Против воли своей жены я позвал маму в наш дом, чтобы увидеть новорождённую внучку.
Моя мать настоящий кошмар, когда дело доходит до общения. Она никогда не уважает чужие границы. Например, она никогда не любила мою жену, не из какойто особой причины, а просто потому, что я её женил и она не смогла увидеть, как я от неё отстраняюсь. Три недели назад моя жена Ольга привела в мир маленькую девочку по имени Варвара.
Мама настояла, что должна присутствовать в родильном зале, но Ольга хотела, чтобы я был единственным, кто там будет. И так мама, пока Ольга стонала в схватках, стояла в лобби московской больницы и громко кричала по всему этажу, что заслуживает увидеть рождение своей внучки.
Каждый раз, когда мать ступала в наш дом, она цеплялась за всё подряд и осуждала Ольгу, потому что та, по её словам, была плохой хозяйкой. Она также утверждала, что Ольга будет плохой мамой.
От этих слов Ольга потеряла самообладание и выдвинула ультиматум: ноги моей мамы больше не переступят порог нашего жилища. И я её понимаю: никто не любит, когда в своём доме его унижают.
Когда наконец мы вернулись домой с девочкой, бабушки захотели её увидеть.
Ольга согласилась, что тёща может зайти один раз, но только при условии молчания. Мама клялась, что не нарушит просьбу, но как только переступила порог, разразились обстрелы реплик:
Здесь так грязно. Если хотите так жить, живите. Но из уважения ко мне хотя бы подмётете.
Ольга снова потеряла выдержку и заявила, что у мамы больше нет права на посещения, а ребёнка она увидит лишь по нашему желанию. Прошло почти две недели: тёщи познакомились с малышкой, мой отец тоже успел её увидеть.
Но мама всё ещё не приходила, а Ольга отказывалась её видеть. Мы не выходим из дома с ребёнком, потому что наружный мир кажется холодным и скользким, словно лёд на Дальнем Востоке.
Позавчера у Ольги был приём у врача, а я остался дома с Варварой. Я воспользовался этим, позвав маму посмотреть на ребёнка. Она пришла, и я сказал, что у нас есть только два часа, пока Ольга не вернётся. Но она не хотела уходить! Сколько бы я ни убеждал её, она держалась.
Ольга, конечно, вернулась и увидела маму, обнимающуюся с крошкой. Это вызвало у неё полный нервный срыв она закричала на меня и на маму, потребовав, чтобы та ушла.
Внутри меня звучал голос, шепчущий Ольге: «Молчи и успокойся, ведь это мой дом и моё дитя, и если я хочу, чтобы мама её увидела, ты мне не запретишь этого, тем более выгонять её из дома». Ольга вытолкнула маму и меня из квартиры. Она отказывается с кемлибо говорить. Я переехал к своим родителям. Надеюсь, Ольга скоро успокоится и сонный туман развеет свои тени.
