощальный взгляд. Нина Петровна схватилась за сердце и поискала валидол в сумочке.
Вечер прошёл в гнетущем молчании. Олег ходил по квартире, как в тумане, вздыхал, но не начинал говорить. Татьяна понимала, что он считает её жестокой. Но она также знала: если сейчас сдалась, то ближайшие месяцы, а то и годы проведёт в квартире Галины Борисовны, меняя подгузники и выслушивая капризы, пока «любящие дети» будут строить бизнес и личную жизнь.
Следующим днём телефон Татьяны постоянно звонил. Свекровь, потом троюродная тётка из Сочи, потом снова свекровь. Татьяна не брала трубку ей нужны были цифры в отчётах и жёсткий контроль эмоций.
Вечером Олег вернулся, мрачнее тучи.
Мать звонила, сказал он, даже не разувшись. Галина Борисовна плачет, говорит, что её никто не нужен, её отправят в дом престарелых. Вадим нашёл женщину, но она может приходить только два часа в день, еду разогреть. А остальное?
Олег, у Вадима двое детейподростков, жена не работает, занимается домом. У Светланы детей нет. Почему они не могут составить график? спросила Татьяна, уставшая.
Жена Вадима сказала, что она брезгливая, и вообще это не её мать. А Светлана ты же знаешь её. Она говорит, что у неё депрессия от вида уток и капельниц. Всё крайнее, а тётка одна. Тань, может, ты хотя бы на полдня? Пока найдём нормальную сиделку.
Татьяна посмотрела на мужа, любя его, но его мягкотелость иногда убивала.
Хорошо, неожиданно сказала она. Я поеду. Завтра. Но у меня будет условие.
Какое? светился Олег.
Ты увидишь.
На следующее утро Татьяна, взяв ноутбук, приехала к тёте Галe. Дверь открыла сиделканадвачаса, полная женщина с усталым лицом.
Ох, слава богу, хоть ктото, выдохнула она. Галина Борисовна капризничает, отказывается есть кашу, требует куриный бульон, а у меня нет времени варить, мне ещё к двум старикам бежать.
Татьяна вошла в комнату. В квартире пахло корвалолом и затхлым бельём. Галина Борисовна лежала на высокой кровати, обложенная подушками, у неё был включён телевизор. Увидев Татьяну, она поджала губы.
А, явилась. Не запылилась. Я думала, Вадим сам приедет или Светлана. А прислали седьмую воду на киселе.
Здравствуйте, Галина Борисовна, сдержанно сказала Татьяна. Вадим занят, Светлана занята. Я приехала помочь. Что вам нужно?
Бульон! Свежий, с гренками! И постель перестелить, крошки мне спину колют. И шторы поправь, солнце в глаза бьёт, не видишь?
Татьяна вздохнула, поставила ноутбук на стол и пошла на кухню. В холодильнике был лишь кусок заветрённого сыра и банка прокисшего молока. Курицы для бульона не было.
Галина Борисовна, продуктов нет. Вадим обещал привезти?
Обещал Забыл, наверное, мальчик, закрутился. Иди в магазин, милая. Здесь рядом «Пятёрочка». Купи курочку, творог, хорошие фрукты, не гнилые.
Деньги где? спросила Татьяна.
Какие деньги? удивилась тётка. У меня пенсия только пятого числа. Ты купи, Вадим потом отдаст. Или у вас с Олегом совсем плохо с финансами, что даже копейки считаете?
Татьяна молча достала кошелёк, сходила в магазин, потратила три тысячи рублей, купила всё нужное, сварила бульон, накрыла тётку, перестелила постель. Галина Борисовна всё время болтала.
Не так подушку взбила! Жёстко! Кто так режет хлеб? Крупно, я же подавлюсь! Ой, ногу, ногу осторожнее, ты её оторвать хочешь? Вот Светлана, она бы нежно сделала, у неё руки ласковые
Так где Светлана? не выдержала Татьяна.
Не трогай Светлану! У девочки жизнь личная не устроена, ей мужчину искать надо, а не утки за бабкой возить. А ты замужем, тебе уже ничего не надо, сиди и ухаживай.
К вечеру Татьяна была измотана, будто выгрузила вагон с углём. Открыть ноутбук и поработать смогла лишь пятнадцать минут, пока тётка дремала. Потом началось: «вода, переключи канал, открой окно, закрой окно, почитай газету, почему ты так громко стучишь клавишами».
Когда Олег пришёл сменить её ночное дежурство, Татьяна сидела на кухне и тупо смотрела в стену.
Как прошло? бодро спросил он. Нормально?
Олег, тихо сказала она. Я купила продукты на свои деньги, убирала, готовила, мыла твою тётку. За всё это я не услышала ни одного «спасибо». Только претензии и сравнения со Светланой, которая «ангел», но её нет рядом. Твоя тётка считает, что я обязана ей служить, потому что «удачно вышла замуж» за тебя и мне «ничего не надо».
Она болеет, характер портится начал Олег.
Нет. У неё всегда был такой характер, просто сейчас тормоза отказали. Слушай меня: я больше сюда не приду. Ни завтра, ни послезавтра. Никогда в роли сиделки.
Тань, а кто будет завтра? Я же на работу
Это уже вопрос к Вадиму и Светлане.
Татьяна уехала домой, подавив слёзы, собрав план.
Следующим утром ей позвонил Вадим.
Тань, привет. Слушай, я там маме звонил, она говорит, ты вчера хорошо справилась, бульон вкусный. Ты сегодня во сколько приедешь? А то сиделка заболела. Нужно к двенадцати у неё уколы.
Я не приеду, Вадим, спокойно ответила Татьяна.
В смысле? голос стал жёстким. Мы же договорились. Ты вчера была, всё нормально же.
Я была, чтобы оценить объём работы и понять ситуацию. Твоя мама нуждается в профессиональном круглосуточном уходе. Я не медсестра, я бухгалтер. Мой рабочий день стоит денег. Вчера я потеряла четыре часа и три тысячи рублей на продукты.
Ты мне счёт выставляешь? возмутился Вадим. Родне счёт?
Я выставляю счёт реальности, Вадим. Если вы не можете ухаживать сами, и Светлана не может, значит, вы должны нанять профессионала с проживанием. Это стоит от шестидесяти тысяч рублей в месяц плюс питание.
У меня нет лишних денег! Кризис!
Тогда продай внедорожник, купи машину попроще. Или пусть Светлана продаст шубу. Или ходите сами сутки через сутки. Я больше пальцем не пошевелю, пока не увижу, что вы вкладываетесь в уход хотя бы деньгами.
Татьяна повесила трубку, занесла номер Вадима в чёрный список, затем и Светланы, потом и Нины Петровны. Она знала, что начинается шторм, и решила укрыться в бункере тишины.
Олег вернулся вечером бледный, дрожащий.
Тань, что ты наделала? Мать звонила, орала так, что трубка вибрировала. Говорит, ты бросила беззащитного человека умирать. Вадим назвал тебя меркантильной тварью. Они там всё поругались.
А кто сейчас с тётей Галой? спросила Татьяна, резко порезав овощи.
Свекровь поехала. Моя мать, давление двести, а она всётаки поехала. Говорит: «Раз молодые такие жестокие, я сама костьми лягу».
Видишь, кивнула Татьяна. Не бросили. Никто не умер. Олег, садись ужинать.
Я не могу есть! Ты не понимаешь? Они теперь считают нас врагами! Как будем общаться?
Мы и не будем, пока они не извинятся. Олег, пойми простую вещь: пока ктото везёт, на нём и едут. Я сбросила гантель. Твоя мама там посидит день, поймёт, что здоровье дороже, и начнёт давить на Вадима. А Вадим, когда поймёт, что халява кончилась, найдёт деньги. У него они есть, я знаю, он на прошлой неделе хвастался новым складом.
Олег смотрел на жену с ужасом и восторгом. Он привык плыть по течению, а Татьяна вдруг построила плотину.
Три дня прошли в постоянных звонках Нины Петровны, героически дежурившей у сестры. Она каждые два часа докладывала Олегу «способом из потустороннего голИ когда последняя капля ночного дождя стекла с окна, Татьяна проснулась, понимая, что границы, которые она нарисовала, стали её собственными кристальными стенами, удерживая реальность в объятьях сна.
