Ты самая красивая девушка на всём этом факультете, тогда сказал он, протягивая ей охапку ромашек с палатки у станции метро «Китай-город».
Валентина рассмеялась, принимая букет. Ромашки пахли детством, дачным летом и чем-то удивительно настоящим. Сергей смотрел на неё глазами человека, который твёрдо знает, чего хочет. А хотел он именно её.
Первое свидание случилось в Сокольниках. Сергей принес тёплый плед, термос с крепким чаем и домашние пирожки с картошкой, которые испекла его мама. Они сидели на лужайке до сумерек. Валентина запомнила его звонкий смех, раскинутую на спине голову. Как он чуть неуверенно касался её ладони, как смотрел так, будто она была единственной во всей Москве.
Через три месяца он пригласил её в кино на французскую комедию, которую Валентина не особо поняла, но заразительно смеялась рядом с ним. Через полгода они вместе ужинали у его родителей за большим столом. Через год он сделал ей предложение переехать:
Мы ведь и так каждую ночь вместе, медленно перебирая её волосы, говорил Сергей. Зачем тратиться на две квартиры?
Валентина согласилась. Не из-за денег с ним всё приобретало смысл.
Их съёмная однокомнатная по проспекту Мира пахла борщом в воскресенье и глаженым постельным бельём. Валентина быстро освоила мамины рецепты любимых Сергеем котлет с чесноком и укропом, обязательно в панировке. По вечерам он читал ей вслух статьи из деловых газет, мечтал о собственном бизнесе. Валентина слушала, подперев щёку, и соглашалась с каждым его словом.
Планы строились легко: накопить на первоначальный взнос, купить свою квартиру, потом машину. Ну и дети, как же без этого: мальчик, девочка.
Всё у нас получится, улыбался Сергей, целуя её в макушку.
Валентина верила. С ним она чувствовала себя за каменной стеной.
Пятнадцать лет семейной жизни обросли вещами и ритуалами. Квартира недалеко от Бульварного кольца, с видом на сквер. Ипотека на двадцать лет, которую гасили заранее, отказывая себе в поездках и ресторанах. Серебристая Лада, выбранная Сергеем на авторынке в Люблино, каждую субботу натиравшаяся до зеркального блеска.
Гордость грела Валентину изнутри: сами всего добились ни рубля от родителей, никаких связей, ни чьей-то помощи. Только труд, экономия, терпение.
Она не жаловалась никогда. Даже если уставала до одури и засыпала в метро, просыпаясь на конечной. Даже когда хотелось бросить всё и улететь к морю, к солнцу. Они команда. Так всегда говорил Сергей, и Валентина в это верила.
Её главная задача его покой. У Валентины это стало законом жизни, вшитым в кровь. Тяжёлый день? Она готовила вкусный ужин, наливала горячий чай, слушала. Проблемы на работе? Молча гладила по волосам, успокаивая. Сомнения? Искала слова поддержки и вытаскивала его из мрака.
Ты моя опора и мой остров, признавался Сергей.
Валентина улыбалась: счастье быть для кого-то опорой.
Трудные времена были. Через пять лет работы компанию Сергея закрыли. Он несколько месяцев просиживал за компьютером, перебирал резюме, с каждым днем становясь всё молчаливее.
Второй раз ударил сильнее: коллеги подвели пришлось платить немалую сумму. Автомобиль пришлось срочно продавать ниже рынка, чтобы покрыть долг.
Валентина его не упрекала. Брала допработу, подрабатывала по ночам, экономила. Её заботил лишь он: хватит ли у него сил, выдержит ли.
Сергей собрался, нашёл новую работу, даже с большей зарплатой. Позже купили новую Ладу снова серебристую. Всё вроде бы наладилось.
Однажды, вечером за чаем, Валентина набралась храбрости:
Может, пора? Мне уже далеко не двадцать. Не хочется всё откладывать дальше
Сергей кивнул, подумав:
Давай готовиться.
Валентина задержала дыхание. Этот момент был вымечтан годами и вот он настал.
Она всё пересмотрела питание, спорт, врачи, витамины. Карьера отошла на второй план, хотя её ждал шанс на повышение.
Ты уверена? спрашивала начальница, прищурившись поверх очков. Другого такого не будет.
Валентина твёрдо отвечала: стрессы, поздние вечера, командировки всё это сейчас не главное. Ради будущего ребёнка она согласилась на перевод в филиал рядом с домом.
Работа скучная, без особых перспектив, но зато с понятным графиком в шесть домой. Коллеги простые, без лишнего рвения. Валентина стала обедать дома, больше гулять, раньше ложиться спать. Всё ради будущей семьи.
Холод вошёл в дом незаметно. Сергея дома почти не было много работы, постоянная усталость. Он перестал спрашивать у Валентины, как её день, не обнимал перед сном, не смотрел с той же нежностью, что раньше. В квартире царила пустота: их долгие душевные разговоры исчезли, осталась тишина и мелькание телефона в его руках. Спать теперь ложились, не обнимая друг друга.
Валентина долго не решалась спросить, что происходит. Наконец, однажды вечером, преградила Сергею дорогу в ванную:
Скажи мне честно, что происходит?
Он избегал её взгляда, смотрел мимо.
Всё нормально.
Нет, не нормально.
Это просто период. Пройдёт.
Он ушёл, захлопнув за собой дверь. Валентина еще долго стояла в коридоре, держась за грудь там болело.
Её хватило ещё на месяц. Потом, собравшись с духом, она задала вопрос, который не давал покоя:
Ты меня любишь?
Молчание длилось целую вечность.
Я не знаю, что чувствую.
Валентина опустилась на диван.
Не знаешь?
Сергей впервые встретил её взгляд: в глазах растерянность, усталость, ни тени прежнего огня.
Мне кажется, любовь прошла. Уже давно. Я молчал, чтобы не делать тебе больно.
Месяцы Валентина искала причины: трудности на работе? Кризис? Просто временно? А оказалось всё проще он разлюбил, молчал, пока она строила планы, отказывалась от повышения, заботилась о его будущем ребёнке.
Решение пришло внезапно не будет больше «может быть». Хватит ждать.
Я подаю на развод.
Сергей побледнел, горло у него дрогнуло.
Не торопись. Мы можем попробовать ещё Давай всё-таки ребёнка заведём? Может, всё изменится.
Валентина горько рассмеялась:
Ребёнок только усложнит. Ты меня не любишь. Зачем тогда? Чтобы потом делить малыша и мучиться ради видимого благополучия?
Сергей молчал.
Валентина ушла в тот же вечер. Сложила самое необходимое, сняла комнату у знакомой. Через неделю подала на развод, когда смогла спокойно заполнить бумаги.
Раздел имущества сулил долгие разговоры. Квартира, Лада, пятнадцать лет покупок. Юрист говорил об оценке, долях, переговорах. Валентина слушала, делала пометки теперь их история укладывалась в квадратные метры.
Вскоре она сняла небольшую квартирку, научилась жить одна: готовить на одну персону, смотреть мелодрамы без чужих комментариев, занимать всю кровать.
Иногда ночью боль возвращалась. Вспоминались ромашки у метро, прогулки в Сокольниках, его смех, руки, его «ты моя опора».
Больно было до слёз. Но сквозь эту боль пробивалось облегчение: она решилась вовремя не связала себя ребёнком с человеком, который её не любит. Не застряла в попытках спасти то, чего уже нет.
Тридцать два года. Вся жизнь впереди.
Страшно? До дрожи.
Но Валентина знала: она не сдастся. Главное не предавать себя ради иллюзий. Иногда самый трудный шаг и есть единственно верный.
