Слушай, Лада Мамка сегодня кастрюлю новую принесла, Алексей заглянул в кухню, почесал затылок. Нержавеющая, «понемецки», говорила.
Дай угадаю, теперь нам за неё платить? Аглая, не отрываясь от нарезки салата, лишь кивнула.
Ну в общем, да, смутился муж.
Ещё и чек на крышку приклеит, чтоб не забыли, сухо отозвалась жена. Подарками начинает «потихоньку» навязывать
Она же говорит, что наша старая неудобная, вздохнул Алексей. У нас же десять кастрюль, и все они в порядке.
Он замолчал, постоял у порога, тяжело вздохнул и ушёл в другую комнату. Это была не первая «помощь». Сначала полотенца, потом стаканчики, шторы в ванную, корзина для белья Всё «от души». А потом предъявление счёта и жалобы о «пенсии, что не резиновая».
Раиса Дмитриевна, мать Алексея, в их семье появилась совсем недавно. До того она жила в Новосибирске, а внука знала лишь по фотографиям в мессенджерах. Когда Петя родился, она позвонила один раз, спросила, как назвали, и исчезла. Аглая тогда подумала: «Лучше так, чем свекровь, которая всё время в затылок запрыгивает».
Но прошлым летом всё изменилось. Раиса поскользнулась у подъезда, сломала бедро. После операции стало ясно, что дома ей одной не справиться. Родных у неё уже не было, и Алексей предложил взять её к себе.
Поживёт у нас, пока на ноги встанет. Пару недель, может, месяц.
Месяц растянулся до трёх. Раиса обживалась медленно, но уверенно: заняла диван в гостиной, шушукалась по телефону с подругами, включала громкую «Массивную» на полную. А потом начала раздавать советы, будто по благу, но с едкой ноткой.
А почему ведро для мусора такое крошечное? интересовалась она. Шторы в спальне меняли? Цвет какойто гнетущий. И обои в гостиной переклеить!
Постепенно в её голове возник список крупных покупок: мультиварка, утюг, сковорода всё, что ей «не удобно» пользоваться. Она не предупреждала, просто приносила коробки. И добавляла:
Когда понадобится, вернёте деньги. Я же не чужая, подожду. Это для вашего удобства.
Они уже не успевали за «доброжелательностью» свекрови. Поток советов и подарков с чековыми листами не иссяк, даже когда Раиса переехала в съёмную квартиру в соседний район.
Лёша, ты ей вернул деньги за мультиварку? спросила Аглая тем же вечером.
Вернул частями.
А за утюг?
Почти. Осталась тысяча рублей.
Жена молча покачала головой. У неё не хватало сил разбирать отношения с чужой мамой: работа, дом, сын, которого надо готовить к школе. Поэтому все разговоры шли через Алексея, но каждый раз заканчивались одинаково. Он пытался стать жёстче, спорил, но Раиса вспоминала о давлении, дорогих таблетках, маленькой пенсии, и он сдавался.
Что я должен был сказать? защищался он. Мама старается. Думает, что делает всё для нас.
Да не старается, Лёша. Давит, только улыбкой милой.
Он промолчал, потому что знал: Аглая права. Внутри же боролись привычка и здравый смысл, а в сердце сидел страх обидеть мать.
Самым страшным было другое. Аглая, наблюдая за мужем, взглянула на Петьку и подумала: «Вот он всё видит. Что он вынесет? Что молчать, когда взрослые с важным видом лезут в твою жизнь? Что благодарить за ненужную помощь?»
Тогда она осознала: так дальше нельзя. Не изза кастрюли и не изза денег. А потому что, когда ребёнок вырастет, он должен понять, что «забота» без уважения не добро, а контроль в мягкой обёртке.
Удобный случай продемонстрировать это выпал сам собой. Какая же была цена?
Петя вернулся с прогулки необычно тихим. За ним шла Раиса Дмитриевна, сияющая, как лампа дневного света, в одной руке держала пару пакетов, в другой переполненный рюкзак.
Вот и собрали Петьку в школу! гордо заявила она с порога. Будет не хуже других!
Аглая замерла. Вчера они оббегали все магазины, выбирали пенал, рюкзак и тетради с любимым Бэтменом.
Что вы там собрали? спросила невестка, тихо вздыхая.
Два костюма на вырост, куртка теплая, кроссовки белые, сапоги по акции кожаные. Пенал с какимто страшилищем, то красным, то синим, как он любит.
Петя опустил глаза, взгляд был мрачный. Через минуту бабушка ушла с гордо выпяченной грудью и обещанием «позвонить попозже и обсудить сумму». После этого Аглая позвала сына на кухню.
Петя, ты всё это выбирал?
Нет мальчик нервно ёрзал на стуле. Она сказала, что лучше разберётся. Пенал мы взяли с Суперменом. Когда я сказал, что не люблю его, она просто махнула рукой. И кроссовки давят.
Зачем вы их тогда взяли?
Бабушка сказала, что они растянутся.
А почему ты не позвонил? Почему ничего не сказал?
Не знаю. Меня никто не спрашивал ответил сын и замолчал.
Петя виновато опустил голову. Его слова резали душу сильнее, чем удар по семейному бюджету и наглость свекрови. Он понял: иногда проще молчать, терпеть, улыбаться, даже если неприятно. Теперь он терпел так же, как и Аглая. Дурной пример распространялся.
Вечером раздался звонок.
Ну что, скидывайтесь, бодро заявила Раиса. Одежда, рюкзак, обувь, канцелярия двадцать тысяч. Может, чуть больше. Чек на куртку пришлю отдельно.
Аглая захотела закричать, но сдержалась.
Раиса Дмитриевна, а вы не подумали посоветоваться с нами или хотя бы с внуком? Мы всё купили ещё до вас. И пенал с Бэтменом, который Петя выбрал. И кроссовки, которые не жмут.
Ну да, конечно. Сделала добро, а теперь в лицо плюёте? Решили меня козлом отпущения сделать? Я лучше знаю, что внуку нужно! Кто его в школу будет водить? Я! Мне его в люди выводить! Тьфу, неблагодарные!
Раиса бросила трубку. Аглая выдохнула, но напряжение осталось. Голову будто сдавило кольцо.
Я поеду к ней завтра, сказал муж, обсуждая ситуацию. Поговорю. Только особых надежд не строй.
Он действительно поехал, но вернулся через пару часов, лишь пожал плечами.
Не пустила. Через дверь разговаривали. Сказала, мол, мы ею воспользовались. Она старается, а мы вот так.
И что ты ей ответил? тихо спросила Аглая.
Сказал, что ты была права. Что я тоже всё это терпел в детстве. И что нельзя так лезть в нашу жизнь.
Взгляд Аглаи потеплел. Хотя муж говорил без длинных сентиментальных фраз, она поняла: он теперь на её стороне. Открыто, без уклонок. Теперь их двое, и всё будет иначе не идеально, но без ядовитого чувства вины.
Прошла неделя тишины. Раиса не звонила, не приходила, не присылала платных «сюрпризов». Как будто исчез невидимый источник напряжения. Аглая ловила себя на том, что теперь не сжимается от каждого звонка в дверь или звука входящего сообщения.
Полугодовые «подарки» они решили распродать. Часть вещей выставили на Авито: рюкзак, часть канцелярии, один из костюмов. Комуто досталось, сестра Аглаи взяла куртку для племянницы. Остались только сапоги с блестящей наклейкой «новинка», лежащие в коробке в углу гостиной. Никто не решался их трогать, будто в них скрывалась тяжёлая, удручающая история.
Всё бы уладилось, если бы один день Петя не вышел из своей комнаты с телефоном в руках. Лицо было напряжённым, губы поджаты, брови нахмурены.
Бабушка мне написала, сказал он, глядя в сторону. Есть подарок, конструктор.
Аглая подошла, посмотрела на фото: яркий набор с роботом, о котором Петя давно мечтал. Они бы сами его купили, но он дорогой, поэтому откладывали на большой праздник, вместе с погашением всех «кредитов» свекрови.
Она ещё чтонибудь написала? спокойно спросила мать, скрестив руки на груди.
Да. Что ждёт меня у неё и что я должен попроситься, чтобы вы меня привезли. На выходные. Сказала, что вы её обидели.
Алексей, стоявший за спиной жены, вздохнул. В голосе сына не было радости, лишь тяжёлая внутренняя борьба.
Ты хочешь поехать? уточнил он.
Не очень Петя опустил взгляд. Но она расстроится. И надо ли говорить «спасибо», даже если не хочется?
Аглая опустилась на корточки рядом, говорила медленно, стараясь мягко донести мысль.
Зайчик, благодарят за то, что делают с любовью, а не из расчёта на ответные обязательства. То, что дают с условиями, не подарок, а сделка или ловушка.
Алексей присел рядом.
Слушай, Петя. Ты никому ничего не должен, даже взрослым, даже бабушке. Если чувствуешь, что тебе некомфортно, говори нам. Мы всегда рядом.
Тогда я не хочу. Пусть она обижается, но я не хочу, тихо ответил сын.
Аглая посмотрела на мужа. Его голос был спокоен, но в глазах вспыхнула личная боль, словно он говорил себе, тем мальчику из прошлого, которому не объяснили разницу между добротой и манипуляцией.
Поздно ночью, когда Петя спал, они сидели на кухне. Алексей смотрел в окно, потом сказал:
В детстве я думал, что это нормально, когда тебе дают чтото и сразу требуют ответ. Добро воспринимается как долг. «Тебе дали ты обязан». Не хочешь значит, плохой сын. Я долго таскал это на себе.
Он повернулся к жене, сгорбившись, и признался, что тяжело говорить об этом, но всё же вырвалось наружу.
Я не хочу, чтобы Петя жил с чувством вины. Пусть знает, что любовь не сделка, а семья не про долги.
На следующее утро Петя снова подошёл к Аглае с телефоном, хмурясь, потирая нос.
Я написал. Можешь посмотреть? Я всё правильно сделал?
В сообщении было несколько строк: «Спасибо за фото, но я не приду. Не хочу подарков, за которые нужно чтото делать. Мне хорошо дома». По значку видно, что Раиса прочитала, но не ответила.
У Аглаи защемило сердце от гордости. Сын, которому только семь, уже понял то, к чему многие взрослые не приходят всю жизнь. Иногда отказ не каприз, а защита.
Конечно, они не избавились полностью от Раисы. Проблему не решили одним махом. Но они сделали главное защитили сына и дали понять, что не стоит быть удобным ради чужой любви, обременённой навязанными обязательствами.
